А.С. Пушкин

На своей скале (прости боже мое согрешение!) Наполеон поглупел - во-первых, лжет 
как ребенок, (124) 2) судит о таком-то, не как Наполеон, а как парижский 
памфлетер, какой-нибудь Прадт или Гизо. Мне что-то очень, очень кажется, что  
Bertrand  и Monthaulon  подкуплены! тем более, что самых важных сведений имянно 
и не находится. Читал ты записки  Nap.?  Если нет, так прочти: это, между 
прочим, прекрасный роман  mais tout ce qui est politique n'est fait que pour la 
canaille.
     Довольно о вздоре, поговорим о важном.  Мой  Коншин написал, ей богу, 
миленькую пьэсу  Дев.<ушка> влюбл.<енному> поэ.<ту>  - кроме авторами. А куда он 
Коншин! его  Элегия  в Цветах какова? Твое суждение о комедии Грибоедова слишком 
строго. Бестужеву писал я об ней подробно; он покажет тебе письмо мое. По 
журналам вижу необыкновенное брожение мыслей; это предвещает перемену 
министерства на Парнассе. Я министр иностранных дел, и кажется, дело до меня не 
касается. Если  Палей  пойдет, как начал, Рылеев будет министром. - Плетнев 
неосторожным усердием повредил Баратынскому; но  Эда  вс° поправит. Что 
Баратынский?.... И скоро ль, долго ль?.. как узнать? Где вестник искупленья? 
Бедный Баратынский, как об нем подумаешь, так по неволе постыдишься унывать. 
Прощай, стихов новых нет - пишу Записки, но и презренная проза мне надоела.
     Приехал гр.<аф> В.<оронцов>? узнай и отпиши мне, как отозвался он обо мне в 
свете - а о другом мне и знать. не нужно.
     Присоветуй Рылееву в новой его поэме поместить в свите Петра I нашего 
дедушку. Его арапская рожа (9)  произведет странное действие на всю картину 
Полтавской битвы.

 Адрес:  Брату Льву.


136. И. И. Пущин - Пушкину.
18 февраля 1825 г. Москва.

Москва 1825 февраля 18-го.

     Опять я в Москве, любезнейший Пушкин - действую снова в суде. - Деньги твои 
возвращаю: Вяземская их не берет, я у себя оставить не могу; она говорит, что 
получит их от одесского приятеля, я говорю, что они мне не следуют. Приими их 
обратно, - я никак благоразумнее не умею поступить с ними.-
     Живи счастливо, любезнейший Поэт! Пиши мне послание и уведоми о получении 
суммы. -
     Кюхельбекера здесь нет. Он в деревне у матери и вероятно будет у тебя. - 
Много знакомых твоих и любопытных о тебе расспрашивают. Я по возможности 
удовлетворяю их любопытству. Между прочим И. И. Дмитриев меня забросал вопросами 
за обедом у Вяземского. -
     Прощай, будь здоров. Кланяйся няне. -

Твой Иван Пущин.

     На-днях тебе пришлю Рылеева произведения, которые должны появиться: 
Войнар.<овский> и Думы.
     Мой ад.: у Спаса на Песках близь Арбата в доме графини Толстой.


137. П. А. Вяземскому.
19 февраля 1825 г. Михайловское.

     Скажи от меня Муханову, что ему грех шутить со мною шутки журнальные. Он 
без спросу взял у меня начало Цыганов и распустил его по свету. Варвар! ведь это 
кровь моя, ведь это деньги! теперь я должен и Цыганов распечатать, а вовсе не 
во-время.
     Онегин напечатан, думаю, уже выступил в свет. Ты увидишь в Разг.<оворе> 
Поэта и Книг.<опродавца> мадригал кн.<язю> Шаликову. Он милый поэт, человек 
достойный уважения, и надеюсь, что искренняя и полная похвала с моей стороны не 
будет ему неприятна. Он имянно поэт прекрасного пола.  Il a bien mйritй du sexe, 
et je suis bien aise de m'en кtre expliquй publiquement.
     Что же Телеграф обетованный? Ты в самом деле напечатал Телегу, проказник? 
Проччие журналы все получаю - и более чем когда-нибудь чувствую необходимость 
какой-нибудь Edimboorg review.  Да вот те Христос: литература мне надоела - 
прозы твоей брюхом хочу. Что издание Фонвизина?
          19 февр.
     Кланяюсь княгине и цалую руки, хоть это из моды вышло.

 Адрес:
Его сиятельству
князю Петру Андреевичу
Вяземскому.
В Москве
В Чернышевском переулке в собственном доме.


138. H. И. Гнедичу.
23 февраля 1825 г. Михайловское.

      Кажется Вам обязан Онегин покровительством Шишкова и счастливым 
избавлением от Бирукова. Вижу, что дружба Ваша не изменилась, и это меня 
утешает.
     Нынешние мои обстоятельства не позволяют мне и желать ваших писем. Но жду 
стихов ваших, хоть печатных, хоть рукописных. Песни Греческие прелесть и  tour 
de force.  Об остроумном предисловии можно бы потолковать? Сходство песенной 
поэзии обоих народов явно - но причины?... Брат говорил мне о скором совершении 
Вашего Гомера. Это будет первый классический, европейской подвиг в нашем 
отечестве (чорт возьми это отечество). Но, отдохнув после Иллиады, что 
предпримите вы в полном цвете гения, возмужав во храме Гомеровом, как Ахилл в 
вертепе Кентавра? Я жду от вас эпической поэмы.  Тень Святослава скитается не 
воспетая,  писали вы мне когда-то. А Владимир? а Мстислав? а Донской, а Ермак? а 
Пожарской? История народа принадлежит Поэту.
     Когда Ваш корабль, нагруженный сокровищами Греции, входит в пристань при 
ожиданьи толпы, стыжусь вам говорить о моей мелочной лавке • 1. - Много у меня 
начато, ничего не кончено. Сижу у моря, жду перемены погоды. Ничего не пишу, а 
читаю мало, потому что вы мало печатаете.

     23 февр., день объявления греческого бунта Александром Ипсиланти.

 Адрес:  Николаю Ивановичу
         Гнедичу.


139. Л. С. Пушкину.
Конец февраля 1825 г. Михайловское.

     Получил, мой милый, милое письмо твое. Дельвига с нетерпением ожидаю. Жалею 
о строгих мерах, принятых в твоем отношении. Читал объявление об Онегине в 
Пчеле: жду шума. Если издание раскупится - то приступи тотчас к изданию другому 
или условься с каким-нибудь книгопродавцем. Отпиши о впечатлении, им 
произведенном. У меня произошла перемена в министерстве: Розу Григорьевну я 
принужден был выгнать за непристойное поведение и слова, которых не должен я был 
вынести. А то бы она уморила няню, которая начала от нее худеть. Я велел Розе 
подать мне счеты. Она показала мне, что за 2 года (1823 и 4) ей ничего не 
платили (?). И считает по 200 руб. на год, итого 400 рублей. - По моему счету ей 
следует 100 р. Наличных денег у ней 300 р. Из оных 100 выдам ей, а 200 перешлю в 
П.<етер>Б.<ург>. Узнай и отпиши обстоятельно, сколько имянно положено ей 
благостыни и заплачено ли что-нибудь в эти 2 года. Я нарядил комитет, 
составленный из Василья, Архипа и старосты. Велел перемерить хлеб и открыл 
некоторые злоупотребления, т. е. несколько утаенных четвертей. Впроччем, она 
мерзавка и воровка. Покаместь я принял бразды правления.
     Ты спрашиваешь, зачем пишу я Булгарину? потому что он мне друг. Есть у меня 
еще друзья: Сабуров Яшка, Муханов, Давыдов и проч. Эти друзья не в пример хуже 
Б.<улгарина>. Они на днях меня зарежут - покаместь я почтенному Фаддею 
Венедиктовичу послал 2 отрывка из Онегина, которых нет (10)  ни у Дельвига, ни у 
Бестужева не было и не будет.... а кто виноват? вс° друзья, вс° треклятые 
друзья.
     Кланяйся моему другу Воейкову. Над или под Морем и Землею должно было 
поставить Идиллия Мосха. От этого я бы не удавился - а Бион старик при своем 
остался б. То же и об Ив.<ане> Ив.<ановиче> Парни - но тут я сам виноват.
     Если придет тебе пакет на имя Дельвига, то распечатай - позволяю. Плетнева 
цалую и буду писать.
     Да пришлите же мне Старину и Талию, господи помилуй не допросишься. Здесь 
письмо к Изд.<ателю> или <---------> Н.<евского> А.<льманаха>. Прочитай его да 
доставь. Он, каналья, лжет на меня в афишках да мне присылает свое вранье - 
добро! Начало  Кота  Измайлова очень мило.
     P.S. Слепой поп перевел  Сираха  (смотр. Инв.<алид> • какой-то), издает по 
подписке - подпишись на несколько экз.


140. П. А. Плетнев - Пушкину.
3 марта 1825 г. Петербург.

3 марта. 1825. С. п. б.

     Нынешнее письмо будет рапортом, душа моя, об Онегине. Я еще, кажется, не 
извещал тебя подробно о нем.
     Напечатано 2400 экз. Условие заключил я со Сл°ниным, чтобы он сам продавал 
и от себя отдавал, кому хочет, на комиссию, а я, кроме него, ни с кем счетов 
иметь не буду. За это он берет по 10 процентов, т. е. нам платит за книжку 4 р. 
50 ко., продавая сам по 5 руб. За все экз., которых у него не будет в лавке, он 
платит деньги сполна к каждому 1 числу месяца для отсылки к тебе или как ты мне 
скажешь.
     1-го марта, т. е. через две недели по поступлении Онегина в печать, я уже 
не нашел у него в лавке 700 экз., следовательно, он продал, за вычетом процентов 
своих, на 3150 рублей.
     Из этой суммы я отдал:

1) За бумагу (белую и обертошную)      397 руб.
2) За набор и печатание -   -        220 -
3) За переплет        -  -  -       123 -
4) За пересылку экземпляров тебе,
Дельвигу, отцу и дяде (твоим) -         5 -
                                   -----
                                И того 745

     Из оставшейся 2.405 р. суммы Сл°нин вычел 500 руб., которые я взял у него 
для отсылки к тебе еще прежде, нежели Онегин отпечатался.
     Я было думал ныньче прислать к тебе последние 1905 руб., но брат Лев 
истребовал от Сл°нина, по твоему предписанию 2.000 рублей на выкуп от 
Всеволодского рукописи твоих мелких стихотворений. По этому случаю ты нынешний 
месяц остаешься без денег, даже в долгу 95 рублей.
     Итак запиши, что из доходов Онегина ты уже израсходовал ровно 3245 рублей.
     Думаю, что вещун  Д.<ельвиг>  возвратился из Витебска в Михайловское. 
Поцелуй его за меня и скажи, что я не писал ему туда в другой раз, не надеясь, 
что б мое письмо его там застало. От него ты узнаешь, что с Ольдекопом делать 
нечего. Но вс°-таки твои новые издания у меня не выходят из головы. Они тебе 
дадут много. Подумай об этом с  Д.<ельвигом>.  Только надобно вс° лучше устроить 
и побольше прибавить нового. Тогда на руках ничего не останется. Впрочем делай, 
как считаешь лучше. Скажи  Д.,  что мне без него грустно. Я надеюсь 
скоро принять его в объятия - и с новым вдохновением.
     Жуковский работает вс° около астрономии. Чернец Козлова скоро выйдет. 
Полярная Зв.<езда> печатается, также Рылеева Думы и Войнаровский.
     Не знаю, от чего журналисты тебе не присылают своих непотребностей. Верно 
ждут от тебя послания. Каченовский вс° хлопочет о Кавказск.<ом> Пл.<еннике>, а 
его бедного уж нет и в лавках.
     Вяземский болен - и не на шутку. Говорят, что трудно поднять его. А 
Булгарин так, слава богу, жирнее день ото дня.

         О, провидение! Роптать я не дерзаю;

     Но...


141. Л. С. Пушкину.
Конец февраля - начало марта 1825 г. Михайловское.

     Я было послал это в С.<ын> О.<течества>, да кажется журнал сей противу меня 
восстанет, судя по сухому объявлению Пчелы. В таком случае мне не годится там 
явиться, как даннику атамана Греча и есаула Булг<арина>. Дарю отрывки тебе: 
печатай, где хочешь.


142. А. А. Бестужев - Пушкину.
9 марта 1825 г. Петербург.

 9. Марта.  1825.

     Долго не отвечал я тебе, любезный Пушкин, не вини: был занят механикою 
издания Полярной. Она кончается (т. е. оживает), и я дышу свободнее и приступаю 
вновь к литературным спорам. Поговорим об  Онегине.
     Ты очень искусно отбиваешь возражения на счет предмета - но я не убежден в 
том, будто велика заслуга оплодотворить тощее поле предмета, хотя и соглашаюсь, 
что тут надобно много искуства и труда. Чудно привить яблоки к сосне - но это 
бывает, это дивит, а вс°-таки яблоки пахнут смолою. Трудно попасть горошинкой в 
ушко иглы, но ты знаешь награду, которую назначил за это Филипп! Между тем как 
убить в высоте орла, надобно и много искуства и хорошее ружье. Ружье - талант, 
птица - предмет [и] - для чего ж тебе из пушки стрелять в бабочку? - Ты 
говоришь, что многие гении занимались этим - я и не спорю, но если они ставили 
это искуство выше изящной, высокой поэзии - то верно шутя [и] слово Буало, будто 
хороший куплетец лучше иной поэмы, нигде уже ныне не находит верующих, ибо 
Рубан, бесталанный Рубан написал несколько хороших стихов, но читаемую поэму 
напишет не всякой Проговориться не значит говорить, блеснуть можно и не горя. 
Чем выше предмет, тем более надобно силы, чтобы объять его - его постичь, его 
одушевить. Иначе ты покажешься мошкою на пирамиде - муравьем, который силится 
поднять яйцо орла. - Одним словом как бы ни был велик и богат предмет 
стихотворения - он станет таким только в руках гения. Сладок сок кокоса, но для 
того, чтоб извлечь его, потребна не ребяческая сила. В доказательство тому 
приведу и пример: что может быть поэтичественнее  Петра?  И кто написал его 
сносно? Нет, Пушкин, нет, никогда не соглашусь, что поэма заключается в 
предмете, а не в исполнении! - Что свет можно описывать в поэтических формах - 
это несомненно, но дал ли ты Онегину поэтические формы, кроме стихов? поставил 
ли ты его в контраст со светом, чтобы в резком злословии показать его резкие 
черты ? - Я вижу франта, который дутой. и телом предан моде - вижу человека, 
которых тысячи встречаю на яву, ибо самая холодность и мизантропия и странность 
теперь в числе туалетных приборов. Конечно многие картины прелестны, - но они не 
полны, ты схватил петербургской свет, но не проник в него. Прочти Бейрона; он, 
не знавши н
ашего Петербурга, описал его схоже - там, где касалось до глубокого познания 
людей. У него даже притворное (11)  пустословие скрывает в себе замечания 
философские, а про сатиру и говорить нечего. Я не знаю человека, который бы 
лучше его, портретнее его очеркивал характеры, схватывал в них новые проблески 
страстей и страстишек. И как зла, и как свежа его сатира! Не думай однакож, что 
мне не нравится твой  Онегин,  напротив. Вся ее мечтательная часть прелестна, но 
в этой части я не вижу уже Онегина, а только тебя. Не отсоветываю даже писать в 
этом роде, ибо он должен нравиться массе публики, - но желал бы только, чтоб ты 
разуверился в превосходстве его над другими. Впрочем мое мнение не аксиома, но я 
невольно отдаю преимущество тому, что колеблет душу, что ее возвышает, что 
трогает русское сердце: а мало ли таких предметов - и они ждут тебя! Стоит ли 
вырезывать изображения из яблочного семячка, подобно браминам индейским, когда у 
тебя, в руке резец Праксителя? Страсти и время не возвращаются - а мы не 
вечны!!! - Озираясь назад, вижу мое письмо, испещренное сравнениями - извини эту 
глинкинскую страсть, которая порой мне припадает. Извини мою искренность, я 
солдат и говорю прямо, в ком вижу прямое дарование. Ты великой льстец на счет 
Рылеева, и (12)  так же справедлив, сравнивая себя с Баратынским в элегиях, как 
говоря, что бросишь писать от [него] первого поэмы - унижение паче гордости. Я 
напротив скажу, что, кроме поэм, тебе ничего писать не должно. Только избави 
боже от эпопеи. Это богатый памятник словесности - но надгробный.  Мы не греки и 
не римляне,  и для нас  другие сказки надобны.
     О здешних новостях словесных и бессловесных не многое можно сказать. Они 
очень не длинны по [содержанию] объему, но весьма, по скуке. Скажу только, что 
Козлов написал  Чернеца  и говорят недурно. У него есть искры чувства, но ливрея 
поэзии по нем еще не обносилась, и не дай бог судить о Бейроне по его переводам: 
это лорд в Жуковского пудре. Н. Языков точно имеет весь запас поэзии: чувства и 
охоту учиться, но пребывание его на родине не много дало полету воображению. 
Пьэсы в П.<олярной> З.<везде> только что отзываются прежними его произведениями. 
Что же касается до Бар<атынско>го - я перестал веровать в его талант. Он 
исфранцузился вовсе. Его  Эдда  есть отпечаток ничтожности, и по предмету и по 
исполнению, да и в самом Черепе я не вижу целого - одна мысль, хорошо 
выраженная, и только. Конец - мишура. Бейрон не захотел после Гамлета пробовать 
этого сюжета и написал [только] забавную надпись - о которой так важно толкует 
Плетнев. Скажу о себе: я с жаждою глотаю английскую лит-ру, и душой [доволен] 
благодарен английскому языку - он научил меня мыслить, он обратил меня к природе 
- это неистощимый источник! Я готов даже сказать  Il n'y a point du salut hors 
la littйrature Anglaise.  Если можешь, учись ему. Ты будешь заплочен сторицею за 
труды. Будь счастлив, сколько можно
вот желание твоего - Алек. Бестужева.


143. К. Ф. Рылеев - Пушкину.
10 марта 1825 г. Петербург.

     Не знаю, что будет Онегин далее: быть может в следующих песнях он будет 
одного достоинства с Дон Жуаном: чем дальше в лес, тем больше дров; но теперь он 
ниже Бахчисарайского Фонтана и Кавказ.<ского> Пленника. Я готов спорить об этом 
до второго пришествия.
     Мнение Байрона, тобою приведенное, несправедливо. Поэт, описавший колоду 
карт лучше, нежели другой деревья, не всегда выше своего соперника. У каждого 
свой дар, своя Муза. Майкова Елисей прекрасен; но был ли бы он таким у 
Державина, не думаю, несмотря на превосходства таланта его пред талантом 
Майкова. Державина Мириамна никуда не годится. Следует ли из того, что он ниже 
Озерова?
     Несогласен и на то, что Онегин выше Бахчисар.<айского> Фонтана в 
Кавк.<азского> Пленника, как творение искусства. Сделай милость, не оправдывай 
софизмов Воейковых: им только дозволительно ставить искусство выше вдохновения. 
Ты на себя клеплешь и взвoдишь бог знает что.
     Думаю, что ты получил уже из Москвы Войнаровского. По некоторым местам ты 
догадаешься, что он несколько ощипан. Делать нечего. Суди, но не кляни. Знаю, 
что ты не жалуешь мои Думы, не смотря на то я просил Пущина и их переслать тебе. 
Чувствую сам, что некоторые так слабы, что не следовало бы их и печатать в 
полном собрании. Но за то убежден душевно, что Ермак, Матвеев, Волынской, 
Годунов и им подобные хороши и могут быть полезны не для одних детей. Полярная 
Звезда выйдет на будущей неделе. Кажется она будет лучше двух первых. Уверен 
заране, что тебе понравится первая половина взгляда Бестужева на словесность 
вашу. Он в первый раз судит так основательно н так глубокомысленно. Скоро ли ты 
начнешь печатать Цыган?

Рылеев.
Марта 10 дня.

     Чуть не забыл о конце твоего письма. Ты великой льстец: вот вс°, что могу 
сказать тебе на твое мнение о моих поэмах. Ты завсегда останешься моим учителем 
в языке стихотворном. Что Дельвиг? Не у тебя ли он? Здесь говорят, что он опасно 
заболел.


144. И. И. Пущин - Пушкину.
12 марта 1825 г. Москва.

     Здравствуй, любезнейший Пушкин.
     До сих пор жду от тебя ответа и не могу дождаться. Хоть прозой уведомить 
меня надобно, получил ли ты посланные мною деньги. -
     Между тем я к тебе с новым гостинцем. Рылеев поручил мне доставить тебе 
труды его - с покорностию отправляю. -
     Вяземской был очень болен. Теперь однако вышел из опасности: я вижу его 
довольно часто - и всегда непременно об тебе говорим. Княгиня - большой твой 
друг.
     Хлопотавши здесь по несносному изданию с Селивановским, я между прочим 
узнал его желание сделать второе издание твоих трех поэм, за которые он готов 
дать тебе 12-ть тысяч. Подумай и употреби меня, если надобно, посредником между 
вами. - Впрочем советовал бы также поговорить об этом с петербургскими 
книгопродавцами, где гораздо лучше издаются книги. -
     Все тебе желают мильон хорошего. Мы ждем Ломоносова на-днях из Парижа.

Твой Иван Пущин.
Марта 12-го.
Знамен. день.


145. Л. С. Пушкину.
14 марта 1825 г. Тригорское.

     Брат, обнимаю тебя и падам до ног. Обнимаю также и Алжирца Всеволожского. 
Перешли же мне проклятую мою рукопись - и давай уничтожать, переписывать и 
издавать. Как жаль, что тебя со мною не будет! дело бы пошло скорее и лучше - 
Дельвига жду, хоть он и не поможет. [Он] У него твой вкус, да не твой почерк. 
Элегии мои переписаны - потом послания, потом смесь, потом благословясь и в 
цензуру.
     Душа моя, горчицы, рому, что-нибудь в уксусе - да книг:  Conversations de 
Byron, Mйmoires de Fouchй,  Талию, Старину, да  Sismondi (littйrature)  да 
Schlegel (dramaturgie), если есть (13)  y St. Florent. Хотел бы я также иметь  
Новое Изд.<ание> Собр.<ания> Рус.<ских> Стих.<отворений>,  да дорого - 75 р. Я и 
за всю Русь столько не даю. Посмотри однакож.
     Каченовский восстал на меня. Напиши мне, благопристоен ли тон его критик - 
если нет - пришлю эпиграмму.
     У вас ересь. Говорят, что в стихах - стихи не главное. Что же главное? 
проза? должно заранее истребить это гонением, кнутом, кольями, песнями на голос  
Один сижу во компании  и тому под.
     Ан.<на> Ник.<олаевна> тебе кланяется и очень жалеет, что тебя здесь нет; 
потому что я влюбился и миртильничую. Знаешь ее кузину Ан.<ну> Ив.<ановну> 
В.<ульф>? ecce femina!
     Мочи нет, хочется Дельвига. Писал я тебе о калошах? не надобно их. Гнедича 
песни получил. На днях буду писать ему с претензиями. Покаместь благодари его - 
думаю, что экз. Оне.<гина> ты ему от меня поднес, ч<то> (14)  касается до оных 
дам, надеюсь, что это шутка. А чего доброго! Однакож это было бы мне во всяком 
случае очень неприятно.

Тригорское
14 марта.

     Достань у Рылеева или у Бестужева мои мелкие стихотв. и перешли мне скорее.
     "Что ж ты обещался  мне  прислать Парни?"

<Приписка Анны Николаевны Вульф:>
    I and my sister make you our compliments from our hearts and souls. (15)

 Адрес:  Льву Сергеевичу Пушкину.


146. Л. С. Пушкину.
14 марта 1825 г. Михайловское.

По получению рукописи. 14 марта.

     Напрасно воображаешь ты, что я на тебя сержусь - и не думал. Несколько раз 
писал тебе, видно еще до тебя не дошло. Всеволожской со мною шутит. Я должен ему 
1000, а не 500, переговори с ним и благодари очень за рукопись. Он славный 
человек, хоть и женится. Тотчас займусь новым собранием и перешлю тебе.
     Ради бога, погоди в рассуждение отставки. М. б. тебя притесняют без ведома 
царя. Просьбу твою могут почесть следствием моего внушения etc. etc. etc.  - 
Погоди хоть Дельв.<ига>.
     Уведомь о Баратынском - свечку поставлю за Закревского, если он его 
выручит.


147. Л. С. Пушкину и П. А. Плетневу.
15 марта 1825 г. Михайловское.

Брат Лев
и брат Плетнев!

     Третьего дня получил я мою рукопись. Сегодня отсылаю все мои новые и старые 
стихи. Я выстирал черное белье на скоро, а новое сшил на живую нитку. Но с вашей 
помощию надеюсь, что барыня публика меня по щекам не прибьет, как непотребную 
прачку.
     Ошибки правописания, зн. препинания, описки, бессмыслицы - прошу самим 
исправить - у меня на то глаз недостанет. - В порядке пиэс держитесь также 
вашего благоусмотрения. Только не подражайте изданию Батюшкова - исключайте, 
марайте с плеча. Позволяю, прошу даже. Но для сего труда возьмите себе в 
помощники Жуковского, не во гнев Булгарину, и Гнедича, не во гнев Грибоедову. 
Эпиграфа или не надо, или из  A. Chйnier.  Виньэтку бы не худо; даже можно, даже 
нужно - даже ради Христа, сделайте; имянно:  Психея, которая задумалась над 
цветком.  (К стати: что прелестнее строфы Ж<уковского> - Он  мнил, что вы с ним 
однородные  и следующей. Конца не люблю). Что, если б волшебная кисть Ф. 
Толстого.... -

         Нет! слишком дорога!
         А ужесть, как мила!.....

     К тому же, кроме Уткина, ни чей резец не достоин его карандаша. - Впроччем 
это вс° наружность. Иною прелестью пленяется...
     Пересчитав посылаемые вам стихотворения, нахожу 60 или около (ибо часть 
подземным богам непредвидима). Бируков, человек просвещенный; кроме его я ни с 
кем дела иметь не хочу. Он и в  грозное время  был милостив и жалостлив. Ныне 
повинуюсь его приговорам безусловно. -
     Что сказать вам об издании? Печатайте [не] каждую пиэсу на особенном 
листочке, исправно, чисто, как послед. изд. Жук.<овского> - и пожалуйста без
&_0035_237_019_0
и без ===== вся эта пестрота безобразна и напоминает Азию. Заглавие крупными 
буквами - и  а la ligne.  - Но каждую штуку особенно - хоть бы из 4 стихов 
состоящую - (разве из двух, так можно  а la ligne  и другую).
     60 пиэс! довольно ли будет для 1 тома? не прислать ли вам для наполнения  
Ц.<аря> Никиту и 40 его дочерей?  Брат Лев! не серди журналистов! дурная 
политика! Брат Плетнев! не пиши  добрых  критик! Будь зубаст и бойся 
приторности!
     Простите, дети! Я пьян.

15 марта.


148. А. А. Дельвиг - Пушкину.
20 марта 1825 г. Витебск.

20 марта

     Милый Пушкин, вообрази себе, как меня судьба отдаляет от Михайловского. Я 
уж был готов отправиться за Прасковьей Александровной к тебе, вдруг приезжает ко 
мне отец и берет с собою в Витебск. Отлагаю свиданье наше до 11-го марта, и тут 
вышло не по моему. На четвертый день приезда моего к своим попадаюсь в руки 
короткой знакомой твоей, в руки Горячки, которая посетила меня не одна, а с 
воспалением в правом боку и груди. Кровопускание и шпанские мухи [пре<кратили>] 
сократили их посещение, и я теперь выздоравливаю и собираюсь выехать из Витебска 
в четверг на святой недели, следственно в субботу у тебя буду. Из Петербурга я 
несколько раз писал к тебе: но у меня был человек немного свободно-мыслящий. Он 
не полагал за нужное отправлять мои письма на почту. Каково здоровье твое, душа 
моя? Ежели ты получишь письмо мое в начале страстной недели, то еще успеешь 
отвечать мне, когда найдешь это приятным для себя. Я ничего не знаю 
петербургского, и ты меня можешь поподчивать новостями  оного.  Хотя 
литературные новости наши более скучны и досадны, [чем] нежели занимательны. 
Онегин твой у меня, читаю его и перечитываю и горю нетерпением читать 
продолжение его, которое должно быть, судя по первой главе, любопытнее и 
любопытнее. Целую крылья твоего Гения, радость моя.
     Прощай, до свидания.
Дельвиг.
     Отец, мать и сестра Антонида тебе кланяются.


149. А. А. Бестужеву.
24 марта 1825 г. Михайловское.

     Во-первых пришли мне свой адрес, чтоб я не докучал Булгарину. Рылееву не 
пишу. Жду сперва Войнаровского. Скажи ему, что в отношении мнения Байрона, он 
прав. Я хотел было покривить душой, да не удалось. И Bowles и Byron  в своем 
споре заврались; у меня есть на то очень дельное опровержение. Хочешь перешлю? 
переписывать скучно. Откуда ты взял, что я льщу Рылееву? мнение свое о его думах 
я сказал вслух и ясно, о поэмах его также. Очень знаю, что я его учитель в 
стихотв. языке - но он идет своею дорогою. Он в душе поэт. Я опасаюсь его не на 
шутку и жалею очень, что его не застрелил, когда имел тому случай - да чорт его 
знал. Жду с нетерпением Войнаровского и перешлю ему все свои замечания. Ради 
Христа! чтоб он писал - да более, более!
     Твое письмо очень умно, но вс°-таки ты не прав, вс°-таки ты смотришь на 
Онегина не с той точки, вс°-таки он лучшее произведение мое. Ты сравниваешь 
первую главу с Д.<он> Ж.<уаном>. - Никто более меня не уважает Д.<он> Ж.<уана> 
(первые 5 пес., других не читал), но в нем ничего нет общего с Онег.<иным>. Ты 
говоришь о сатире англичанина Байрона и сравниваешь ее с моею, и требуешь от 
меня таковой же! Нет, моя душа, многого хочешь. Где у меня  сатира?  о ней и 
помину нет в  Евг.<ении> Он.<егине>.  У меня бы затрещала набережная, если б 
коснулся я сатире. Самое слово  сатирический  не должно бы находиться в 
предисловии. Дождись других песен.... Ах! Если б заманить тебя в 
Михайловское!.... ты увидишь, что если уж и сравнивать Онегина с Д.<он> 
Ж.<уаном>, то разве в одном отношении: кто милее и прелестнее (gracieuse)  
Татьяна или Юлия? 1-ая песнь просто быстрое введение, и я им доволен (что очень 
редко со мною случается). Сим заключаю полемику нашу.... Жду П.<олярной> 
З.<везды>. Давай ее сюда. Предвижу, что буду с тобою согласен в твоих мнениях 
литературных. Надеюсь, что наконец отдашь справедливость Катенину. Это было бы к 
стати, благородно, достойно тебя. Ошибаться и усовершенствовать суждения [наши] 
свои сродно мыслящему созданию.  Бескорыстное  признание в оном требует душевной 
силы. Впроччем этому буду рад для Катенина, а для себя жду твоих повестей; да 
возьмись за роман - кто тебя держит. Вообрази: у нас ты будешь первый во всех 
значениях этого слова; в Европе также получишь свою цену - во-первых, как 
истинный талант, во-вторых по новизне предметов, красок etc... Подумай, брат, об 
этом на досуге..... да тебе хочется в ротмистра!

24 март. Михайловское.


150. В. Ф. Вяземской.
24 марта 1825 г. Михайловское.

    Chиre et respectable Princesse, votre lettre ma navrй le c-ur. Je n'avais 
pas l'idйe du malheur qui vous est arrivй; je n'essaierai pas de vous consoler, 
mais je partage du fond de l'вme vos chagrins et vos angoisses. J'espиre qu'а 
l'heure qu'il est le Prince et les enfants sont convalescents. Puisqu'  Онегин  
peut le distraire, le m'en vais dиs ce moment me mettre а le copier et je lui 
enverrai. J'йcrirai aussi а mon frиre pour qu'il lui envoyй ce qu'il peut avoir 
de mes vers. Je demande seulement au Prince qu'il garde tout cela pour lui seul, 
et qu'il n'en lise rien а personne au monde.
     P. a eu tort de vous parler de mes inquiйtudes et de mes 
conjectures qui se sont trouvйes fausses. Je n'ai aucune relation avec 
O., j'ignore complиtement ce qui s'y passe.
     Chиre Princesse, soyez tranquille, s'il est possible. Donnez-moi des 
nouvelles de Votre famille et comptez-moi toujours au nombre de ceux qui vous 
sont le plus dйvouйs.
         24 mars.

 Адрес:  Ее сиятельству
княгине Вере Федоровне
Вяземской.
В Москве.
В Чернышевском переулке,
в собств. доме.


151. К. Ф. Рылеев - Пушкину.
25 марта 1825 г. Петербург.

     Спешим доставить тебе Звезду. Уверены, что она понравится Пушкину и заранее 
радуемся этому. Она здесь всем пришла по сердцу. Это хоть не совсем хороший 
знак; но уверены, что в ней есть довольно и таких пьес, которых похвалить не 
откажутся и истинные ценители произведений нашего Парнасса. Мы много одолжены 
нашим добрым поэтам и прозаикам за доставленные пьесы, но как благодарить тебя, 
милый Поэт, за твои бесценные подарки нашей Звезде? От Цыган все без ума. 
Разбойникам, хотя и давнишным знакомцам, также чрезвычайно обрадовались. Теперь 
для  Звездочки  стыдимся и просить у тебя что-нибудь; так ты наделял нас. На 
последнее письмо я еще не получал от тебя ответа. Уж не сердишься ли за 
откровенность мою? Это кажется тебе не в пору; ты выше этого. Что Дельвиг? По 
слухам он должен быть у тебя. Радуюсь его выздоровлению и свиданию вашему. С 
нетерпением жду его, чтоб выслушать его мнение об остальных песнях твоего 
Онегина. Не пишешь ли ты еще чего? Что твои записки? Чем ты занимаешься в 
праздное время? Мы с Бестужевым намереваемся летом проведать тебя: будет ли это 
к стати? Вот тебе несколько вопросов, на которые буду ожидать ответа.

Твой Рылеев.
Марта 25 дня
1825.


152. Л. С. Пушкину.
27 марта 1825 г. Михайловское.

     Душа моя, что за прелесть бабушкин кот! я перечел два раза и одним духом 
всю повесть, теперь только и брежу Тр.<ифоном> Фал.<елеичем> Мурлыкиным. 
Выступаю плавно, зажмуря глаза, повертывая голову и выгибая спину. Погорельский 
ведь Перовский, не правда ли?
     Об (16)  Вяз.<емском> получил известие. Перешли ему, душа моя, вс°, что ты 
имеешь на бумаге и в памяти из моих новых (17)  сочинений. Этим очень обяжешь 
меня и загладишь пакости твоего чтеньебесия.
     Получил ли ты мои стихотворенья? Вот в чем должно состоять предисловие: 
Многие из сих стихотворений - дрянь и недостойны внимания россейской публики - 
но как (18)  они часто бывали печатаны бог весть кем, чорт знает под какими 
заглавиями, с поправками наборщика и с ошибками издателя - так вот они, 
извольте-с кушать-с, хоть это-с <----->-с (сказать это помягче). 2) Мы (сиречь 
Издатели) должны были из полного собрания выбросить многие штуки, которые могли 
бы показаться темными, будучи написаны в обстоятельствах неизвестных или 
малозанимательных для почтеннейшей публики (россейской) или могущие быть 
занимательными (19)  единственно некоторым частным лицам, или слишком незрелые, 
ибо г. Пшк. изволил печатать свои стишки в 1814 году (т. е. 14<-ти> лет), (20)  
или как угодно.
     3) Пожалуйста без малейшей похвалы мне. Это непристойность и  в 
Бахч.<исарайском> Ф.<онтане>  я забыл заметить это Вяземскому. 4) Вс° это должно 
быть выражено романтически, без буфонства. Напротив. Во всем этом полагаюсь на 
Плетнева. Если я скажу, что проза его лучше моей, ведь он не поверит - ну по 
крайней мере столь же хороша. Доволен ли он? Да перешли на всякой случай это 
предисловие в Михайловское, [я] а я пришлю вам замечанья свои.
     Когда пошлешь стихи мои Вяземскому, напиши ему, чтоб он никому не давал, 
потому что эдак меня опять обокрадут - а у меня нет родительской деревни с 
соловьями и с медведями. Прощай. Сестру поцалуй.
     Великая Пятница.

     Я Телеграфом очень доволен - и мышлю или мыслю поддержать его. Скажи это и 
Жуковскому. Дельвига (21)  нет еще!
     Так как Воейков ведет себя хорошо, то думаю прислать и ему стихов - то ли 
дело не красть, не ругаться по матерну, не перепечатывать, писем не 
перехватывать и проч. - люди не осудят, а я скажу спасибо.
     Тиснуть еще стихи к.<нягине> Голиц.<ыной>-Суворовой, возьми их от нее. 
Думаю, что  Посл.<ание> к Ов.<идию>, Вчера был день и Море  могут быть, 
разнообразия ради, помещены в Элегиях - да и вообще можно переменить весь 
порядок.  R.<йponse> S.<'il> V. P.
     [Не напечатать ли в конце  Воспоминания в Ц.<арском> С.<еле> с Notой, что 
они писаны мною 14<-ти> лет - и с выпискою из моих Записок (об Державине) ась?]
                                                                 Нет.
     Да тиснуть еще мою Птичку  [да 4 стиха о дружбе: Что дружба? легкой пыл 
похмелья]. (22)


153. И. И. Пущин - Пушкину.
2 апреля 1825 г. Москва.

     Наконец получил послание твое в прозе, любезный Пушкин! Спасибо и за то. За 
проклятую  dйlicatesse  я с княгиней бранился; она велела сказать тебе, что ты 
хорошо сделаешь, когда при деньгах пришлешь ей долг, что она отнюдь не хочет 
тебе его простить. Только желает, чтоб ты тогда ей заплатил, когда сам будешь 
иметь довольное количество монеты. -
     Вяземской совсем поправился, начал выезжать. Все тузы московские тебе 
кланяются и с большим удовольствием читают  Онегина.
     Мы ждем сюда дипломата Ломоносова, который уже в Петербурге. - Будь здоров.

Твой Иван Пущин
Москва.
2-го апреля.

 Адрес:
Ее высокоблагородию
Прасковье Александровне Осиповой.
В  Опочке.  Для доставления в село  Троегорское.  А вас покорно прошу отослать 
А. С. Пушкину.


154. П. А. Вяземскому.
Конец марта - начало апреля 1825 г. Михайловское.

     Надеюсь, что ты выздоровил - с нетерпением ожидаю о том официального 
известия. Брат перешлет тебе мои стихи, я переписываю для тебя Онегина - желаю, 
чтоб он помог тебе улыбнуться. В первый раз улыбка читателя me sourit  (Извини 
эту плоскость: в крови!..). А между тем будь мне благодарен - отроду не для кого 
ничего не переписывал, даже для Голицыной - из сего следует, что я в тебя 
влюблен, как Кюхельбекерской Державин в Суворова.
     Занимает ли еще тебя россейская литература? я было на Полевого очень 
ощетинился за Невск.<ий> Альм.<анах> и за пародию Жуковского. Но теперь с ним 
помирился. Я даже такого мнения, что должно непременно поддержать его журнал. 
Хочешь? Я согласен.
     Стихотворения мои отосланы в Пет<ер>б.<ург> под Бирукова. Почти вс° 
известно уже. Но вс° нужно было соединить во едино. Изо всего, что должно было 
предать забвению, более всего жалею о своих эпиграммах - их всех около 50 и все 
оригинальные - но по несчастию я могу сказать, как  Chamfort: Tous ceux contre 
lesquels j'en ai fait sont encore en vie, a (23) с живыми - полно, не хочу 
ссориться.
     Из послания к Чедаеву вымарал я стихи, которые тебе не понравились - [но] 
единственно для тебя, из уважения к тебе - а не потому, что они другим не по 
нутру.
     Кланяйся Давыдову, который забыл меня. Сестра Ольга в него влюблена и 
поделом. К стати или нет: он критиковал ей в Бахч.<исарайском> Фонт.<ане> 
Заремины очи. Я бы с ним согласился, если б дело шло не о востоке. Слог 
восточный был для меня образцом, сколько возможно нам, благоразумным, холодным 
европейцам. К стати еще - знаешь, почему не люблю я Мура? - потому что он черес 
чур уже восточен. Он подражает ребячески и уродливо - ребячеству и уродливости 
Саада, Гафиза и Магомета. - Европеец, и в упоении восточной роскоши, должен 
сохранить вкус и взор европейца. Вот почему Байрон так и прелестен в Гяуре, в 
Абидосской Невесте и проч. -


155. П. А. Вяземскому.
7 апреля 1825 г. Михайловское.

7 апреля.

     Нынче день смерти Байрона - я заказал с вечера обедню за упокой его души. 
Мой поп удивился моей набожности и вручил мне просвиру, вынутую за упокой раба 
божия боярина Георгия. Отсылаю ее к тебе.
     Онегина переписываю. Немедленно и он явится к тебе.
     Сейчас получил я Войнаровского и Думы с письмом Пущина - предложение 
Селивановского, за 3 поэмы 12.000 р., кажется, должен я буду отклонить по 
причине новой типографической плутни. Бахч.<исарайский> Ф.<онтан> перепечатан.
     Прощай, милый, у меня хандра, и нет ни единой мысли в голове моей - 
кланяйся жене. Я вам обоим душою предан.
         А. П.

 Адрес:  Его сиятельству
князю Петру Андреевичу
Вяземскому.
В Москве
в собств. доме в Чернышевском переулке.


156. Л. С. Пушкину.
7 апреля 1825 г. Тригорское.

     Сей час получил от тебя письмо и повестку, вероятно от Плетнева. Письмо 
А.<нне> Н.<иколаевне> отдал не прочитав и сжег его тотчас (из опасения - или из 
ревности, как хочешь). Она в претензии за твои нежности и за то, что они тебя 
усыпили. -  Полярн<ой>  еще не получил. Справься ради бога об  Фонт.<ане>.  
Селивановский предлагает мне  12000 р.,  а я должен от них отказаться - эдак с 
голоду умру - с отцом да с Ольдекопом. Прощай, я бешен.
     Благодарю очень за  Отр.<ывок>  из письма  Бар.<атынского>.  Дельвига здесь 
еще нет.
    On  vous permet d'йcrire des lettres - mais sous l'adresse de notre soeur 
(пойми!). C'est ainsi, voyez-vous, que j'йcris а  Анна Ив.<ановна> В.<ульф>,  
sous le nom d'Euphrosine.  Господи Суси Христе!  Quelles misиres!..  Цалуй 
Ольгу.

<Приписка Анны H. Вульф:>
    Quelle amabilitй et dans quelle humeur charmante est lui!!! - Comment osez-
vous m'йcrire une lettre comme cela. C'est bien que votre frиre a pris la peine 
de la brыler pour moi!  - Да еще смели прибавить прибавление об оном в письме к 
вашему брату.              !!!

     Вот тебе мой вчерашний  im-promptu
     Семейственной любви и нежной дружбы ради
     Хвалю тебя, сестра! не спереди, а сзади.
Сожги же это, показав ей.

Variantes en l'honneur de M-lle NN
         Почтения, любви и нежной дружбы ради
         Хвалю тебя, мой друг, и спереди и сзади.
     M-lle NN находит, что первый текст тебе приличен.  Honny soit etc...
     Я заказал обедню за упокой души Байрона (сегодня день его смерти). А.<нна> 
Н.<иколаевна> также, и в обеих церквах Триг.<орского> и Вор.<онича> происходили 
молебствия. Это немножко напоминает  la Messe de Frйdйric II pour le Repos de 
l'вme de M-r de Voltaire.  Вяз<емском>у посылаю вынутую просвиру отцом Шкодой - 
за упокой поэта.

 Адрес:  Льву Сергеевичу Пушкину.


157. А. С. Шишкову.
Около 7 апреля 1825 г. Михайловское.
(Черновое)

     Г. Ольдекоп в прошлом 1824 году перепечатал мое сочинение Бах.<чисарайский> 
Фонтан без моего соизволения - чем и лишил меня 3000. Отец мой с.<татский> 
с.<оветник> С. Л. Пуш<кин>, хотя и жаловался вашему в.<ысокопревосходительству> 
за сие неуважение собственности, но не только не получил удовлетворения, но еще 
уверился я из письма вашего в том, что г. Ольдекоп пользуется вашего 
высокопревосходительства покровительством. Выкл.<юченный> из службы, след. не 
получая жалования и не имея другого дохода, кроме своих сочинений, решился я 
прибегнуть с жалобою к самому вашему высокопревосходительству, надеясь, что вы 
не захотите лишить меня хлеба - не из личного неудовольствия противу г. 
Ольд.<екопа>, совсем для меня незнакомого, но единственно для охранения себя от 
воровства.


158. А. Н. Вульфу.
Март - апрель (до 20) 1825 г. Тригорское.

     Любезный Алексей Николаевич - Благодарю Вас за воспоминанья. Обнимаю вас 
братски. Также и Языкова - послание его и чувствительная Элегия - прелесть - в 
послании, после  тобой хранимого певца,  стих пропущен. А стих Языкова мне 
дорог. Перешлите мне его.
         А. П.

<Приписка П. А. Осиповой на обороте:>
     Очень хорошо бы было, когда б вы исполнили ваше предположение приехать 
сюда. Алексей, нам нужно бы было потолковать и о твоем путешествии. Хотя я не 
имею чести знать Языкова, но от моего имяни пригласи его, чтоб он оживил 
Тригорское своим присутствием.


159. Л. С. Пушкину.
22 и 23 апреля 1825 г. Михайловское.

     Фуше,  Oeuvres dram.  (24)  de Schiller, Schlegel, Don Juan  
(последние 6-ая и пр. песни), новое Wal. Scott,  Сибирской Вестник весь  - 
и вс° это через St. Florent, а не через Сленина. - Вино, вино, ром (12 буты.), 
горчицы,  Fleur d'Orange,  чемодан дорожный.  Сыру лимбург.<ского>  (книгу об 
верховой езде - хочу жеребцов выезжать: вольное подражание Alfieri и Байрону).
     Как я был рад баронову приезду. Он очень мил! Наши барышни все в него 
влюбились - а он равнодушен, как колода, любит лежать на постеле, восхищаясь 
Чигринским Старостою. Приказывает тебе кланяться, мысленно тебя цалуя 100 раз, 
желает тебе 1000 хороших вещей: (наприме. устриц).

     23.
     Сей час получил письмо от тебя. Благодарю за обещание предисловия. Думаю, 
что можно начать благословясь. О  посл.<ании> к Ч.<едаеву>  скажу тебе, что 
пощечины повторять не нужно - Толстой явится у меня во всем блеске в 4-ой песне  
Онег.<ина>,  если его пасквиль этого стоит, и посему попроси его эпиграмму и пр. 
(25)  от Вяземского (непременно). Ты, голубчик, не находишь толку (26)  в моей 
луне - что ж делать, а напечатай уж так. Если Сабуров не уехал еще в Одессу, то 
попроси его обо мне там ничего не врать. Жалею, что не могу быть уверену и в 
твоей молчаливости. Скажи сестре, что я поссорил ее с Ан.<ной> Ник.<олаевной>, 
показав и не читав (27)  нечаянно письмо, где она говорит:  elle me boude mais 
je m'en fous  или подобное. Я Анету увер<ил, ч>то сестра сердится очень на нее, 
и вс° чер<ез тв>ои (28)  сплетни.
        Des bretelles
         Des bottes  (или ненужно).
     Плетневу поклон да пара слов - на днях к нему пишу. (29)

 Адрес:  Брату.


160. В. А. Жуковский - Пушкину.
15 - начало 20-х чисел апреля 1825 г. Петербург.

     Мой милый друг, прошу тебя отвечать как можно скорее на это письмо, но 
отвечай человечески, а не сумасбродно. Я услышал от твоего брата и от твоей 
матери, что ты болен: правда ли это? Правда ли, что у тебя в ноге есть что-то 
похожее на аневризм, и что ты уже около десяти лет угощаешь у себя этого 
постояльца, не говоря ни кому ни слова. Причины такой (30)  таинственной любви к 
аневризму я не понимаю и никак не могу ее разделять с тобою. Теперь это уже не 
тайна и ты должен позволить друзьям твоим вступиться в домашние дела твоего 
здоровья. Глупо и низко не уважать жизнь. Отвечай искренно и не безумно. У вас в 
Опочке некому хлопотать о твоем аневризме. Сюда перетащить тебя теперь 
невозможно. Но можно, надеюсь, сделать, чтобы ты переехал на житье и леченье в 
Ригу. Согласись, милый друг, обратить на здоровье свое то внимание, которого 
(31)  требуют от тебя твои друзья и твоя будущая прекрасная слава, которую ты 
должен, должен, должен взять (теперешняя никуда не годится - не годится не 
потому единственно, что другие признают ее такою, нет более потому, что она не 
согласна с твоим достоинством); ты должен быть поэтом России, должен заслужить 
благодарность - теперь ты получил только первенство по таланту; присоедини к 
нему и то, что лучше еще таланта - достоинство! Боже мой, как бы я желал пожить 
вместе с тобою, чтобы сказать искренно, что о тебе думаю и чего от тебя требую. 
Я на это имею более многих права, и мне ты должен верить. Дорога, которая перед 
тобою открыта, ведет прямо к великому; ты богат силами, знаешь свои силы, и вс° 
еще будущее твое. Не ужели из этого будут одни жалкие развалины? - Но прежде 
всего надобно жить! Напиши ко мне немедленно о своем аневризме. И я тотчас буду 
писать к Паулуччи. С ним уже я имел разговор о тебе и можно положиться на (32)  
его доброжелательство. Обнимаю тебя душевно. -
     Я ничего не знаю совершеннее по слогу твоих Цыган! Но, милый друг, какая 
цель! Скажи, чего ты хочешь от своего гения? Какую память хочешь оставить о себе 
отечеству, которому так  нужно высокое... Как жаль, что мы розно!
     Скорее, скорее ответ.
Жуковский.

 Адрес:  Александру Сергеевичу
Пушкину.


161. Л. С. Пушкину.
Апрель (не позднее 24) 1825 г. Михайловское.

     Доставь это Вяземскому, повторив просьбы, чтоб он никому не показывал, да и 
сам [ничего] не пакости.


162. П. А. Вяземскому.
20-е числа апреля (не позднее 24) 1825 г. Михайловское.

     Дельвиг у меня. Через него пересылаю тебе 2 главу Онегина (тебе единственно 
и только для тебя переписанного). За разг.<овор> с няней [и письмо Тани] без 
письма брат получил 600 р. - ты видишь, что это деньги, следств. должно держать 
их под ключом. От тебя нет ни слуху, ни духу. Надеюсь, что ты здоров, о другом 
надеиться не смею, но судьба кажется могла бы быть довольна.
     Улыбнись, мой милый, вот тебе  Элегия на смерть Ан.<ны> <Льв.<овны>.

Ох, тетинька! ох, Анна Львовна,
Вас.<илья> Льв.<овича> сестра!
Была ты к маминьке любовна,
Была ты к папиньке добра,
Была ты Лиз.<аветой> Льв<овн>ой
Любима больше серебра;
 Матв.<ей> Мих<айлович>,  как кровный,
Тебя встречал среди двора.
Давно ли с Ольг.<ою> Сергевной,
Со Льв.<ом> Серг.<еичем> давно ль,
Как бы на смех судьбине гневной,
Ты разделяла хлеб да соль.
Увы! зачем В.<асилий> Л.<ьвович>
Твой гроб стихами обмочил
Или зачем подлец попович
Его Красовский пропустил.
             (Я да Дельвиг).

     К стати: зачем ты не хотел отвечать на письма Дельвига? он человек, 
достойный уважения во всех отношениях, и не чета нашей литературной С.<анкт> 
П.<етер> Бургской сволочи. Пожалуйста, ради меня, поддержи его  Цветы  (125) на 
след. год. Мы все об них постараемся. Что мнишь ты о Полярной?.... [Нет] Есть ли 
у тебя какие-нибудь известия об Одессе? перешли мне что-нибудь о том.

 Адрес:  Князю Вяземскому.


163. Александру I.
20-е числа апреля (не позднее 24) 1825 г. Михайловское.
(Черновое)

    Je me serais fait un devoir de supporter ma disgrвce dans un respectueux 
silence, si la nйcessitй ne me contraignit а le rompre.
     Ma santй a йtй fortement altйrйe dans ma premiиre jeunesse, jusqu'а prйsent 
je n'ai pas eu le moyen de me traiter. Un anйvrisme que j'ai depuis une dizaine 
d'annйes exigerait aussi une prompte opйration. Il est facile de s'assurer de la 
vйritй de ce que j'avance.
     On m'a reprochй, Sire, d'avoir jadis comptй sur la gйnйrositй de votre 
caractиre, j'avoue qu'aujourd'hui c'est а elle seule que l'ai recours. Je 
supplie votre majestй de me permettre de me retirer quelque part  en Europe,  oщ 
je ne sois pas dйnuй de tout secours.


164. В. А. Жуковскому.
20-е числа апреля (не позднее 24) 1825 г. Михайловское.

     Вот тебе человеческий ответ: мой аневризм носил я 10 лет и с божией помощию 
могу проносить еще года 3. Следств. дело не к спеху, но Михайловское душно для 
меня. Если бы царь меня до излечения отпустил за границу, [в Евро<пу>], то это 
было бы благодеяние, за которое я бы вечно был ему и друзьям моим благодарен. 
Вяз.<емский> пишет мне, что друзья мои в отношении властей изверились во мне: 
напрасно. Я обещал Н.<иколаю> М.<ихайловичу> два года ничего не писать противу 
правительства и не писал.  Кинжал  не против правительства писан, и хоть стихи и 
не совсем чисты в отношении слога, но намерение в них безгрешно. Теперь же вс° 
это мне надоело; и если меня оставят в покое, то верно я буду думать об одних 
пятистопных без рифм. Смело полагаясь (33)  на решение твое, посылаю тебе 
черновое к самому Белому; кажется, подлости с моей стороны ни в поступке, ни в 
выражении нет. Пишу по франц., потому что язык этот деловой и мне более по перу. 
Впроччем да будет воля твоя; если покажется это непристойным, то можно 
перевести, а брат перепишет и подпишит за меня.
     Вс° это тринь-трава. Ничего не говорил я тебе о твоих Стихотв.<орениях>. 
Зачем слушаешься ты маркиза Блудова? пора бы тебе удостовериться в 
односторонности его вкуса. К тому же не вижу в нем и бескорыстной любви к твоей 
славе. Выбрасывая, [унижая] уничтожая самовластно, он не исключил из Собрания  
послания к нему  - произведения конечно слабого. Нет, Жуковский

     Веселого пути
     Я Блудову желаю
     Ко древнему Дунаю
     И <----> его <--->.

     Надпись к (34)  Г°те, Ах, если б мой милый, Гению  вс° это прелесть; а где 
она? Знаешь, что выдет? После твоей смерти вс° это напечатают с ошибками и с 
приобщением стихов Кюхельбекера. Подумать страшно. Дельвиг расскажет тебе мои 
литературные [произведен<ия>] занятия. Жалею, что нет у меня твоих советов - 
[о<ни>] или хоть присутствия - оно вдохновение. Кончи, ради бога,  Водолаза.  Ты 
спрашиваешь, какая цель у Цыганов? вот на! Цель поэзии - поэзия - как говорит 
Дельвиг (если не украл этого). Думы Рылеева и целят, а вс° не в попад.

 Адрес:  В. А. Жуковскому.


165. Ф. В. Булгарин - Пушкину.
25 апреля 1825 г. Петербург.

Милостивый государь,
Александр Сергеевич

     Писал я к Вам на обертке Талии, а наконец решился написать на особой 
бумажке, и начинаю благодарностью за присылку стихов на зубок Пчеле. - А где 
зубы у Пчелы? спросите - у Хвостова, который сотворил голубей с зубами: одно 
другого стоют. - На нас ополчились в Москве, что мы ничего не сказали об 
Онегине. Бог видит душу мою, знает, как я ценю ваш талант - вы сами могли 
судить, сказал ли я что-либо, где-либо предосудительное или двусмысленное о вас, 
но если б вы знали все обстоятельства бедных журналистов, то бы пожалели, что 
они иногда должны промолчать. Не верьте, что вам будут писать враги мои, хотя 
близкие к вашему сердцу, верьте образцам чести - Бестужеву и Рылееву - они 
знают, как я вас ценю - а Жуковского всегда буду почитать, как человека, а 
поэтом плохим - подражателем Сутея. Вяземского добрым, умным, благородным - не 
поэтом. - А вас - ПОЭТОМ. (35)
     Прощайте, некогда, Сл°нин торопит, пишу в его лавке..... -

Ваш искренний почитатель
Ф. Булгарин.
25. Апреля 1825.

     NB. Уведомьте - регулярно ли получаете три наши журнала.


166. К. Ф. Рылеев - Пушкину.
Конец апреля 1825 г. Петербург.

    Письмо твое Бестужев получил, но не успел отвечать: его услали в Москву 
провожать принца Оранского. Может быть он напишет тебе оттуда. - Здесь слышно, 
что Дельвиг уже у тебя: правда ли? В суботу был я у Плетнева с Кюхельбекером и с 
братом твоим. Лев прочитал нам несколько новых твоих стихотворений. Они 
прелестны; особенно отрывки из Алкорана. Страшный суд ужасен! Стихи

         И брат от брата побежит,
         И сын от матери отпрянет

превосходны. После прочитаны были твои Цыгане. Можешь себе представить, что 
делалось с Кюхельбекером. Что за прелестный человек этот Кюхельбекер. Как он 
любит тебя!  Как он молод  и свеж! - Цыган слышал я четвертый раз и всегда с 
новым, с живейшим наслаждением. Я подыскивался, чтоб привязаться к чему-нибудь и 
[вот, что] нашел, что характер Алеко несколько унижен. Зачем водит он медведя и 
сбирает вольную дань? Не лучше ли б было сделать его кузнецом. Ты видишь, что я 
придираюсь, а знаешь почему и зачем? Потому, что сужу поэму Александра Пушкина, 
за тем, что желаю от него совершенства. На счет слога, кроме небрежного начала, 
мне не нравится слово:  рек.  Кажется, оно несвойствен<но> поэме; оно 
принадлежит исключительно лирическому слогу. Вот вс°, что я  придумал.  Ах, если 
бы ты ко мне был также строг; как бы я был благодарен тебе. Прощай, обни<маю 
теб>я, а ты обними Дельвига.
не пишешь ни слова о П.<олярной> Звезде. ли Нали-вайко? Прощай,     милая 
Сирена. (36)

Твой Рылеев.

 Адрес:  Александру Сергеевичу
Пушкину. etc. etc. etc.


167. П. А. Катенин - Пушкину.
9 мая 1825 г. Кологрив.

     В конце зимы жил я в Костроме, любезнейший Александр Сергеевич, и с 
прискорбием услышал от дяди твоего, тамошнего жителя, что ты опять попал в беду 
и по неволе живешь в деревне. Я хотел тотчас к тебе писать, во тяжба, хлопоты, 
неудовольствия, нездоровье отняли у меня и время, и охоту. Развязавшись кое-как, 
и то на время, со всей этой дрянью, и возвратясь в свой медвежий угол, я вдруг 
вспомнил, что забыл спросить у дяди твоего, в какой губернии ты находишься и как 
надписывать к тебе письма. Бог весть сколько бы еще времени так уплыло; но на 
прошедшей почте князь Николай Сергеевич Голицын прислал мне из Москвы в подарок 
твоего Онегина; весьма нечаянно нашел я в нем мое имя, и это доказательство, что 
ты меня помнишь и хорошо ко мне расположен, заставило меня почти устыдиться, что 
я по сие время не попекся тебя проведать. Сделай одолжение, извести меня обо 
всем; ты перестал ко мне писать так давно, я сам два года с половиной живу так 
далеко ото всего, что не знаю, ни где ты был, ни что делал, ни что с тобой 
делали; а коли ты вс° это мне расскажешь, ты удовлетворишь желание истинно 
приятельское. От меня не жди новостей: живу я в лесу, в дичи, в глуши, в 
одиночестве, в скуке, и стихов решился не писать:  carmina nulla canam.  Но и 
монахини (разумеется, честные), давшие небу обет не любить. охотно слушают про 
дела любовные; я в том же положении, и с отменным удовольствием проглотил г-на 
Евгения (как по отчеству?) Онегина. Кроме прелестных стихов, я нашел тут тебя 
самого, твой разговор, твою веселость и вспомнил наши казармы в Милионной. 
Хотелось бы мне потребовать от тебя в самом деле исполнения обещания шуточного 
написать поэму песен в двадцать пять, да не знаю, каково теперь твое 
расположение: любимые занятия наши иногда становятся противными; впрочем, 
кажется, в словесности тебе неудовольствий нет, и твой путь на Парнасе устлан 
цветами. Еще раз, милый Александр Сергеевич, повторяю мою просьбу: уведоми меня 
обо всем, где ты, как ты, что с тобою, как писать к тебе и прочее. Желаю тебе 
успеха
и от бед избавления; остаюсь по прежнему весь твой

Павел Катенин.
Маия 9-го 1825.
Кологрив.


168. А. Г. Родзянко и А. П. Керн - Пушкину.
10 мая 1825 г. Дубны.

<А. Г. Родзянко:>

Лубны 10-го маия. 1825-го года.
пред глазами Анны Петровны. -

     Виноват, сто раз виноват перед тобою, любезный и дорогой мой Александр 
Сергеевич, не отвечая три месяца на твое неожиданное и приятнейшее письмо, 
излагать причины моего молчания и не нужно, и излишнее, лень моя главною тому 
причиною, и ты знаешь, что она никогда не переменится, хотя Анна Петровна ужасно 
как моет за это выражение мою грешную головушку. Но невзирая на твое хорошее 
мнение о моих различных способностях, я становлюсь в тупик в некоторых вещах и 
во-первых в ответе к тебе. Но сделай милость, не давай воли своему воображению и 
не делай общею моей неодолимой лени, скромность моя и молчание в некоторых 
случаях могут быть (37)  вместе обвинителями и защитниками ее; я тебе похвалюсь, 
что благодаря этой же лени я постояннее всех Амадисов и польских и русских, итак 
одна трудность перемены и переноски своей привязанности составляет мою 
добродетель,  следовательно,  говорит Анна Петровна,  немного стоит добродетель 
ваша!  А она соблюдает молчание. -  <Керн:>  Молчание знак согласья.  
<Родзянко:>  и справедливо. Скажи пожалуй, что вздумалось тебе так клепать на 
меня, за какие проказы? - за какие шалости? - но довольно, пора говорить о 
литтературе с тобою нашим Корифеем. -  <Керн:>  Ей богу  он  ничего не хочет и 
не намерен вам сказать! насилу упросила! - Если б вы знали, чего мне это стоило! 
-  <Родзянко:>  Самой безделки; придвинуть стул, дать перо и бумагу и сказать:  
пишите. <Керн:>  Да спросите, сколько раз повторить это должно было! -  
<Родзянко:>  Repetitia est mater studiorum.  - Зачем не во всем требуют уроков, 
а еще более повторений, жалуюсь тебе, как новому Оберону, отсутствующий, ты 
имеешь гораздо более влияния на ее, нежели я со всем моим присутствием, письмо 
твое (38)  меня  гораздо боле поддерживает, нежели вс° мое красноречие.  <Керн:>  
Je vous proteste qu'il n'est
 pas dans mes fers! -  <Родзянко:>  а чья вина? - вот теперь вздумала мириться с 
Ермолаем Федоровичем, снова пришло остывшее давно желание иметь законных детей, 
и я пропал, тогда можно было извиниться молодостию и неопытностию, а теперь чем? 
- ради бога, будь посредником! -  <Керн:>  Ей богу я этих строк не читала! -  
<Родзянко:>  Но заставила их прочесть себе 10 раз.  <Керн:>  Право не 10. -  
<Родзянко:>  а 9 - еще солгал. Пусть так, (39)  тем то Анна Петровна и 
очаровательнее, что со всем умом и чувствительностию [светской] образованной 
женщины, она изобилует такими детскими хитростями - но прощай, люблю тебя и 
удивляюсь твоему гению, и восклицаю:

О, Пушкин, мот и расточитель
Даров поэзии святой
И молодежи удалой
Гиерофант и просветитель,
Любезный женщинам творец,
Певец [бр<одяг>] разбойников, Цыганов,
Безумцев, рыцарей, Русланов, (40)
Скажи, чего ты не певец. -

     Моя поэма Чупка  скончалась на тех отрывках, что я тебе читал, а две новые 
сатиры пошлю в скорости напечатать. -

Аркадий Родзянко.

<А. П. Керн:>

     Вчера он  был вдохновен мною!  и написал - Сатиру - на меня. Если 
позволите, я вам ее сообщу. -

Стихи на счет известного  примирения
Соч. Арк.<адий> Родз.<янко> сию минуту.

"Поверьте толки все (41)  рассудка
Была одна дурная шутка,
Хвостов <в> лирических певцах;
Вы  не притворно  рассердились
Со мной нарочно согласились,
И кто, кто? - я же в дураках.
        ---
И дельно; в век наш греховодный
Я вздумал нравственность читать;
И совершенство посевать
В душе к небесному холодной;
Что ж мне за все советы? - Ах!
Жена, муж, оба с мировою
Смеются под нос надо мною:
Прощайте, будьте в дураках!"

NB:
     Эти стихи сочинены после благоразумнейших дружеских советов, и это было его 
желание, чтоб я их здесь переписала.


169. H. H. Раевский-сын - Пушкину.
10 мая 1835 г. Белогородка или Белая Церковь.

 B. (42)  le 10 de Mai.
     Pardon, mon cher ami, si j'ai passй tant de temps sans vous йcrire; mais 
les occupations de service, le manque de temps et de sociйtй qui puisse tirer 
mon esprit de son engourdissement m'ont empкchй d'йcrire une seule lettre depuis 
six mois. C'est pour vous le premier que je romps le silence. - Merci pour votre 
plan de tragйdie. Que pourrais-je vous en dire? Ce n'est pas les conceptions 
brillantes qui vous manquent; mais la patience [de] dans l'exйcution. Il vous 
sera donc donnй d'ouvrir encore la carriиre d'un thйвtre national. - Quant а la 
patience, j'aurais voulu vous voir consulter les sources oщ Karamsine a puisй, 
aulieu de vous en tenir а son seul rйcit. N'oubliez pas que Schiller fit un 
cours d'astrologie avant d'йcrire son Wallenstein. Je vous avoue ne pas trop 
comprendre pourquoi vous voulez n'employer que les vers blancs dans votre 
tragйdie. Moi, je [concevrais] croirais au contraire que ce serait bien le cas 
de faire usage de toutes les richesses de nos nombreux rhythmes. Bien entendu en 
ne cherchant pas а les combiner ensemble, comme le Prince Chakovskoп, mais en ne 
vous restrйgnant pas а suivre pour chaque scиne, le rhythme adoptй dans la 
premiиre. - Que votre tragйdie soit bonne ou mauvaise j'y prйvois d'avance 
[deux] d'importants rйsultats pour notre littйrature; vous donnerez de la vie а 
notre hйxamиtre qui jusqu'а prйsent est si lourd, si inanimй; vous prкterez au 
dialogue un mouvement qui le fera ressembler а une conversation et non pas а des 
phrases de vocabulaire comme jusqu'а prйsent; vous achиverez de populariser chez 
nous, ce langage simple et naturel que notre public est encore a ne pas 
comprendre, malgrй les beaux modиles des Цыганы  et des Разбойники. Vous 
achиverez de faire descendre la poйsie de ses йchasses. -
     Le Pиre et la Mиre de votre Comtesse Natalie de Kagoul sont ici depuis une 
semaine. Je leur ai lu en sйance publique votre Онегин,  ils en sont enchantй. 
Mais moi j'en ai fait une critique que j'ai gardй pour moi. Chakovskoп ne pourra 
pas en faire une [gran] Octologie. - Votre fragment des  Цыганы qui a paru 
dans la Полярная Звезда  avec une suite que je ne connaissais pas, est peut-кtre 
le tableau le plus animй, du coloris le plus brillant que j'aye jamais lu dans 
aucune langue. Bravo, Bravissimo! Votre  Кавказской Пленник  qui n'est point un 
bon ouvrage a ouvert une carriиre qui sera l'йcueil de la mйdiocritй. - Je ne 
suis point un partisan de [po<лmes>] longs poлmes; mais ces espиces de fragments 
dйmandent toute la richesse de la poйsie; la forte conception d'un caractиre et 
d'une situation.  Войнаровски  est un ouvrage en mosaпque composй de fragments 
de Byron et de  Пушкин,  rapportйs ensemble sans beaucoup de rйflexion. Je lui 
sais grвce pour la couleur locale. C'est un garзon d'esprit mais ce n'est point 
un poлte. Il y a plus de mйrite dans les fragments de  Наливайко.  Il y a de la 
vйritable sensibilitй, de l'observation (j'allais dire de la connaissance du 
coeur humain), une intention heureuse et bien exйcutйe, enfin un style pur et de 
la vйritable poйsie dans le  Чернец, tant que Козлов  parle d'aprиs lui mкme; 
mais pourquoi a-t-il pris pour cadre une parodie du Giaour et finit-il par une 
longue paraphrase d'un passage de Marmion. Il a imitй, et parfois trиs 
heuresement, voire narrй rapide et les tours de phrase de  Жуковский.  Il doit 
savoir l'Anglais et avoir йtudiй Colleridge. -
     Excusйz, mon cher ami, l'ennyeux de ma lettre, je vous йcris par devoir et 
non d'abondance de coeur; je suis trop engourdi pour cela. Je vois a tous 
moments les (43)  fautes de franзais et d'orthographe que je fais; sans avoir le 
courage de les corriger. Je n'йcris pas par affaire d'amour propre; mais 
j'aurais voulu vous dire quelque chose de plus interressant. Imprimez donc plus 
vite vos  Цыганы  puisque vous ne voulez pas me les envoyer en manuscrit; 
йcrivez moi de grace et faites mes compliments а votre frиre que j'aime 
beaucoup, malgrй que je n'ai fait que l'entrevoir. -
     Je vous йcrirai une autre fois plus en ordre sur votre tragйdie. (44)


170. К. Ф. Рылеев - Пушкину.
12 мая 1825 г. Петербург.

     Дельвиг пересказал мне замечания твои о Думах и Войнаровском. Хочется 
поспорить, особливо о последнем, но удерживаюсь до поры: жду мнения твоего на 
письме и жду с нетерпением. Ты ни слова не говоришь о Исповеди Наливайки, а я ею 
гораздо более доволен, нежели Смертью Чигиринского старосты, которая так тебе 
понравилась. В Исповеди мысли, чувства, истины, словом гораздо более дельного, 
чем в описании удальства Наливайки, хотя наоборот в удальстве более дела. Ты 
прав, опасаясь, что Звездочка отнимет у меня много времени. Петербург тошен для 
меня; он студит вдохновение; душа рвется в степи; там ей просторнее, там только 
могу я сделать что-либо достойное века нашего, но как бы на зло железные 
обстоятельства приковывают меня к Петербургу. Ты обещаешь также поспорить с 
Бестужевым за обозрение, обещал прислать свое опровержение на Байрона и Бовля - 
и верно вс° это отложишь в длинный ящик. Слышал от Дельвига и о следующих песнях 
Онегина, но по изустным рассказам судить не могу. Как велик Байрон в следующих 
песнях Дон-Жуана! Сколько поразительных идей, какие чувства, какие краски. Тут 
Байрон вознесся до невероятной степени: он стал тут и выше пороков и выше 
добродетелей. Пушкин, ты приобрел уже в России пальму первенства: один Державин 
только еще борется с тобою, но еще два, много три года усилий, и ты опередишь 
его: тебя ждет завидное поприще: ты можешь быть нашим Байроном, но ради бога, 
ради Христа, ради твоего любезного Магомета не подражай ему. Твое огромное 
дарование, твоя пылкая душа могут вознести тебя до Байрона, оставив Пушкиным. 
Если б ты знал, как я люблю, как я ценю твое дарование. Прощай, чудотворец.
                                Рылеев.

Маия 12 дня
1825.

    Бестужев еще в Москве.

 Адрес:  Александру Сергеевичу
Пушкину
etc. etc. etc.
Ко мне адрес: в доме Американской Компании, у Синего моста.


171. Л. С. Пушкину.
Первая половина мая 1825 г. Михайловское.

          Жив, жив Курилка!

   Как! жив еще Курилка журналист? -
   - Жив°хонек! вс° также сух и скучен
   И груб, и глуп, и завистью размучен,
   Вс° тискает в свой непотребный лист
   И старый вздор и вздорную новинку. -
   - Фу! надоел Курилка журналист!
   Как загасить вонючую лучинку?
   Как уморить Курилку моего?
   Дай мне совет. - Да... плюнуть на него.
             ---

     Вот тебе требуемая эпиграмма на Каченовского, перешли ее Вяземскому. А 
между тем пришли мне тот • В.<естника> Евр.<опы>, где напечатан 2-ой разговор 
лже-Дмитриева, это мне нужно для предисловия к  Бахч.<исарайскому> Фонт.<ану>.  
Не худо бы мне переслать и весь процес (и Вестн.<ик> и Дамс.<кий> Жур.<нал>).
     Подпись слепого поэта тронула меня несказанно. Повесть его прелесть - 
сердись он, не сердись - а  хотел простить - простить не мог  достойно Байрона. 
Видение, конец прекрасны. Послание, может быть, лучше поэмы - по крайней мере 
ужасное место, где поэт описывает свое затмение, останется вечным образцом 
мучительной поэзии. Хочется отвечать ему стихами, есть ли успею, пошлю их с этим 
письмом.
     Гнедич не получил моего письма? Жаль, оно, сколько помню, было очень 
забавно. В том же пакете находилось два очень нужные - тебе и Плетневу. Что 
Плетнев умолк? Конечно бедный болен, Иль Войнаровским недоволен - к стати каковы 
мои замечания? надеюсь, не скажешь, что я ему кажу - а виноват: Войн<аровский> 
мне очень нравится. Мне даже скучно, что его здесь нет у меня.
     Если можно, пришли мне последнюю  Genlis  - да  Child-Harold - Lamartine  
(то-то чепуха должна быть!), да вообще что-нибудь новинького, да и  Старину. 
(45)  Талию получил и письмо от изд.<ателя>. Не успел еще пробежать:  Ворожея  
показалась мне  du bon comique.  А Хмельницкой моя старинная любовница. Я к нему 
имею такую слабость, что готов поместить в честь его целый куплет в 1-ую песнь 
Онегина (да кой чорт! говорят, он сердится, если об нем упоминают, как о драмм. 
писателе). В.<яземский> прав - а вс°-таки на него сердит. Надеюсь, что 
Дель.<виг> и Бар.<атынский> привезут мне и Анахарзиса Клоца, который верно 
сердится на меня за то, что мне не по нутру  Резвоскачущая кровь Гриб.<оедова>.
     Дельвигу объятия мои отверсты. Жду от него писем из эгоизма и пр., из 
аневризма и проч.
     Письмо Ж.<уковского> наконец я разобрал. Что за прелесть чертовская его 
небесная душа! Он святой, хотя родился романтиком, а не греком, и человеком, да 
каким еще!
     Тиснуть  Сарское Село  и с Нотой. Напрасно объявляли о  Бр.<атьях> 
Разб.<ойниках>.  Их бы можно [хорошо бы] напечатать и в  Разн.<ых> 
Стих.<отворениях>.  Богатая мысль напеч.  Нап.<олеона>,  да цензура.... лучшие 
строфы потонут...


172. К. Ф. Рылееву.
Вторая половина мая 1825 г. Михайловское.

     Думаю, ты уже получил замечания мои на Войнаровского. Прибавлю одно: везде, 
где я ничего не сказал, должно подразумевать похвалу, знаки восклицания, 
прекрасно и проч. Полагая, что хорошее писано тобою с умыслу, не счел я за 
нужное отмечать его для тебя.
     Что сказать тебе о думах? во всех встречаются стихи живые, окончательные 
строфы  Петра в Остр.<огожске>  черезвычайно оригинальны. Но вообще все они 
слабы изобретением и изложением. Все они на один покрой: составлены из  общих 
мест  (Loci topici). Описание места действия, речь героя и - нравоучение. 
Национального, русского нет в них ничего, кроме имен (исключаю Ив.<ана> 
Сусанина, первую думу, (46)  по коей начал я подозревать в тебе истинный 
талант). Ты напрасно не поправил в Олеге  герба России,  Древний герб, с.<вятой> 
Георгий, не мог находиться на щите язычника Олега; новейший, двуглавый орел, 
есть герб византийский и принят у нас во время Иоанна III. Не прежде. Летописец 
просто говорит: Таже повеси щит свой на вратех на показание победы.
     Об Исповеди Наливайки скажу, что мудрено что-нибудь у нас напечатать 
истинно хорошего в этом роде. Нахожу отрывок этот растянутым; но и тут конечно 
наложил ты свою печать. Тебе скучно в Петерб.<урге>, а мне скучно в деревне. 
Скука есть одна из принадлежностей мыслящего существа. Как быть. Прощай, Поэт - 
когда-то свидимся?


173. И. И. Козлов - Пушкину.
31 мая 1825 г. Петербург.

St. Pйtersbourg, le 31 Mai 1825.

     Mon cher Pouchkine,
     Il m'est impossible de vous exprimer l'extrкme plaisir que m'ont causй vos 
charmants vers; ce fut vraiment un dйlicieux instant dans ma vie et je vous en 
remercie chaudement. Ce n'est pas le peu de talent que je puis avoir, mais mon 
admiration pour le vфtre et le sincиre attachement que je vous porte, qui 
justifient le premier hйmistiche du 7-e vers; encore une fois merci et grand 
merci: il a йtй droit а mon coeur!
     J'ai lu le 2-d chant de Эвгений Онегин; c'est un charme: j'ai lu aussi les 
poйsies fugitives; parmi celles que je ne connaissais pas encore, j'en ai trouvй 
qui me paraissent inimitables: La fille de Czerni-Georges, les versets du Coran 
et deux Elйgies surtout m'ont tournй la tкte. Quand je veux faire des vers, je 
lis mon Byron, Joukovsky et vous, et tant bien que mal notre imagination 
fermente et je me mets а chanter. J'espиre que votre triple inspiration ne 
m'abandonnera pas dans mon nouveau petit poиme, c'est la Princesse Dolgorouky-
Chйrйmйtieff: je trouve que ce sujet est infiniment touchant. Je n'ose pas dire 
que la  Дума  de Reileeff, qui porte ce nom, soit sans mйrite; mais il me semble 
qu'elle n'empкche pas de tenter un petit poиme de 7 а 800 vers. Mon plan est 
fait et quelques fragments aussi, mais avant tout c'est ma Fiancйe d'Abydos, qui 
viendra se prйsenter а votre porte.
     Je vois votre frиre et tous nos amis trиs souvent; Baratinsky nous arrive, 
dans quelques jours, ainsi que Viazemsky, mais en revanche Tourguйnieff part; 
c'est une perte irrйparable. Si vous lisez nos journaux, vous verrez que 
Boulgarine ne se rappelle plus qu'une seule chose, concernant Tourguйnieff, 
c'est qu'il prend beaucoup de cafй et gobe des mouches en avalant ses 
craquelins. Nos journalistes deviennent de jour en jour plus plats. Vos deux 
Epigrammes contre celui de Moscou font mourir de rire, surtout  Basile et 
Michel;  ceux d'ici en mйriteraient de semblables; mais si vous voulez du 
verbiage franзais dans un autre genre, lisez le nouveau poиme de Lamartine sur  
Harold;  malgrй quelques beaux vers, c'est de ce galimatias double dont parle 
Beaumarchais. Je finis cette lettre peut-кtre beaucoup trop longue: pardonnez si 
j'ai osй vous traiter comme une ancienne connaissance, je vous demande votre 
amitiй, cher Pouchkine, et fais des voeux ardents pour votre bonheur.
     Je vous embrasse de tout mon coeur et suis а jamais tout а vous
                   Jean de Kasloff


174. Анне H. Вульф.
Март - май 1825 г. (?) Михайловское.

     Voici, Mademoiselle, encore une lettre pour mon frиre. Je Vous supplie de 
la prendre sous votre protection. De grвce, les plumes que vous avez eu la 
magnanimitй de me tailler et que j'ai eu l'insolence d'oublier! Ne m'en veuillez 
pas.

Адрес:  Анне Николавне Вульф


175. А. А. Бестужеву.
Конец мая - начало июня 1825 г. Михайловское.

     Отвечаю на первый параграф твоего Взгляда. У римлян век посредственности 
предшедствовал веку  гениев  - грех отнять это титло у таковых людей, каковы 
Виргилий, Гораций, Тибулл, Овидий и Лукреций, хотя они (126) - кроме двух 
последних, шли столбовою дорогою подражания. Критики греческой мы не имеем. В 
Италии Dante и Petrarca  предшедствовали Тассу и Ариосту, сии предшедствовали 
Alfieri и Foscolo. (47)  У англичан Мильтон и Шекспир писали прежде Аддиссона и 
Попа, после которых явились Southay, Walter Scott, Moor и Byron  - из этого 
мудрено вывести какое-нибудь заключение или правило. Слова твои вполне можно 
применить к одной французской литературе.
      У нас есть критика, а нет литературы.  Где же ты это нашел? имянно критики 
у нас и недостает. Отселе репутации Ломоносова (127) и Хераскова, и если 
последний упал в общем мнении, то верно уж не от критики Мерзлякова. Кумир 
Державина 1/4 золотой, 3/4 свинцовый (48)  доныне еще не оценен. Ода к Фелице 
стоит на ряду с Вельможей, ода Бог с одой на См.<ерть> Мещ.<ерского>, ода к 
Зубову недавно открыта. Княжнин безмятежно пользуется своею славою, Богданович 
причислен к лику великих поэтов, Дмитриев также. Мы не имеем ни единого 
коментария, ни единой критической книги. Мы не знаем, что такое Крылов, Крылов, 
который [в басне] (49)  столь же выше Лафонтена, как Держ.<авин> выше Ж. Б. 
Руссо. Что же ты называешь критикою? Вестник Европы и Благонамеренный? 
библиографические известия Греча и Булгарина? свои статьи? но признайся, что это 
вс° не может установить какого-нибудь мнения в публике, не может почесться 
уложением вкуса. Каченовский туп и скучен, Греч и ты остры и забавны - вот вс°, 
что можно сказать об вас - но где же критика? Нет, фразу твою скажем на оборот; 
литература кой-какая у нас есть, а критики [отъ] нет. Впроччем ты сам немного 
ниже с этим соглашаешься.
     У одного только народа критика предшедствовала литературе - у германцев. 
(50)
      Отчего у нас нет гениев и мало талантов?  Во-первых у нас Державин и 
Крылов - во-вторых где же бывает  много  талантов.
     Ободрения у нас нет - и слава богу!  отчего же нет? Державин, Дмитриев были 
в  ободрение  сделаны министрами. Век Екатерины - век ободрений; от этого он еще 
не ниже другого. Карамзин кажется ободрен; Жуковский не может жаловаться, Крылов 
также. Гнедич в тишине кабинета совершает свой подвиг; посмотрим, когда появится 
его Гомер. Из неободренных вижу только себя да Баратынского - и не говорю: Слава 
богу!  Ободрение может оперить только обыкновенные дарования.  Не говорю об 
Августовом веке. Но Тасс и Ариост оставили в своих поэмах следы княжеского 
покровительства. Шекспир лучшие свои комедии написал  по заказу  Елисаветы. 
Мольер был камердинером Людовика; бессмертный Тартюф, плод самого сильного 
напряжения комического гения, обязан бытием своим заступничеству монарха; 
Вольтер  лучшую  свою поэму писал под покровительством Фридерика.... Державину 
покровительствовали три царя - ты не то сказал, что хотел; я буду за тебя 
говорить.
     Так! мы можем праведно гордиться: наша словесность, уступая другим в 
роскоши (51)  талантов, тем пред ними отличается, что не носит [она] на себе 
печати рабского унижения. Наши таланты благородны, независимы. С Державиным 
умолкнул голос лести - а как он льстил?

         О вспомни, как в том восхищеньи
         Пророча, я тебя хвалил.
         Смотри, я рек, триумф минуту,
         А добродетель век живет.

     Прочти послание к А.<лександру> (Жук.<овского> 1815 году). Вот как русский 
поэт говорит русскому царю. Пересмотри наши журналы, вс° текущее в 
литературе..... Об нашей-то лире можно сказать, что Мирабо сказал о Сиесе.  Son 
silence est une calamitй publique.  Иностранцы нам изумляются - они отдают нам 
полную справедливость - не понимая, как это сделалось. Причина ясна. У нас 
писатели взяты из высшего класса общества - аристократическая гордость сливается 
у них с авторским самолюбием. Мы не хотим быть покровительствуемы равными. Вот 
чего подлец Воронцов не понимает. (52)  Он воображает, что русский поэт явится в 
его передней с посвящением или с одою - а тот является с требованием на 
уважение, как шестисот летний дворянин, - дьявольская разница!
     Вс°, что ты говоришь о нашем воспитании, о чужестр.<анных> и междуусобных 
(прелесть!) подражателях - прекрасно, выражено сильно, и с красноречием 
сердечным. Вообще мысли в тебе кипят. Об  Онег.<ине>  ты не высказал всего, что 
имел на сердце; чувствую почему и благодарю - но зачем же ясно (53)  не 
обнаружить своего мнения? - покаместь мы будем [удерживаться] руководствоваться 
личными нашими отношениями, критики у нас не будет - а ты достоин ее создать.
     Твой Турнир напоминает Турниры W. Scotta.  Брось этих немцев и обратись к 
нам православным; да полно тебе писать  быстрые  повести с романтическими 
переходами - это хорошо для поэмы байронической. Роман требует  болтовни;  
высказывай вс° на чисто. Твой Владимир говорит языком немецкой драммы, смотрит 
на солнце в полночь, (128) etc. Но описание стана Литовского, разговор плотника 
с час.<овым> (54)  прелесть; конец так же. Впроччем везде твоя необыкновенная 
живость.
     Рылеев покажет конечно тебе мои замечания на его Войнаровского, а ты 
перешли мне свои возражения. Покаместь обнимаю тебя от души.
     Еще слово: ты умел в 1822 году жаловаться на туманы нашей словесности - а 
нынешний год и спасибо не сказал старику Шишкову. Кому же как не ему обязаны мы 
нашим оживлением?


176. П. А. Вяземский - Пушкину.
7 июня 1825 г. Остафьево.

Остафьево. 7-го июня.

     Я получил вторую часть Онегина и еще кое-какие безделки. Онегиным я очень 
доволен, т. е. многим в нем, но в этой главе менее блеска, чем в первой, и 
потому не желал бы видеть ее напечатанною особняком, а разве с двумя, тремя или 
по крайней мере еще одною главою. В целом или в связи со следующим она сохранит 
в целости свое достоинство, но боюсь, чтобы она не выдержала сравнения с первою, 
в глазах света, который не только равного, но лучшего требует. Говорят, что 
Цыгане твои прелесть, а я вс° их не вижу, я, который имею столько прав и на 
стихи твои и на Цыган, потому что без ума от тех и от других. Я упивался твоими 
стихами и часто бывал пьян у цыган. Что скажет об этом признании потомство, если 
письмо попадется ему в руки, и если оно будет такой же чопорный бригадир, как и 
настоящее?  Ce qui me dйgoыte de l'histoire, disait madame Sйvignй, c'est que ce 
que nous voyons aujourd'hui, sera un jour de l'histoire,  12-го числа 
отправляюсь в Петербург или лучше сказать в Царское Село, проживу там до 29-го, 
а после отправлюсь в Ревель купаться в море. Говорят, что и тебя готовятся в 
прок посолить. Правда ли, что у тебя аневризм в ноге? Дай бог, чтобы не в правой 
руке. Охота тебе было печатать  une rйclamation  на Телеграфа у подлеца 
Булгарина! Телеграф очень огорчился, а виноват был во всем я. Мне казалось 
осторожнее прибавить  Журнальным,  потому что у тебя приятелей много, и могли бы 
попасть не в попад. Надобно совершенно разорвать с петербургскими журналистами. 
Вот тебе письмо от Телеграфа. Давай ему стихов и скажи, чего хочешь, только не 
дорожись и не плутуй. Я буду Вашим сводником. Отдаю ему твоего Курилку, только 
боюсь, чтобы ценсура не уморила его. Я очень рад твоим стихам Козлову и как 
стихам и как чувству. Если: Ах, тетушка! Ах, Анна Львовна! попадется на глаза 
Василью Львов.<ичу>, то заготовь другую песню, потому что он верно не перенесет 
удара. Сказывают, у Вас умер еще добрый человек Петр Львович и оставил хорошее 
наследство. Смотри, не переста
нь писать с счастия: наследства так и падают Вам на голову. А напротив, тебе 
надобно теперь еще прежнего быть умнее и одному поддерживать славу пушкинского 
рода. Бедный и любезный наш Алексей Михайлович умер и снес в могилу неистощимый 
запас шуток своих на Василья Львовича. Не видавши их вместе, ты точно можешь 
жалеть об утрате оригинальных и высококомических сцен. Нам уж так сладко не 
смеяться! Были выходки классические! - Что скажешь ты о глупой войне за и против 
Грибоедова? Наши умники так глупы, что моченьки нет: нет мочи хотя и много в них 
мочи.
     Прощай, голубчик! Что же ты, голубчик, не весело поешь? Жена тебе дружески 
кланяется, а я тебя обнимаю и желаю здоровия, терпения и благоразумия, хороших 
стихов желать нечего, потому что они и сами напрашиваются. Каково тонко и сладко 
сказано?


177. А. А. Дельвигу.
Первые числа (не позже 8) июня 1825 г. Михайловское.

     Жду, жду писем от тебя - и не дождусь - не принял ли ты опять во услужение 
покойного Никиту - или ждешь оказии? - проклятая оказия! Ради бога, напиши мне 
что-нибудь: ты знаешь, что я имел несчастие потерять бабушку Чичерину и дядю 
Петр.<а> Льв.<овича> - получил эти известия без приуготовления и нахожусь в 
ужасном положении - утешь меня, это священный долг дружбы (сего священного 
чувства).
     Что делают мои  Разн.<ые> Стих.<отворения>?  видел ли их Бируков Грозный? 
От Плетнева не получаю ни единой строчки; что мой Онегин? продается ли? к стати: 
скажи Плетневу, чтоб он Льву давал из моих денег на орехи, а не на коммисии мои, 
потому что это напрасно: такого бессовестного комиссионера нет и не будет. По 
твоем отъезде перечел я Державина всего, и вот мое окончательное мнение. Этот 
чудак не знал ни русской грамоты, ни духа русского языка - (вот почему он и ниже 
Ломоносова). Он не имел (55)  понятия ни о слоге, ни о гармонии - ни даже о 
правилах стихосложения. Вот почему он и должен бесить всякое разборчивое ухо. Он 
не только не выдерживает  оды,  но не может выдержать и строфы (исключая чего 
знаешь). Что ж в нем:  мысли, картины (56)  и движения истинно поэтические;  
читая его, кажется, читаешь дурной, вольный перевод с какого-то чудесного 
подлинника. Ей богу, его гений думал по-татарски - а русской грамоты не знал за 
недосугом. Державин, со временем переведенный, изумит Европу, а мы из гордости 
народной не скажем всего, что мы знаем об нем (не говоря уж о его министерстве). 
У Державина должно сохранить будет од восемь да несколько отрывков, а проччее 
сжечь. Гений его можно сравнить с гением Суворова - жаль, что наш поэт слишком 
часто кричал петухом - довольно об Державине - что делает Жуковский? - Передай 
мне его мнение о 2-ой главе  Онег.<ина>  да о том, что у меня в пяльцах. Какую 
Крылов выдержал операцию? дай бог ему многие лета! - Его  Мельник  хорош, как  
Демьян и Фока.  Видел ли ты Н.<иколая> М.<ихайловича>? идет ли вперед История? 
где он остановится? Не на избрании ли Романовых? Неблагодарные! 6 Пушкиных 
подписали избирательную грамоту! да двое руку приложили за неумением писать! А 
я, грамотный потомок их, что я? где я.....

 Адрес:
Его высокоблагородию
милостивому государю
барону Антону Антоновичу
Дельвигу
в С. Петербург
 в имп.<ераторскую> публ.<ичную> библиотеку.


178. К. Ф. Рылеев - Пушкину.
Первая половина июня 1825 г. Петербург.

     Благодарю тебя, милый чародей, за твои прямодушные замечания на 
Войнаровского. Ты во многом прав совершенно; особенно говоря о Миллере. Он точно 
истукан. Это важная ошибка; она вовлекла меня и в другие. Вложив в него 
верноподданнические филлипики на нашего Великого Петра, я бы не имел надобности 
прибегать к хитростям и говорить за Войнаровского для Бирюкова. Впрочем 
поправлять не намерен; это ужасно несносно для такого лентяя, как я, лучше 
написать что-нибудь новое. О Думах я уже сказал тебе свое мнение. Бестужев 
собирается отвечать тебе, и правда ему есть об чем поспорить с тобой касательно 
мнений твоих об его обозрении. Главная ошибка твоя состоит в том, что ты и 
ободрение и покровительство принимаешь за одно и то же. Что ободрение необходимо 
не только для таланта, но даже для гения, я твердил Бестужеву еще до получения 
твоего письма; но какое ободрение. Полагаю, что характер и обстоятельства гения 
определяют его. Может быть Гомер сочинял свои рапсодии из куска хлеба; Байрона 
подстрекало гонение и вражда с родиной, Тасса любовь, Петрарка также; иначе быть 
не может, и покровительство в состоянии оперить, но думаю, что оно скорей может 
действовать отрицательно. Сила душевная слабеет при дворах, и гений чахнет; вс° 
дело добрых правительств состоит в том, чтобы не стеснять гения; пусть он 
производит свободно вс°, что внушает ему вдохновение. Тогда не надобно ни 
пенсий, ни орденов, ни ключей камергерских; тогда он не будет без денег, 
следовательно без пропитания; он тогда будет обеспечен. Гений же немного и 
требует в жизни. Тогда потерпят быть может только одни самозванцы гении. Прощай, 
гений.

Твой Рылеев.

     Еще обнимаю тебя за твои примечания. Войнаровского вышлю с следующею 
почтою.
     Ты сделался аристократом; это меня рассмешило. Тебе ли чваниться 
пятисотлетним дворянством? И тут вижу маленькое подражание Байрону. Будь ради 
бога, Пушкиным. Ты сам по себе молодец.


179. П. А. Вяземскому.
25 мая и около середины июня 1825 г. Михайловское.

     Ты спрашиваешь, доволен ли я тем, что сказал ты обо мне в Тел.<еграфе>. Что 
за вопрос? Европейские статьи так редки в наших журналах! а твоим пером водят и 
вкус и пристрастие дружбы. Но ты слишком бережешь меня в отношении к 
Ж.<уковскому>. Я не следствие, а точно ученик его, и только тем и беру, что не 
смею сунуться на дорогу его, а бреду проселочной. Никто не имел и не будет иметь 
слога, равного в могуществе и разнообразии слогу его. В бореньях с трудностью 
силач необычайный. Переводы избаловали его, изленили; он не хочет сам созидать, 
но он, как Voss,  гений перевода. К тому же смешно говорить об нем, как об 
отцветшем, тогда как слог его еще мужает. Былое сбудется опять, а я вс° чаю в 
воскресении мертвых. Читал твое (57)  о Чернеце,  ты исполнил долг своего 
сердца. Эта поэма конечно полна чувства и  умнее  Войнаровского, но в Рылееве 
есть более замашки или размашки в слоге. У него есть какой-то там палач с 
засученными рукавами, за которого я бы дорого дал. За то Думы дрянь и название 
сие происходит от немецкого Dum, а не от польского, как казалось бы с первого 
взгляда. Стихи Неелова прелесть, не даром я назвал его некогда le chantre de la 
merde!  (Это между нами и потомством буди сказано). Статьи и стихов Шаликова не 
читал. Не уж то он обижается моими стихами? вот уж тут-то я невинен, как 
барашек! спросите у братца Леона: он скажет вам, что, увидев у меня имя кн.<язя> 
Ш.<аликова>, он присоветовал мне заменить его Батюшковым - я было и послушался, 
да стало жаль  et j'ai remis bravement Chalikof!  Это могу доказать черновою 
бумагою. Твои калембуры очень милы - здешние девицы находят их весьма забавными, 
а вс°-таки жду твое о Байроне. Благодарю за Casimir (как бы выкроить из него 
calembour? выгадай-ка). Ты, кажется, любишь Казимира, а я так нет. Конечно он 
поэт, но вс° не Вольтер, не Г°те... далеко кулику до орла! - Первый гений  там 
¦0_0_
0_0¦ будет романтик и увлечет французские головы бог ведает куда. К стати: я 
заметил, что все (даже и ты) имеют у нас самое т°мное понятие о романтизме. Об 
этом надобно будет на досуге потолковать, но не теперь; мочи нет устал. Писал ко 
всем - даже и к Булгарину.

25 мая.

     Ты вызываешься сосводничать мне  Полевого.  Дело в том, что я рад помогать 
ему, а условий верно никаких не выполню - следств. и денег его мне не надобно. 
Да ты смотри за ним - ради бога! и ему случается завираться. На пример. Дон 
Кихот искоренил в Европе странствующих рыцарей!!! - В Италии, кроме Dante  
единственно, не было романтизма. А он в Италии-то и возник. Что ж такое Ариост? 
а предшественники его, начиная от Buovo d'Antona до Orlando inamorato?  как 
можно писать так наобум! А ты не пренебрегай журнальными мелочами: Наполеон ими 
занимался и был лучшим журналистом Парижа (как заметил, помнится, Фуше).

     <Приписка Л С. Пушкина:>
     Лев Пушкин просит прощения в том, что письмо распечатано; не взглянув на 
конверт, он думал, что оно к нему.-


180. Л. С. Пушкину.
Около середины июня 1825 г. Михайловское.

     Вяземскому,  который на днях у вас будет. Не то отдать А. И. Тургеневу для 
доставления в Москву.
     Тебе ничего не пишу, мусье Lion,  за то, что [тебе] за тобою еще несколько 
ответов.


181. П. А. Вяземскому.
Начало июля 1825 г. Михайловское.

     Думаю, что ты уже получил ответ мой на предложения Телеграфа. Если ему 
нужны стихи мои, то пошли ему, что тебе попадется (кроме Онегина), если же мое 
имя, как сотрудника, то не соглашусь из благородной гордости, т. е. амбиции: 
Телеграф человек порядочный и честный - но враль и невежда; а вранье и 
невежество журнала делится между его (58)  издателями; и часть эту входить не 
намерен. Не смотря на перемену министерства и на улучшения цензуры, вс°-таки не 
могу отвечать за Красовского с братьею; пожалуй, я подряжусь выставлять по 
стольку-то (59)  пиэс, да в накладе может остаться журнал, если так восхощет бог 
да Бируков. - Я всегда был склонен аристократичествовать, а с тех пор как пошел 
мор на Пушкиных, я и пуще зачуфырился: стихами торгую en gros,  а свою мелочную, 
лавку • 1, запираю. К тому же, между нами, брат Лев у меня на руках; от отца ему 
денег на девок да на шампанское не будет; так пускай Телеграф с ним сделается, и 
дай бог им обоим расторговаться с моей легкой руки.  A demain les affaires 
sйrieuses....  Какую песню из (60)   Bйranger  перевел дядя В.<асилий> 
Л.<ьвович>? уж не  le bon Dieu  ли? Объяви ему за тайну, что его в том 
подозревают в П.<етер>Б.<урге>, и что готовится уже следственная комисия, 
составленная из гр.<афа> Хвостова, Магницкого и г-жи Хвостовой (автора Камина,  
и следств. соперницы В.<асилия> Л<ьвови>ча). Не худо уведомить его, что уже 
давно был бы он сослан, если не [Оп<асный>] чрезвычайная известность (extrкme 
popularitй)  его Опасного соседа. Опасаются шума! - Как жаль, что умер 
А.<лексей> М.<ихайлович>! и что не видал я дядиной травли! Но Дмитриев жив, вс° 
еще не потеряно. - Я послал в  Пчелу,  а не в  Тел.<еграф> мою опечатку,  потому 
что в Москву почта идет несносно долго; Полевой напрасно огорчился, [я] ты не 
напрасно прибавил журнальным, а я недаром отозвался, ¦0_0_0
_1_202¦ et le diable n'y perd rien.  Вот еще Эпиграмма на  Благон.<амеренного>,  
который, говорят, критиковал моих  Приятелей:

Недавно я стихами как-то свистнул
И выдал их без подписи моей,
Журнальный шут об них статейку тиснул
И в свет пустил без подписи ж злодей!
Но что ж? ни мне, ни площадному шуту
Не удалось прикрыть своих проказ:
Он по когтям узнал меня в минуту,
Я по ушам узнал его как раз.

     Отослано к  Полевому. Ты уже, думаю, босо-ножка, полощешься в морской 
лужице, а я наслаждаюсь душным запахом смолистых почек берез, под кропильницею 
псковского неба и жду, чтоб Некто повернул сверху кран. и золотые дожди 
остановились - Фита в сторону, у нас холодно и грязно - жду разрешения моей 
участи.

 Адрес: Князю Вяземскому.


182. В. А. Жуковскому.
Начало июля 1825 г. Михайловское.

     Неожиданная милость его величества тронула меня несказанно, тем более, что 
здешний губернатор предлагал уже мне иметь жительство во Пскове, но я строго 
придерживался повелению высшего начальства. Я справлялся о псковских операторах; 
мне указали там на некоторого Всеволожского, очень искусного по ветеринарной 
части и известного в ученом свете по своей книге об лечении лошадей.
     Не смотря на вс° это, я решился остаться в Михайловском, тем не менее 
чувствуя отеческую снисходительность его величества.
     Боюсь, чтоб медленность мою (61)  пользоваться монаршей милостию не почли 
за небрежение или возмутительное упрямство - но можно ли в человеческом сердце 
предполагать такую адскую неблагодарность:
     Дело в том, что, 10 лет не думав о своем аневризме, не вижу причины вдруг 
об нем расхлопотаться. Я вс° жду от человеколюбивого сердца императора, авось-
либо позволит он мне современем искать стороны мне по сердцу и лекаря по 
доверчивости собственного рассудка, а не по приказанию высшего начальства.
     Обнимаю тебя горячо.
А. Пушкин.
1825
Михай<ловское> (62)

 Адрес:  В. А. Ж.


183. П. А. Вяземскому.
13 июля 1825 г. Михайловское.

     Брат писал мне, что ты в Ц.<арском> С.<еле>, что он переписал для тебя мои 
стихи, а от тебя жду, жду письма и не дождусь - что ты? в Ревеле или еще нет? и 
что твой Байрон или Бейрон (Toi dont le monde encore ignore le vrai nom!).  Сей 
час прочел твои замечания на замечания Дениса на замечания Наполеона - чудо-
хорошо! твой слог живой и оригинальный тут еще живее и оригинальнее. Ты хорошо 
сделал, что заступился явно за галлицизмы. Когда-нибудь должно же в слух 
сказать, что русской метафизической язык находится у нас еще в диком состоянии. 
Дай бог ему когда-нибудь образоваться на подобии французского (ясного точного 
языка прозы - т. е. языка мыслей). Об этом есть у меня строфы 3 и в  Онег.<ине>.  
За твоей статьею следует моя и  M-de de Staлl.  Но не разглашай этого: тут есть 
одно  великодушие,  поставленное во-первых ради цензуры, а во-вторых для вящшего  
анонима   (род онанизма (63)  журнального). Вероятно ты уже знаешь царскую ко 
мне милость и позволение приехать во Псков. Я справлялся о тамошних операторах; 
мне рекомендуют Всеволожского, очень искусного коновала; увидим. Покаместь, душа 
моя, я предпринял такой литературный подвиг, за который ты меня расцалуешь: 
романтическую трагедию! - смотри, молчи же: об этом знают весьма немногие. Читал 
ты моего А. Шенье в темнице? Суди об нем, (64)  как езуит - по намерению.
     Милый мой! мое намерение обнять тебя, но плоть немощна. Прости, прощай - с 
тобою ли твоя княгиня-лебедушка? кланяйся ей от арзамасского гуся.
13 июля.

    Передо мной моя трагедия. Не могу вытерпеть, чтоб не выписать ее заглавия:  
Комедия о настоящей беде Московскому Государству, о ц.<аре> Борисе и о Гришке 
Отр.<епьеве> писал раб божий Алекс.<андр> сын Сергеев Пушкин в лето 7333, на 
городище Ворониче.  Каково?

 Адрес:  Его превосходительству
Николаю Михайловичу
Карамзину.
В Царском-Селе.
Пр.<ошу> дост.<авить> князю П. А. Вяземскому.


184. П. А. Плетнев - Пушкину.
18 июля 1825 г. Петербург.

18 июля, 1825.
С. п. бург

     Дело об отпуске твоем еще не совсем решилось. Очень вероятно, что при 
докладе сделана ошибка. Позволено тебе не только съездить, но, если хочешь, и 
жить в Пскове. Из этого видно, что просьбу об отпуске для излечения болезни 
поняли и представили, как предлог для некоторого рассеяния, в котором ты 
вероятно имеешь нужду. А то известно, что в Пскове операции сделать некому. Итак 
на этих днях будут передокладывать, что ты не для рассеяния хочешь выехать из 
Михайловского, но для операции действительной. Вот, почему никто тебе об этом и 
не пишет. Сделай милость, ты успокойся. Тебя все твои друзья и брат любят. Льву 
я не показывал твоих последних двух писем и не говорил, что ты писал ко мне. Он, 
может быть, по молодости лет в рассеян, но тебя очень любит. Твое ожесточение 
огорчило бы его. Что ж за радость мне быть причиною вашей ссоры, которая 
произошла от недоразумения? Напиши ему просто, что бы он скорее кончил переписку 
Разн.<ых> Стих.<отворений>. По твоему желанию посылаю Руслана и Кавказ.<ского> 
Плен.<иика> с немецким переводом, потому что первого издания нигде нет.
     Когда будет тебе нужда в деньгах, напиши ко мне только:  пришли (имярек 
рублей)!  Я всегда могу для тебя достать.
     Об издании поэм напиши только, в каком формате печатать. Не взять ли формат 
издания французских поэтов XIX века у  Ladvocat  в 16-ю большую долю. Дельвиг 
тебе писал обо всем, что ты от него хотел знать.
     Прилагаю письмо для П.<расковьи> А.<лександровны>, полагая, что она еще не 
уехала.
     Старина Русская посылается ей же.
Плетнев.


185. П. А. Плетневу.
Около (не позднее) 19 июля 1825 г. Тригорское (?).

     Милый мой поэт, вот еще тебе поправка в А. Шенье (в посвящении Н.<иколаю> 
Р.<аевскому> последняя строфа)
      Певцу etc.
       Несу надгробные цветы
      etc.
     Что не слышно тебя! у нас осень, дождик шумит, ветер (65)  шумит, лес шумит 
- шумно, а скучно. Женится ли Дельвиг? опиши мне всю церемонию. Как он хорош 
должен быть под венцом! жаль, что я не буду его шафером.
     Скажи от меня Козлову, что недавно посетила наш край одна прелесть, которая 
небесно поет его Венецианскую ночь на голос гондольерского речитатива - я обещал 
известить о том милого, вдохновенного слепца. Жаль, что он не увидит ее - но 
пусть вообразит себе красоту и задушевность - по крайней мере дай бог ему ее 
слышать!
     Questo и scritto in presenzia della donna, come ognun puo veder. Addio caro 
poeta. Scrivete mi, vi prego.
      Tutto il vostro.

 Адрес:  Петру Александр. Плетневу.


186. Анне H. Вульф.
21 июля 1825 г. Михайловское.

     Je vous йcris aprиs m'кtre enivrй bien tristement; vous voyez que je tiens 
parole.
     Hй bien! кtes vous а Riga? avez vous fait des conquкtes? vous marierez-vous 
bientфt? avez vous trouvй des Houlans? mandez-moi tout cela dans le plus grand 
dйtail, car vous savez que malgrй mes mauvaises plaisanteries, je m'intйresse 
vйritablement а tout ce qui vous concerne. Je voulais vous gronder, mais je n'en 
ai pas le courage а une distance si respectueuse. Pour de la morale et des 
conseils, vous en aurez. Ecoutez bien - 1) Au nom du ciel, ne soyez йtourdie 
qu'avec vos amis (au masculin), ceux-ci n'en profiteront que pour leur propre 
compte, au lieu que les  amies  vous feront du tort; car mettez-vous dans la 
tкte que toutes sont aussi vaines et aussi bavardes que vous-mкme. 2) Portez des 
robes courtes, car vous avez de trиs jolis pieds, et ne vous йbouriffez pas les 
tempes quand mкme ca serait la mode, puisque vous avez le malheur d'avoir une 
figure ronde. 3) Vous кtes devenue bien savante depuis quelque temps, mais 
[m'en] n'en faites pas semblant, et si un houlan vous dit,  что с вами нездорово 
вальсировать,  ne riez pas, ne minaudez pas, ne paraissez pas en кtre fiиre; 
mouchez-vous [en], dйtournez la tкte et parlez d'autre chose. 4) N'oubliez pas 
la d-re йd. de Byron.
     Savez vous pourquoi je voulais vous gronder? non? la fille perverse, sans 
sentiment et sans etc..... et vos promesses donc, les avez vous tenues? allons, 
je ne vous en parlerai plus et je vous pardonne, d'autant plus que je ne m'en 
suis souvenu moi-mкme qu'aprиs votre dйpart. C'est singulier - oщ donc avais-je 
ma tкte? Sur ce, parlons d'autres choses.
     Tout Trigorsky chante  Не мила ей прелесть NB: ночи,  et cela me serre le 
coeur, hier  M-r Alexi  s et moi nous avons parlй 4 heures de suite. Jamais nous 
n'avons eu une aussi longue conversation. Devinez ce qui nous a uni tout а coup. 
Ennui?  conformitй de sentiment?  je n'en sais rien. Je me promиne toutes les 
nuits dans mon jardin, je dis: elle йtait lа - la pierre qu'elle a (66)  heurtйe 
est sur ma table auprиs d'une hйliotrope fanйe, j'йcris beaucoup de vers - tout 
cela, si vous voulez, ressemble beaucoup а de l'amour mais je vous jure qu'il 
n'en est rien. Si j'йtais amoureux, j'aurais eu dimanche  des convulsions de 
rage et de jalousie, et je n'ai йtй que piquй... cependant l'idйe que je ne suis 
rien pour elle, qu'aprиs avoir йveillй, occupй son imagination, je n'ai qu'amusй 
sa curiositй, que mon souvenir ne la rendra pas un moment plus distraite au 
milieu de ses triomphes ni plus sombre dans ses jours de tristesse, que ses 
beaux yeux s'attacheront sur quelque fat de Riga avec la mкme expression 
dйchirante et voluptueuse... non cette idйe m'est insupportable, dites lui que 
j'en mourrai; - non, ne le lui dites pas; elle s'en moquerait, cette dйlicieuse 
crйature. Mais dites-lui, que si son coeur n'a pas pour moi une tendresse 
secrиte, un penchant mйlancholique et mystйrieux [ce me], je la mйprise, 
entendez vous? oui, je la mйprise malgrй tout l'йtonnement que doit lui causer 
un sentiment aussi nouveau.
     Adieu, M-lle la Baronne, recevez l'hommage de votre prosaпque adorateur.
     21 juillet.

     P. S. Envoyez moi la recette que vous m'avez promise, j'ai fait tant de 
farces que je n'en peux plus -  maudite visite, maudit dйpart!


187. А. А. Дельвигу.
23 июля 1825 г. Михайловское.

     Сей час узнаю, что ты ко мне писал, но письмо твое до меня не дошло, дай 
бог, чтоб новый Никита им воспользовался! я чрезвычайно за тебя беспокоюсь; не 
сказал ли ты чего-нибудь лишнего или необдуманного; участие дружбы можно 
перетолковать в другую сторону - а я боюсь быть причиною неприятностей для 
лучших из друзей моих.
     Мне пишет П.<етр> А.<лександрович>, что обо мне намерены передоложить. 
Напрасно; письмо моей матери ясно; ответ (67) окончателен. Во Пскове конечно 
есть лекаря - чего ж мне более? С братом я в сношения входить не намерен. Он 
знал мои обстоятельства и самовольно затрудняет их. У меня нет ни копейки денег 
в минуту нужную, я не знаю, когда и как я получу
их. Беспечность и легкомыслие эгоизма извинительны только (68)  до некоторой 
степени. Если он захочет переписать мои стихи, вместо того чтоб читать их на 
ужинах и украшать ими альбом Воейковой, то я буду ему благодарен - если нет, то 
пусть отдаст он рукопись мою тебе, а ты уж похлопочи с Плетневым.
     Ты, слышал я, женишься в августе, поздравляю, мой милый - будь счастлив, 
хоть это чертовски мудрено. Цалую руку твоей невесте и заочно люблю ее, как дочь 
Салтыкова и жену Дельвига.

23 июля.

     П.<расковья> А.<лександровна> уехала, и я один.
     Зачем было заменять мое письмо, дельное и благоразумное, письмом моей 
матери? Не полагаясь ли на чувствительность....? ..... Ошибка важная! в первом 
случае я бы поступил прямодушно, во втором могли только подозревать мою хитрость 
и неуклончивость.
     Некто Вибий Серен, по доносу своего сына, был присужден (69)  римским 
сенатом к заточению на каком-то безводном острове. Тиберий воспротивился сему 
решению, говоря, что человека, коему дарована жизнь, не должно лишать способов к 
поддержанию жизни. Слова, достойные ума светлого и человеколюбивого! - чем более 
читаю Тацита, тем более мирюсь с Тиберием. Он был один из величайших 
государственных умов древности.

 Адрес:  Б.<арону> Дельвигу.


188. А. П. Керн. 25 июля 1825 г. Михайловское.

     J'ai eu la faiblesse de vous demander la permission de vous йcrire et vous 
l'йtourderie ou la coquetterie de me le permettre. Une correspondance ne mиne а 
rien, je le sais; mais je n'ai pas la force de rйsister au dйsir d'avoir un mot 
de votre jolie main.
     Votre visite а Trigorsky m'a laissй une impression plus forte et plus 
pйnible, que celle qu'avait produite jadis notre rencontre chez Сленин.  Ce que 
j'ai de mieux а faire au fond de mon triste village, est de tвcher de ne plus 
penser а vous. Vous devriez me le souhaiter aussi, pour peu que vous ayez de la 
pitiй dans l'вme - mais la frivolitй est toujours cruelle et vous autres, tout 
en tournant des tкtes а tort et а travers, vous кtes enchantйes de savoir une 
вme souffrante en votre honneur et gloire.
     Adieu, divine. J'enrage et je suis а vos pieds. Mille tendresses а  
Ерм.<олай> Фед.<орович>  et mes compliments а M-r Voulf.

25 jllt.

     Je reprends la plume, car je meurs d'ennui et ne puis m'occuper que de 
vous. J'espиre que vous lirez cette lettre en cachette - la cacherez vous encore 
dans votre sein? me rйpondrez vous bien longuement? йcrivez moi tout ce qui vous 
passera par la tкte, je vous en conjure. Si vous craignez ma fatuitй, si vous ne 
voulez pas vous compromettre, contrefaites votre йcriture, signez un nom de 
fantaisie - mon coeur saura vous reconnaоtre. Si vos expressions seront aussi 
douces que vos regards, hйlas! je tвcherais d'y croire ou de me tromper, c'est 
йgal. - Savez vous bien qu'en relisant ces lignes, je suis honteux de leur ton 
sentimental - que dira  Ан.<на> Ник.<олаевна>? Ax вы чудотворка или чудотворица!
     Savez-vous quoi? йcrivez-moi comme cela et comme cela; c'est si joli.  (70)


189. П. А. Осиповой.
25 июля 1825 г. Михайловское.

     Voici, Madame, deux lettres а votre adresse qui viennent d'arriver. L'une 
est de Pletnef et йtait incluse dans la mienne.
     J'espиre que lorsque vous aurez reзu ces lettres vous serez arrivйe а Riga 
gaiment et heureusement. Mes amis de Pйtersbourg йtaient persuadйs que je vous 
accompagnerais. Pletnef m'йcrit une nouvelle assez йtrange: la dйcision de S. 
M. leur a paru un malentendu et l'on est rйsolu de lui en parler de 
nouveau. Mes amis se donneront tant de peine, qu'on finira par m'enfermer а 
Schiusselbourg oщ certes je n'aurais pas le voisinage de Trigorsky, qui tout 
dйsert qu'il est maintenant, est encore pour moi une consolation.
     J'attends bien impatiemment de vos nouvelles - donnez m'en, je vous en 
supplie. Je ne vous parle pas de ma respectueuse amitiй, ni de mon йternelle 
reconnaissance. Je vous salue du fond de mon вme.

25 juillet.


190. Л. С. Пушкину.
28 июля 1825 г. Михайловское.

     Если б Плетнев показал тебе мои письма, так ты бы понял мое положение. 
Теперь пишу тебе из необходимости. Ты знал, что деньги мне будут нужны, я на 
тебя полагался, как на брата - между тем год прошел, а у меня ни полушки. Если б 
я имел дело с одними книгопродавцами, то имел бы тысяч 15.
     Ты взял от Плетнева для выкупа моей рукописи 2000 р., заплатил 500, 
доплатил ли остальные 500? и осталось ли что-нибудь от остальной тысячи?
     Я отослал тебе мои рукописи в марте - они еще не собраны, не цензированы. 
Ты читаешь их своим приятелям до тех пор, что они наизусть передают их (71)  
моск.<овской> публики. Благодарю.
     Дельвига письма до меня не доходят. Издание поэм моих не двинится никогда. 
Между тем я отказался от предложения Заикина. Теперь прошу, если возможно, 
возобновить переговоры...
     Словом мне нужны деньги или удавиться. Ты знал это, ты обещал мне капитал 
прежде году - а я на тебя полагался. Упрекать тебя не стану - а благодарить ей 
богу не за что.

28 июля.

     При сем письмо Заикина. Я не утруждаю тебя новыми хлопотами. Прошу 
единственно вполне истолковать Плетневу мои обстоятельства - полагаюсь на его 
дружбу - если ж ты захочешь продиктовать Цыганов для отдачи в цензуру, покаместь 
не перешлю своего списка, - я почту себя очень обязанным. Заплачены ли 
Вяземскому 600 р.? (72)

 Адрес:  Льву Сергеев<ичу Пушкину>
в C. Пe<тepбуpг>
Против Юсу<пова сада> по Екатер<ингофскому> проспекту <в доме> купца По
Льву Се<ргеевичу> П<ушкину>
В С. Петербург (73)

      <Приписка А. А. Дельвига подле адреса:>
     В феврале месяце брат твой прислал свои сочинения для переписки; в конце 
апреля месяца он мне дал, по особенной моей просьбе, свою черную тетрадь: думал 
ли он, что ты должен будешь переписывать с этой черной тетради или нет?


191. И. Ф. Мойеру.
29 июля 1825 г. Михайловское.

     Сей час получено мною известие, что В. А. Жуковский писал вам о моем 
аневризме и просил вас приехать во Псков для совершения операции; нет сомнения, 
что вы согласитесь; но умоляю Вас, ради бога не приезжайте и не беспокойтесь обо 
мне. Операция, требуемая [об] аневризмом, слишком маловажна, чтоб отвлечь 
человека знаменитого от его занятий и местопребывания. Благодеяние ваше было бы 
мучительно для моей совести. Я не должен и не могу согласиться принять его; 
смело ссылаюсь на собственный Ваш образ мыслей и на благородство Вашего сердца.
     Позвольте засвидетельствовать Вам мое глубочайшее уважение, как человеку 
знаменитому и другу Жуковского.

Александр Пушкин.
С.<ело> Михайловское 29 июля
1825.

 Адрес:
Его превосходительству
милостивому государю
........ г-ну Моеру.
В Дерпт.


192. П. А. Осиповой.
29 июля 1825 г. Михайловское.

     Vous avez reзu, Madame, de Pskov une lettre inutile que j'ai anйantie. - Je 
vous envoie une autre de Batova et une autre de ma mиre. Vous verrez quelle 
belle вme est ce  Жуковский.  Cependant comme je ne puis absolument pas me faire 
faire l'opйration par Moer je viens de lui йcrire pour le conjurer de ne pas 
venir а Pskov. Je ne sais d'oщ viennent les espйrances de ma mиre, mais il y a 
longtemps que je ne crois plus aux espйrances.
     Rocotof a йtй me voir le lendemain de votre dйpart, il eut йtй plus aimable 
de me laisser m'ennuyer tout seul. Hier j'ai rendu visite au chвteau de 
Trigorsky, а son jardin, а sa bibliothиque. Sa solitude est vйritablement 
poлtique, puisqu'elle est pleine de vous et de votre souvenir. Ses aimables 
hфtes devraient bien se hвter d'y retourner, mais ce souhait tient trop а mon 
йgoпsme de famille; si Riga vous amuse, amusez-vous, et souvenez-vous 
quelquefois de l'exilй de Trigorsky (c. а. d. de Michaпlovsky), vous voyez que 
je confonds nos habitations et toujours par habitude.

29 juillet.

     Au nom du ciel. Madame, n'йcrivez rien а ma mиre concernant mon refus а 
Moer. Cela ne ferait qu'un bruit inutile, car mon parti est pris.


193. H. H. Раевскому-сыну.
Вторая половина июля (после 19) 1825 г. Михайловское.
(Черновое)

     Oщ кtes-vous? j'ai vu par les gazettes que vous aviez changй de rйgiment. 
Je souhaite que cela vous amuse. Que fait  votre frиre? vous ne m'en dites rien 
dans votre lettre du 13 mai; se traite-t-il?
     Voilа ce qui me regarde: Mes amis se sont donnйs beaucoup de mouvement pour 
obtenir une permission d'aller me faire traiter, ma mиre a йcrit а S. 
M. et lа-dessus on m'a accordй la permission d'aller а Pskof et d'y 
demeurer mкme, mais je n'en ferai rien; je n'y ferai qu'une course de quelques 
jours. En attendant je suis trиs isolй: la seule voisine que j'allais voir est 
partie pour Riga et je n'ai а la lettre d'autre compagnie que ma vieille bonne 
et ma tragйdie; celle-ci avance et j'en suis content. En l'йcrivant j'ai 
rйflйchi sur la tragйdie en gйnйral. C'est peut-кtre le genre le plus mйconnu. 
Les classiques et les romantiques ont tous basй leurs loix sur la  
vraisemblance,  et c'est justement elle qu'exclut la nature du drame. Sans 
parler dйjа du temps etc. quel diable de vraisemblance y a-t-il [1)] dans une 
salle coupйe en deux moitiйs dont l'une est occupйe par deux mille personnes, 
qui sont censйes n'кtre pas vues par ceux qui sont sur les planches. 2)  la 
langue.  Par ex. le Philoctиte de la Harpe dit en bon franзais aprиs avoir 
entendu une tirade de Pyrrhus: Hйlas! j'entends les doux sons de la langue 
Grecque etc. Voyez les anciens: leurs masques tragiques, leur double personnage 
- tout cela n'est il pas une invraisemblance conventionnelle? 3) le temps, le 
lieu etc. etc. Les vrais gйnies de la tragйdie ne se sont jamais souciйs de la 
vraisemblance. Voyez comme Corneille a bravement menй le Cid. Ha, vous voulez la 
rиgle de 24 heures? Soit et lа-dessus il vous entasse des йvйnements pour 4 
mois. Rien de plus inutile а mon avis, que les petits changements de rиgles 
reзues: Alfieri est profondйment frappй du ridicule de  l'a-parte,  il le 
supprime et lа-dessus allonge le monologue et pense avoir fait faire une 
rйvolution dans le systиme de la tragйdie; quelle puйrilitй!
     La vraisemblance des situations et la vйritй du dialogue - voilа la 
vйritable rиgle de la tragйdie. (Je n'ai pas lu Calderon ni Vega) mais quel 
homme que ce Sch.! je n'en reviens pas. Comme Byron le tragique est 
mesquin devant lui! Ce Byron qui n'a jamais conзu qu'un seul caractиre (les 
femmes n'ont pas de caractиre, elles ont des passions dans leur jeunesse; et 
voilа pourquoi il est si facile de les peindre), ce Byron donc a partagй entre 
ses personnages tel et tel trait de son caractиre; son orgueil а l'un sa haine а 
l'autre, sa mйlancolie au troisiиme etc. et c'est ainsi que d'un caractиre 
plein, sombre et йnergique il a fait plusieurs caractиres insignifiants - ce 
n'est pas lа de la tragйdie. -
     On a encore une manie: quand on a conзu un caractиre, tout ce qu'on lui 
fait dire, mкme les choses les plus йtrangиres, en porte essentiellement 
l'empreinte (comme les pйdants et les marins des vieux romans de Fielding). Un 
consp. dit:  Donnez-moi а boire  en conspirateur - et ce n'est que 
ridicule. Voyez le Haineux de Byron (ha pagato)  cette monotonie, cette 
affectation de laconisme, de rage continuelle, est-ce la nature? De lа cette 
gкne et cette timiditй de dialogue. Voyez Sc. . Lisez 
Sch., il ne craint jamais de compromettre son personnage, il le fait 
parler avec tout l'abandon de la vie, car il est sыr en temps et lieu de lui 
faire trouver le langage de son caractиre.
     Vous me demanderez: votre tragйdie est-elle une tragйdie de caractиre ou de 
costume? J'ai choisi le genre le plus aisй, mais j'ai tвchй de les unir tous 
deux. J'йcris et je pense. La plupart des scиnes ne demandent que du 
raisonnement; quand j'arrive а une scиne qui demande de l'inspiration, j'attends 
ou je passe par-dessus - cette maniиre de travailler m'est tout-а-fait nouvelle. 
Je sens que mon вme s'est tout-а-fait dйveloppйe, je puis crйer.

         Je


194. П. А. Осиповой.
1 августа 1825 г. Михайловское.

     J'arrive а l'instant de chez vous; la petite se porte trиs bien et m'a reзu 
de la maniиre la plus aimable. Nous avons eu un temps affreux, du vent, des 
orages etc. - voici toutes les nouvelles que je puis vous donner, je suppose que 
celles de votre intendant seront plus variйes. Recevez, Madame, les assurances 
de ma parfaite considйration et de mon attachement. Je me recommande au souvenir 
de toute votre aimable famille.

1 aoыt.


195. H. А. Полевому.
2 августа 1825 г. Михайловское.

Милостивый государь,
     Виноват перед вами, долго не отвечал на ваше письмо, хлопоты всякого рода 
не давали мне покоя ни на минуту. Также не благодарил я вас еще за присылку 
Телеграфа и за удовольствие, мне доставленное вами в моем уединении - это не 
простительно.
     Радуюсь, что стихи мои могут пригодиться вашему журналу (конечно лучшему из 
всех наших журналов). Я писал к.<нязю> Вяземскому, чтоб он потрудился вам их 
доставить - у него много моих бредней.
     Надеюсь на вашу снисходительность и желаю, чтоб они понравились нашей 
публике.
     Свидетельствую вам искреннее свое уважение
Александр Пушкин.

2 августа
Михайловское.

 Адрес:
Его высокоблагородию
милостивому государю
г-ну Полевому.
В Москве
в газетной экспедиции моск. почтам.
Г-ну изд. Моск. Телеграфа.


196. П. А. Вяземский - Пушкину.
4 августа 1825 г. Ревель.

Ревель. 4-го августа.

     На днях получил я твое письмо от 15-го июля, а перед тем еще. Я рад, что ты 
едешь в Псков, во-первых для здоровия, а во-вторых и для будущего. Только ты 
сделай милость, не ступи этого первого шага левшою, как Людовик 18-й, выходя из 
корабля в Кале, так что говорили,  que c'йtait la premiиre gaucherie de la 
Restauration.  Пусть будет этот первый шаг правый, твердый и прочный. Ты 
довольно вилял, но как ни виляй,

         Вс° придешь к тому же горю,
         Что велит нам умереть!

Право, образумься, и вспомни - собаку Хемницера, которую каждый раз короче 
привязывали, есть еще и такая привязь, что разом угомонит дыхание; у султанов 
она называется почетным снурком, а у нас этот пояс называется Уральским хребтом. 
Надеюсь, а пуще желаю, чтобы Псков принес тебе пользу. Я русских журналов здесь 
не вижу и потому ни себя, ни тебя не читал в Телеграфе. Верно и меня пощипала 
ценсура. Я полагал, что буду здесь много заниматься и много творить: выходит, 
что ничем и ничего. И мой Бай, или Бей-рон бай-бай! За то сам байронствую, 
сколько могу. Ныряю и прядаю! Здесь есть природа, а особливо для нас, плоских 
москвичей. Есть будто море, будто солнце, суть будто скалы

     И тайною тоской и тайной негой полный,
     Гляжу на облака, луга, скалы и волны!

Здесь есть и Льва Сергеича сестра, милое, умное, доброе создание, с которою 
видимся раз десять в день и говорим о племяннике Василья Львовича. У меня до сей 
поры твоих стихов только вторая часть Онегина, вторая часть Хвостова и еще две 
безделки. О других стихах слышу, но рука неимет. Недели через две буду в Питере 
и вырву их сам из когтей Львиных. Его величество, царь зверей и царь твоих 
стихов читал мне Цыган. Ты ничего жарче этого  еще  не сделал, и можешь взять в 
эпиграф для поэмы стихи Державина из Цыганской песни:

         Жги души, огнь бросай в сердца
                   От смуглого лица.

Шутки в сторону, это, кажется, полнейшее, совершеннейшее, оригинальнейшее твое 
творение. Твоего Шенье в темнице не знаю, но благодарю уже за одно заглавие. 
Предмет прекрасный. Шенье в своей школе единственный поэт французский: он 
показал, что есть музыка, т. е. разнообразие тонов, в языке французском. Спасибо 
и за трагедию, о которой мне Жуковский уже говорил: Тут есть ночь знаменитая! 
Вперед! - Неужели Дельвиг сердился на меня за молчание? Я хоронил и умирал, вот 
причины моей невежливости. Они достаточны. Оправдай меня перед ним, хотя и сам я 
с ним виделся и извинялся. Для Цветов дам ему своей ромашки. Вот пожалуй, что 
вылилось у меня здесь! Только надобно кое-что исправить. Заметь и доставь мне 
замечания.

                Нарвский водопад.

Несись с неукротимым гневом
Сердитой влаги Властелин, -          вла вла!
Над тишиной окрестной, ревом
Господствуй, бурный исполин!

Жемчужною, кипящей лавой     студеной
За валом низвергая вал,
Мятежный, дикой, величавый
Перебегай ступени скал!

Дождь брызжет с беспрерывной сшибки
Волны, сразившейся с волной,
И влажный дым, как облак зыбкий,
Вдали твой предъявляет бой!

Вс° разъяренней, вс° угрюмей
Летишь, как гений непогод,
И мыслью погружаюсь в шуме
Твоих междоусобных вод.

Но как вокруг вс° безмятежно,
И, утомленные тобой,
Как чувства отдыхают нежно
Любуясь сельской тишиной.

Твой ясный берег чужд смятенью,
На нем цветет Весны краса,
И вместе миру и волненью
Светлеют те же небеса!

Но ты, питомец тайной бури,
Игралище глухой войны,
Ты не зерцало их лазури,
Вотще блестящей с вышины;

Под грозным знаменьем свободы
Несешь  залогом бытия     таишь
Зародыш вечной непогоды
И вечнобьющего огня!

Ворвавшись в сей предел спокойный
Один свирепствуешь в глуши,
Как средь пустыни вихорь знойный,
Как страсть в святилище души!

Как ты, внезапно разгорится,
Как ты, ростет она в борьбе,
Терзает лоно, где родится,
И поглощается в себе.

Я доволен тут одним нравственным применением, но стихи что-то холодны! Я совсем 
отвык от стихов. Я говорю, как на иностранном языке: можно угадать мысли в 
чувства, но нет для слушателей увлечения красноречия. Не так ли? Признайся! Я в 
стихах Франклин на французском языке: сдается какое-то чужеязычие. - Жены со 
мною нет. Она в Остафьеве, где и я буду в начале сентября. Авось там примусь 
баять о Байроне. Между тем вс° эта мысль гнездится у меня в голове, и собираю 
все возможные материалы. Прости. Пиши и лечись; вылечись, но не выпишись, разве 
выпишись из ссылки. Об Одессе ничего не знаю, кроме того, что граф Воронцов 
навез с собою из Петербурга дождь малостей, и что Яков Сабуров к нему 
определился.
     Здесь есть приятельница сестры твоей, Дорохова, в которую влюбись и которую 
воспой непременно, когда познакомишься. Белокурая вакханка, полуденная нега на 
северной почве, виноград на снегу, чего-то нет, но многое что есть: небрежность! 
Голос приятный, а поет, то есть, сказывает стихи на русский лад наших барышень. 
Например из твоей Молдавской песни:

         Однажды я созвал нежданых гостей.

Это сочетание двух слов - самое нельзя прелести! Я сказывал ей, что уведомлю 
тебя о поправке стиха. Сделай одолжение, душа, напечатай его так в полных своих 
стихотворениях. Здесь на водах был у нас Дубенский, приятель твоего отца. Он 
однажды говорил Ольге Сергеевне:  J'ai coulй ici des jours filis d'or et de 
soie, comme disait M-dme Sйvignй.  - Это напомнило мне  le flagrant dйlit, comme 
disait Napolйon,  Чернышева. Помнишь ли?


197. П. А. Плетнев - Пушкину.
5 августа 1825 г. Петербург.

5 августа, 1825.
С. п. б.

     Ты напрасно думал, что книгопродавцы ваши согласятся на твое выгодное для 
них предложение. Они такие еще варвары, что не смею и сказать, на каких условиях 
желали бы они приобресть право издания поэм твоих. Оставим их. Поспешим лучше 
сами вс° приготовить и начнем сами печатать. Мне очень жаль, что я не могу много 
прислать тебе денег. Впрочем на этой почте я приказал Сленину отправить к тебе 
вс°, что у него по моему последнему с ним счету оставалось, т. е. 725 руб. 
Покамест поживи ими, а осенью будут новые для тебя деньги, когда возвратятся 
купцы с Макарьевской яр.<марки>. Между тем вот и отчет в этих деньгах.
     28 марта, при посылке 1000 руб., я сказывал тебе, что на книгопродавце 
осталось 7 р. 50 к. Он показал, что 7 руб. им издержаны на разные посылки по 
твоим коммиссиям. Вновь же Онегина продано (кроме тех, о которых я уже тебя 
уведомлял, т. е. к 1-му марта 700 экз., да к 28 марта 245 экз.) 161 экз., т. е. 
на 724 руб. 50 к., а прибавь к этому бывшие на книгопродавце 50 к., получить ты 
и должен ровно 725 р. Итак, чтобы привести в ясность тебе весь ход этой 
торговли, я повторю: Напечатано 2400 экземпляров; за деньги из них прод.: 1106 
экз., а без денег вышло для разных лиц 44 экз. Следовательно продать осталось 
еще 1250 экз. И их-то я решился для скорейшей продажи уступать книгопродавцам по 
20 процентов, т. е. чтобы тебе с них за экземпляр брать по 4 руб., а не по 4 р. 
50 к., как было прежде. Доволен ли ты моими распоряжениями?
     По твоему желанию я послал тебе Руслана, Пленника и Пенинского 
Грам.<матику>. Я бы желал, чтобы меня обстоятельно извещал, что получаешь от 
меня по своим поручениям. Иначе меня могут обмануть. Я не могу сам вс° 
доставлять на почту, а предписываю книгопродавцу, который рад вс° писать на 
счет, а ничего не выполнять, буде есть возможность.
     Сделай милость, заключи мировую с Левушкой. Он ничего не знает и в надежде, 
что ты с ним по прежнему, отшучивается, когда ему говорю, как он спешит 
перепискою Разн.<ых> Стих.<отворений>. Прикрикни на него по старому, и он разом 
отдаст мне тетрадь, готовую для цензора. Мы все от себя обезденеживаем. Говорят, 
куй железо, пока горячо, а у нас оно стынет. Да приготовляй поскорее предисловия 
и поправки ко всем поэмам. Я их разом тисну и пришлю тебе после этого через 
неделю то, за что ты их хотел совсем продать. Слава богу, что купцы-то еще 
глупы, а то тебе разоренье с ними.
     Для операции к тебе приедет из Дерпта Моэль (если не ошибаюсь), который был 
женат на Марье Андреевне Протасовой. Когда он услышал, что, у тебя аневрисм, то 
сказал: Я готов всем пожертвовать, чтобы спасти первого для России поэта. Это 
мне сказывала Воейкова, которая к нему о тебе писала: а ты не хочешь ей 
пожертвовать для альбома ни одним стихом. Грешно!
     Жуковский тебя обнимает. Он к тебе сам напишет. Ты не поверишь, с каким он 
участием всегда говорит о тебе. Напрасно ты мизантропствуешь. Карамзин и все 
твои прежние друзья остались к тебе расположены по прежнему. Ты только люби 
Поэзию, а тебя все не перестанут а любить и почитать. Ты верно живее каждого 
чувствуешь: чего здесь и желать можно, кроме славы, спокойствия самодовольной 
души и добрых друзей?


198. П. А. Осиповой.
8 августа 1825 г. Михайловское.

     C'est hier que j'ai reзu, Madame, votre lettre du 31, du lendemain de votre 
arrivйe а Riga. Vous ne sauriez vous imaginer combien cette marque d'affection 
et de souvenir m'a йtй sensible. Elle a йtй droit а mon вme, et c'est bien du 
fond de l'вme que je vous en remercie.
     C'est а (74) Trigorsky que j'ai reзu votre lettre.  Ан.<на> Богд.<ановна>  
m'a dit qu'on vous y attendait vers la mi-aoыt. Je n'ose l'espйrer.
     Que vous disait donc M-r K. concernant la surveillance paternelle de 
M-r A. а mon йgard? sont-ce des ordres positifs? M-r K., y est-il 
pour quelque chose? ou ne sont-ce que des bruits publics?
     Je suppose, Madame, qu'а Riga vous кtes plus au fait des nouvelles 
Europйennes que je ne le sui? а Michailovsky. Quant а celles de Pйtersbourg je 
ne sais rien de ce qui (75)  s'y passe. Nous attendons l'automne, mais nous 
avons encore quelques beaux jours et grвce а vous j'ai toujours des fleurs sur 
ma fenкtre.
     Adieu, Madame. Recevez l'assurance de mon tendre et respectueux dйvouement. 
Croyez qu'il n'y a de vrai et de bon sur la terre que l'amitiй et la libertй. 
C'est vous qui m'avait fait apprйcier le charme de la premiиre.

8 aoыt.

 Адрес: а Madame
Madame Ossipof.
а Riga.


199. В. А. Жуковский - Пушкину.
9 августа 1825 г. Петербург.

9 августа. 1825.

     Прошу тебя, мой милый друг, отвечать немедленно на это письмо. Решился ли 
ты дать сделать себе операцию и согласишься ли поехать для этого во Псков? 
Оператор готов. Это Мойер, Дерптский профессор, мой родня и друг. Прошу в нем 
видеть Жуковского. Он тотчас к тебе отправится, как скоро узнает, что ты его 
ожидаешь. Итак уведомь меня с точнейшею точностию, когда будешь во Пскове. 
Сделай так, чтобы на той квартире, которую займешь для себя, была горница и для 
моего Мойера. А я обо всем, что к тебе пишу, нынче же извещу его. Прошу не 
упрямиться, не играть безрассудно жизнию и не сердить дружбы, которой твоя жизнь 
дорога. До сих пор ты тратил ее с недостойною тебя и с оскорбительною для нас 
расточительностию, тратил и физически и нравственно. Пора уняться. Она была 
очень забавною эпиграммою, но должна быть возвышенною поэмою. Не хочу по пустому 
ораторствовать: лучший для тебя оратор есть твоя судьба; ты сам ее создал и сам 
же можешь и должен ее переменить. Она должна быть достойна твоего гения, и тех 
которые, как я, знают ему цену, его любят и потому тебя не оправдывают. Но это 
еще впереди. Теперь нам надобна твоя жизнь. Не льзя ли взять на себя труд об ней 
позаботиться, хотя из некоторого внимания к друзьям своим. Отвечай мне 
немедленно. А я обнимаю тебя сердечно.
     Твой Жуковский.
     Мой адрес: в Аничковском дворце отдать для доставления швейцару.

 Адрес:  Александру Сергеевичу
Пушкину.
В Опочке.


200. П. А. Вяземскому.
10 августа 1825 г. Михайловское.

     Накупался ли ты в море и куда из Ревеля думаешь отправиться? напиши 
пожалуйста, а я из Михайловского не тронусь. Что твой Байрон? перешли мне его 
прежде печати; да нет ля стихов покойного поэта Вяземского, хоть эпиграмм? 
Знаешь ли его лучшую эпиграмму:  Что нужды? говорит рассчетливый  etc. Виноват! 
я самовластно сделал в ней перемены, перемешав стихи следующим образом: 1, 2, 3-
7, 8-4, 5, 6. - Не напечатать ли, сказав:  Нет, я в прихожую пойду путем 
доходным,  если цензура не пропустит осьмого стиха, так и без него обойдемся; 
главная прелесть:  Я не поэт, а дворянин!  и еще прелестнее после посвящения 
Войнаровского - на которое мой Дельвиг уморительно сердится.
     Что Карамзины? я бы к ним писал, но боюсь приличия - а вс° люблю их от 
всего сердца. Ж.<уковский> со мной так проказит, что не льзя его не обожать и не 
сердиться на него. Какова наша текучая словесность? настоящий <------>! Мне 
жаль, что от Кюх<ельбекера> отбили охоту к журналам, (76)  он человек дельный с 
пером в руках - хоть и сумасброд. Жду разбора Шихматова, то-то вранья, чаю! Сей 
час прочел Анти-критику Полевого. Нет, мой милый, не то и не так! - Разбор  
новой пиитики басен  - вот критика. Когда-то мы возьмемся за журнал! мочи нет 
хочется, а покаместь смотри хоть за Полевым. Чем мне тебя поподчивать? вот тебе 
мои бон-мо (Ради соли, вообрази что это было сказано чувствительной девушке, лет 
26):  Qu'est ce que le sentiment? - Un supplйment du tempйrament.
     Что более вам нравится? запах розы или резеды? - Запах селедки.

10 aвг.

Адрес: Кн. П. А. Вяземскому.


201. П. А. Осиповой.
11 августа 1825 г. Михайловское.

     Vous parlerai-je de ma reconnaissance? C'est bien aimable а vous, Madame, 
de ne pas oublier votre hermite. Vos lettres m'enchantent autant que vos soins 
gйnйreux me touchent. Je ne sais que deviendra mon avenir, mais ce que je sais 
c'est que les sentiments que je vous ai vouйs seront йternellement les mкmes. 
J'ai йtй aujourd'hui encore <а> (77)  Trigorsky. La petite se porte trиs bien et 
est trиs jolie. Je crois comme vous. Madame, que les bruits qui sont venus а M-r 
Kern sont faux, mais vous avez raison: il ne faut pas les nйgliger. Ces jours-ci 
j'ai йtй chez Pechtchourof, l'avocat patelin - comme vous l'appelez - il me 
croyait а Pskof (NB).  Je compte voir encore mon vieux nиgre de Grand'Oncle qui, 
je suppose, va mourir un de ces quatre matins et il faut que j'aie de lui des 
mйmoires concernant mon aпeul.
     Je prйsente mes respects а toute l'aimable famille et suis, Madame, votre 
tout dйvouй.

11 aoыt.


202. В. И. Туманскому.
13 августа 1825 г. Михайловское.

     Буря, кажется, успокоилась; осмеливаюсь выглянуть из моего гнезда. Милый 
мой Туманский, у меня до тебя просьба, надеюсь, что не откажешься оказать мне 
истинное одолжение. Вот в чем дело: за несколько дней пред моим отъездом из 
Одессы, Савелов и я играли у Лучича; Лучич проиграл мне 900 р., из коих 300 
заплатил мне на другой же день, а остальные 600 перевел на Савелова, который и 
согласился. При моем внезапном отъезде я занял эти [900] 600 р. у кн.<ягини> 
Вяземской (с согласия же Савелова). После, узнаю, что он отрекается от своего 
долгу. Деньги эти пропали, так и быть, но боюсь, чтоб это не перетолковали мои 
приятели, которых у меня много, и все охотники до толков. Расскажи это просто,  
par maniиre de conversation,  Лучичу. Он человек честный и верно не солжет в 
деле, касающемся до чести. Повторяю, что денег этих мне не нужно, и что даже 
возиться с Савеловым я не намерен. Отпиши мне отзыв Лучича; вот и вс°.
     - Об Одессе, кроме газетных известий, я ничего не знаю, напиши мне что-
нибудь. О себе скажу тебе, что я совершенно один; царь позволил мне ехать во 
Псков для операции моего аневризма, и Моэр хотел ко мне приехать - но я просил 
его не беспокоиться и думаю, не тронусь из моей деревни. Друзья мои за меня 
хлопотали против воли моей, и, кажется, только испортили мою участь. Что ты? что 
твоя поэзия? Изредко и слишком редко, попадаются мне твои стихи. Сделай милость, 
не забывай своего таланта. Боюсь, чтоб проза жизни твоей не одолела поэзии души.  
Девушка вл.<юбленному> поэту  - прелесть! сидя  с авторами  одно не хорошо.

Не так ли: Со мной ведете ль разговоры,
           Вам замечательней всего
           Ошибки слога моего.
           Без выраженья ваши взоры

etc. Кланяйся всем бывшим моим товарищам, свидетельствую свое почтение 
В.<арваре> Д.<митриевне> и А.<лександру> И.<вановичу>. Прощай, мой милый.

13 авг.

     Адрес мой: в Опочку, в село Тригорское. Ее высокор.<одию> Прасковьи 
Александр. Осиповой.


203. А. П. Керн.
13 и 14 августа 1825 г. Михайловское.

      Je relis votre lettre en long et en large et je dis: милая! прелесть!  
divine!.. et puis: ax, мерзкая!..  Pardon, belle et douce, mais c'est comme зa. 
Il n'y a pas de doute que vous кtes divine, mais quelquefois vous n'avez pas le 
sens commun; pardon encore une fois et consolez-vous, car vous n'en кtes que 
plus jolie. Par ex. que voulez vous dire avec ce cachet qui doit vous  convenir 
et vous plaire  (l'heureux cachet!) et dont vous me demandez le sujet? а moins 
qu'il n'y ait lа un sous-entendu, je ne conзois pas ce que vous dйsirez. Me 
demandez-vous une devise? ce serait tout-а-fait а la Netty. Allons, gardez 
toujours le  Не скоро, а здорово,  pourvu que cela ne soit pas la devise de 
votre voyage а Trigorsky - et parlons l'autre chose. Vous me dites que je ne 
connais pas votre caractиre. Que m'importe votre caractиre? je ne m'en moque pas 
mal - est-ce que les jolies femmes doivent avoir un caractиre? l'essentiel ce 
sont les yeux, les dents, les mains et les pieds - (j'y aurais joint le c-ur, 
mais votre cousine a trop dйcriй ce mot). Vous dites qu'il est facile de vous 
connaоtre; vous vouliez dire de vous aimer? je suis assez de cet avis, et j'en 
suis mкme la preuve - je me suis conduit avec vous comme un enfant de 14 ans - 
c'est indigne - mais depuis que je ne vous vois plus, je reprends peu а peu 
l'ascendant que j'avais perdu, et je m'en sers pour vous gronder. Si jamais nous 
nous reverrons, promettez moi.... - Non, je ne veux pas de vos promesses; et 
puis une lettre est si froide, une priиre par poste n'a ni force, ni йmotion, et 
un refus n'a ni grвce, ni voluptй. Au revoir donc - et parlons d'autre chose. 
Comment va la goutte de M-r votre йpoux? j'espиre qu'il en a eu une bonne 
attaque le surlendemain de votre arrivйe.  По делом ему!  Si vous saviez quelle 
aversion mкlйe de respect je rossens pour cet homme! Divine, au nom du Ciel, 
faites qu'il joue et qu'il ait la goutte, la goutte! C'est ma seule esp
йrance.
     En relisant encore votre lettre, j'y trouve un terrible si que je n'avais 
pas remarquй d'abord.  Si ma cousine reste je viendrai cet automne  etc. - au 
nom du Ciel, qu'elle reste donc! tвchez de l'amuser, rien de plus facile; 
ordonnez а quelque officier de votre garnison d'кtre amoureux d'elle, et quand 
il sera temps de partir, ennuyez-la en lui enlevant son soupirant; rien encore 
de plus facile. Ne lui montrez pas cela au moins: par entкtement elle est 
capable de faire tout le contraire de ce qu'il faut. Que faоtes-vous de votre 
cousin? mandez-le moi, mais franchement. Envoyez-le bien vite а son universitй, 
je ne sais pourquoi je n'aime pas plus ces йtudiants que ne le fait M-r Kern. 
C'est un bien digne homme que M-r K., un homme sage, prudent etc.; il n'a 
qu'un seul dйfaut - c'est celui d'кtre votre mari.  Comment peut-on кtre votre 
mari? c'est ce dont je ne puis me faire une idйe, non plus que du paradis.

     Ceci йtait йcrit hier. Aujourd'hui, jour de poste, je ne sais pourquoi je 
m'йtais mis en tкte de recevoir une lettre de Vous. Cela n'a pas eu lieu et je 
suis d'une humeur de chien le plus injustement du monde; j'aurais dы кtre 
reconnaissant pour la fois passйe, je le sais; mais que voulez-vous? je vous 
supplie, divine - compatissez а ma faiblesse, йcrivez moi, aimez moi et je 
tвcherai alors d'кtre aimable. Adieu,  дайте ручку.

14 aoыt.


204. О. С. Пушкиной.
10-15 августа 1825 г. Михайловское.

     Ma bonne amie, je vous crois arrivйe. Mandez-moi quand vous comptez partir 
pour Moscou et donnez-moi votre adresse. Je suis bien triste de ce qui m'est 
arrivй, mais je l'avais prйdit, ce qui est trиs consolant comme vous savez. Je 
ne me plains pas de ma mиre, au contraire je lui suis reconnaissant, elle a cru 
me faire du bien, elle s'y est prise chaudement, ce n'est pas sa faute si elle 
s'est trompйe. Mais mes amis - ils ont fait expressйment ce que je les avais 
conjurй de ne pas faire. Quelle rage de me prendre pour un sot et de me pousser 
dans un malheur que j'avais prйvu, que je leur avais indiquй? On aigrit S. 
M., on prolonge mon exil, on se moque de mon existence, et lorsqu'on est 
йtonnй de toutes ces bйvues, on me fait ses compliments sur mes beaux vers et 
l'on va souper. Que voulez-vous, je suis triste et dйcouragй - l'idйe d'aller а 
Pskoff me parait souverainement ridicule, mais comme on sera bien aise de me 
savoir hors de  Михайловское,  j'attends qu'on m'en signifie l'ordre. Tout cela 
est d'une lйgиretй, d'une cruautй inconcevable. Encore un mot: ma santй demande 
un autre climat, on n'en a pas dit un mot а S. M.. Est-ce sa faute 
s'il n'en sait rien? On me dit que le public est indignй; je le suis aussi, mais 
c'est de l'insouciance et de la frivolitй de ceux qui se mкlent de mes affaires. 
O, mon dieu, dйlivrez-moi de mes amis!
     Няня заочно y вас, Ольга Сергеевна, ручки цалует- голубушки моей. (78)

 Адрес:  A mademoiselle Olga Pouchkine.


205. П. А. Вяземскому.
14 и 15 августа 1825 г. Михайловское.

14 авг.

     Мой милый, поэзия твой родной язык, слышно по выговору, но кто ж виноват, 
что ты столь же редко говоришь на нем, как дамы 1807-го года на славяно-росском. 
И нет над тобою как бы некоего Шишкова или Сергея Глинки, или иной няни 
Василисы, чтоб на тебя прикрикнуть: извольте-де браниться в рифмах, извольте 
жаловаться в стихах. Благодарю очень за Водопад. Давай мутить его сей час же.

                   ... с гневом
Сердитый  влаги властелин -

     Вла Вла  звуки музыкальные, но можно ли, напр., сказать о молнии  
властительница небесного огня? Водопад сам состоит из влаги, как молния сама 
огонь. Перемени как-нибудь, валяй его с каких-нибудь  стремнин, вершин (79)  и 
тому подобное.

     2<-ая> строфа - прелесть! - Дождь брызжет от (такой-то) сшибки
           Твоих междуусобных волн.
     Междуусобный значит mutuel,  но не заключает в себе идеи брани, спора - 
должно непременно тут дополнить смысл.
     5-ая и 6-ая стр. - прелестны.

           Но ты питомец тайной бури.

     Не питомец, скорее родитель - и то не хорошо - не соперник ли?  тайной о  
гремящем водопаде говоря, не годится - о буре физической - также.  Игралище 
глухой войны  - не совсем точно.  Ты не зерцало  и проч. Не яснее ли и не (129) 
живее ли:  Ты не приемлешь их лазури  etc. Точность требовала бы  не отражаешь.  
Но твое повторение,  ты  тут нужно.
     Под грозным знаменьем etc.  Хранишь  etc., но вся строфа сбивчива. Зародыш 
непогоды в водопаде: темно. Вечно-бьющий  огонь,  тройная метафора. Не 
вычеркнуть ли всю строфу?
     Ворвавшись  - чудно-хорошо. Как средь пустыни etc. Не должно тут двойным 
сравнением развлекать внимания - да и сравнение не точно.  Вихорь и пустыню  
уничтожь-ка - посмотри, что выйдет из того:

         Как ты, внезапно разгорится.

    Вот видишь ли? Ты сказал об водопаде  огненном  метафорически, т. е.  
блистающий, как огонь,  а здесь уж переносишь к жару страсти сей самый 
водопадный пламень (выражаюсь как нельзя хуже, но ты понимаешь меня). Итак, не 
лучше ли:

         Как ты, пустынно разразится

etc. а? или что другое - но  разгорится  слишком натянуто. Напиши же мне: в чем 
ты со мною согласишься. Твои письма гораздо нужнее для моего ума, чем операция 
для моего аневризма. Они точно оживляют меня, как умный разговор, как музыка 
Россини; как похотливое кокетство италианки. Пиши мне, во Пскове это для меня 
будет благодеянье. Я созвал  нежданных  гостей, прелесть - не лучше ли еще  
незванных.  Нет,  cela serait de l'esprit.
     При сем деловая бумага, ради бога употреби ее в дело. (80)

<На отдельном листе:>
     1811 года дядя мой Василий Львович, по благорасположению своему ко мне и ко 
всей семьи моей, во время путешедствия из Москвы в С.<анкт>П.<етер>Б.<ург>, взял 
у меня взаймы 100 рублей ассигн.<ациями>, данных (81)  мне на орехи покойной 
бабушкой моей Варварой Васильевной Чичериной и покойной тетушкой Анной Львовною. 
Свидетелем оного займа был известный Игнатий; но и сам Василий Львович, по 
благородству сердца своего, от оного не откажется. Так как оному прошло уже 
более 10 лет без всякого с моей стороны взыскания или предъявления, и как я 
потерял уже вс° законное право на взыскание выше упомянутых 100 рублей (с 
процентами за 14 лет; что составляет более 200 рублей), то униженно молю его 
высокоблагородие, милостивого государя дядю моего заплатить мне сии 200 рублей 
по долгу христианскому - получить же оные деньги уполномочиваю князя Петра 
Андреевича Вяземского, известного литератора.

Коллежский секретарь Александр
Сергеев сын Пушкин.

15 августа
1825
Село Михайловское.

 Адрес:  Кн.<язю> Вяземскому.


206. В. А. Жуковскому.
17 августа 1825 г. Михайловское.

     Отче, в руце твои предаю дух мой. Мне право совестно, что жилы мои так всех 
вас беспокоят - операция аневризма ничего не значит, и ей богу первый псковской 
коновал с ним бы мог управиться. Во Псков поеду не прежде как в глубокую осень, 
оттуда буду тебе писать, светлая душа. - Наднях виделся я у Пещурова с каким-то 
доктором-амат°ром; он пуще успокоил меня - только здесь мне Кюхельбекерно; 
согласен, что жизнь моя сбивалась иногда на эпиграмму, но вообще она была 
элегией в роде Коншина. К стати об элегиях, трагедия моя идет, и думаю к зиме ее 
кончить; в следствии чего, читаю только Карамзина да летописи. Что за чудо эти 2 
последние тома (82)  Карамзина! какая жизнь!  c'est palpitant comme la gazette 
d'hier,  писал я Раевскому. Одна просьба, моя прелесть: не льзя ли мне доставить 
или жизнь  Железного Колпака,  или житие какого-нибудь  юродивого.  Я напрасно 
искал Василия Блаженного в Чет.<ьих> М.<инеях> - а мне бы очень нужно.
     Обнимаю тебя от души. Вижу по газетам, что Перовский у Вас. Счастливец! он 
видел и Рим и Везувий.
         17 авгу.
         П.

 Адрес:
Его высокоблагородию
Василию Андреевичу
Жуковскому,
в С. Петербург
в Аничковском дворце.
Отдать швейцару для доставления.


207. А. П. Керн.
21 (?) августа 1825 г. Михайловское.

     Vous кtes dйsolante; j'йtais en train de vous йcrire des folies, qui vous 
eussent fait mourir de rire, et voilа que votre lettre vient m'attrister au beau 
milieu de ma verve. Tвchez de vous dйfaire de ces spasmes qui vous rendent si 
intйressante mais qui ne valent (83)  pas le diable, je vous en avertis. 
Pourquoi faut-il donc que je vous gronde? Si vous aviez le bras en йcharpe, il 
ne fallait pas m'йcrire. Quelle mauvaise tкte!
     Dites-moi donc, que vous a-t-il fait ce pauvre mari? N'est-il pas jaloux 
par hasard? hй bien, je vous jure qu'il n'aurait pas tort; vous ne savez pas (ou 
ce qui est bien pire) vous ne voulez pas mйnager les gens. Une jolie femme est 
bien maоtresse.... d'кtre la maоtresse. Mon Dieu, je n'irai pas prкcher de la 
morale. Mais encore, on doit des йgards au mari, sinon personne ne voudrait 
l'кtre. N'opprimez pas trop le mйtier, il est nйcessaire de par le monde. Tenez, 
je vous parle а coeur ouvert. A 400 v. de distance vous avez trouvй le moyen de 
me rendre jaloux; qu'est ce donc que cela doit кtre а 4 pas? - (NB: Je voudrais 
bien savoir pourquoi M-r votre cousin n'est parti de Riga que le 15 du courant, 
et pourquoi son nom s'est-il trouvй 3 fois au bout de votre plume dans votre 
lettre а moi? sans indiscrйtion peut-on le savoir?). (84)  Pardon, Divine, si je 
vous dis franchement ma faзon de penser; c'est une preuve du vйritable intйrкt 
que je vous porte; je vous aime beaucoup plus que vous ne croyez. Tвchez donc de 
vous accomoder tant soit peu de ce maudit M-r Kern. Je conзois bien que ce ne 
doit pas кtre un grand gйnie, mais enfin ce n'est pas non plus tout-а-fait un 
imbйcile. De la douceur, de la coquetterie (et surtout, au nom du Ciel, des 
refus, des refus et des refus) le mettront а vos pieds, place que je lui envie 
du fond de mon вme; mais que voulez-vous? - Je suis au dйsespoir du dйpart 
d'Annette; (85)  quoiqu'il en soit il faut absolument que vous veniez cet 
automne ici ou bien а Pskov. On pourra prйtexter une maladie d'Annette. Qu'en 
pensez-vous? rйpondez-moi, je vous en supplie; et n'en dites rien а A. 
Voulf. - Vous viendrez? - n'est ce pas? - jusque-lа ne dйcidez rien а l'йgard de 
votre mari. Vous кtes jeune, une carriиre entiиre est devant vous - lui...... 
Enfin soyez sыre que je ne suis pas de ceux, qui ne conseilleront jamais un 
parti violent - quelquefois c'est inйvitable - mais d'abord il faut raisonner et 
ne pas faire d'йclat inutile.
     Adieu, il fait nuit, et votre image m'apparait toute triste et toute 
voluptueuse - je crois voir votre regard, votre bouche entrouverte.
     Adieu - je crois кtre а vos pieds, je les presse, je sens vos genoux - je 
donnerai tout mon sang pour une minute de rйalitй. Adieu et croyez а mon dйlire; 
il est ridicule mais vrai.


208. А. П. Керн.
28 августа 1825 г. Михайловское.

     Voici une lettre pour M-d votre tante, vous pouvez la garder si par hasard 
on n'est plus а Riga. Dites-moi, peut-on кtre aussi йtourdie que vous l'кtes? 
comment une lettre adressйe а vous, est-elle tombйe en d'autres mains que les 
vфtres? Mais comme ce qui est fait est fait - parlons de ce que nous aurons а 
faire.
     Si M-r votre йpoux vous ennuie trop, quittez-le - mais savez-vous comment? 
vous laissez lа toute la famille, vous prenez la poste vers Ostrof et vous 
arrivez.. . oщ? а Trigorsky? pas du tout: а Michailovsky. Voilа le beau projet 
qui me tracasse l'imagination depuis un quart d'heure. Mais concevez-vous quel 
serait mon bonheur? Vous me direz: "Et l'йclat, et le scandale?" Que diable! en 
quittant un mari le scandale est complet, le reste n'est rien ou peu de chose. - 
Mais avouez que mon projet est romanesque? - Conformitй de caractиre, haine des 
barriиres, organe du vol trиs prononcй, etc. etc. - Concevez-vous l'йtonnement 
de M-de votre tante? Il s'ensuivra une rupture. Vous verrez votre Cousine en 
secret, c'est le moyen de rendre l'amitiй moins insipide - et Kern une fois mort 
- vous кtes libre comme l'air... Eh bien, qu'en dites-vous? quand je vous disais 
que j'йtais en йtat de vous donner un conseil hardi et imposant!
     Parlons sйrieusement, c'est-а-dire froidement: vous reverrai-je? l'idйe que 
non me fait frissonner. - Vous me direz: consolez-vous. Fort bien, mais comment? 
devenir amoureux? impossible. Il faut d'abord oublier vos spasmes - m'expatrier? 
m'йtrangler? me marier? Tout cela prйsente de grandes difficultйs, j'y 
rйpugne... Ha! vos lettres, а propos. Comment les recevrai-je? Votre Tante ne 
veut pas de cette correspondance si chaste, si innocente (et le moyen.... а 400 
verstes). Il est probable que nos lettres seront interceptйes, lues, commentйes 
et puis brulйes en cйrйmonie. Tвchez de dйguiser votre йcriture et je verrai le 
reste. - Mais йcrivez-moi et beaucoup en long et en large et en diagonale (terme 
de gйomйtrie). Voilа ce que c'est que  diagonale. (86)  Mais surtout donnez moi 
l'espйrance de nous revoir. Si non, je tвcherai vraiment d'кtre amoureux autre 
part. J'oubliais: je viens d'йcrire [une] а Netty une lettre bien tendre, bien 
basse. Je raffole de Netty. Elle est naпve - et vous ne l'кtes pas. Pourquoi 
n'кtes vous pas naпve. N'est-ce pas que je suis beaucoup plus aimable par poste 
qu'en face? hй bien, si vous venez, je vous promets d'кtre extrкmement aimable - 
je serai gai lundi, exaltй mardi, tendre mercredi, leste jeudi, vendredi, samedi 
et dimanche je serai tout ce qu'il vous plaira et toute la semaine а vos pieds.  
Adieu.
         28 aoыt
     Ne dйcachetez pas la lettre ci-jointe. Ce n'est pas bien. M-de votre tante 
s'en fвcherait.
     Mais admirez comme le bon Dieu mкle les choses: M-de O. dйcachette 
une lettre а vous, vous dйcachetez une lettre а elle, je dйcachette une lettre 
de Netty - et nous y trouvons tous de quoi nous йdifier - vraiment c'est un 
charme!  (87)

<П. А. Осиповой:> (88)
      Oui, madame, honny soit qui mal y pense. Ha, les mйchants qui croient 
qu'une correspondance puisse mener а quelque chose! Serait-ce par expйrience 
qu'ils le savent? mais je leur pardonne, faites en de mкme et continuons.
     Votre derniиre lettre (de minuit) est charmante; j'ai ri de tout mon coeur; 
mais vous кtes trop sйvиre envers votre aimable niиce; il est vrai qu'elle est 
йtourdie, mais patience: encore une vingtaine d'annйes et elle se corrigera, je 
vous le promets; quant а sa coquetterie, vous avez tout-а-fait raison, elle est 
dйsolante. Comment ne pas se contenter de plaire а Sire Kern, puisqu'elle a ce 
bonheur? Non, il faut encore qu'elle tourne la tкte а M-r votre fils, а son 
Cousin! arrivйe а Trigorsky, il lui (89)  passe par l'esprit de captiver M-r 
Rokotof et moi; ce n'est pas tout: arrivйe а Riga, elle voit dans sa maudite 
forteresse un maudit prisonnier, elle devient la coquette Providence de ce sacrй 
каторжник! ce n'est pas tout, vous m'apprenez qu'il y a dans l'affaire encore 
des uniformes! ha, par exemple, c'en est trop: M-r Rokotof le saura, et nous 
verrons ce qu'il en dira. Mais, Madame, croyez-vous sйrieusement qu'elle fasse 
la coquette  indiffйremment?  elle dit que non; j'aime а la croire, mais ce qui 
me rassure encore plus, c'est que tout le monde n'a pas la mкme maniиre de faire 
la cour, et pourvu que les autres soient respectueux, timides et dйlicats, c'est 
tout ce qu'il me faut. Je vous remercie, Madame, de [votre] n'avoir pas rendu ma 
lettre, elle йtait trop tendre, et dans les circonstances actuelles, ce serait 
ridicule de ma part. Je m'en vais lui йcrire une autre, avec l'impertinence qui 
me caractйrise, et dйcidйment je m'en vais rompre avec elle; il ne sera pas dit 
que j'ai tвchй de porter le trouble au sein d'une famille; que
&_0034_189_019_0
 puisse m'accuser de n'avoir pas de Principes et que sa femme puisse se moquer 
de moi. - Que vous кtes aimable d'avoir trouvй le portrait ressemblant: "hardie 
dans etc." N'est-ce pas? Elle dit encore que non; mais c'est fini, je ne la 
croirai plus.
     Adieu, Madame, c'est avec bien de l'impatience que j'attends votre arrivйe 
- nous mйdirons de la Netty du Nord que je regretterai toujours d'avoir vue, et 
encore plus de ne pas  l'avoir  possйdйe . (90)  Pardonnez cet aveu un 
peu trop sincиre а celui qui yous aime bien tendrement quoique bien 
diffйremment.
         Michailovs.

 Адрес:  A madame Ossipof


209. П. А. Плетнев - Пушкину.
29 августа 1825 г. Петербург.

29 авг. 1825.

    A propos:  не имянинник ли ты завтра? Поздравляю тебя и целую. Все, мною 
посланные, книги ты уже должен теперь получить. Я нарочно выправлялся и узнал, 
что Русская Старина для П.<расковьи> А.<лександровны> отправлена 18 июля, Руслан 
и Пленник для тебя 21 июля, а Грамматика Пенинского для тебя же 7 августа. Может 
быть, не скоро доходят до тебя повестки из вашей почтовой экспедиции. Это 
надобно разобрать самому тебе: а то за что ж пропадать будут наши посылки? 
Сленин только в том виноват перед тобою, что замедлил выслать деньги, о которых 
я тебя предуведомлял. Теперь он исправился, и на одной почте с моим письмом ты 
должен получить их, но не 725 рублей, а только 525 р. Остальные же 200 р., с 
твоего позволения, на несколько недель я у него взял для одной собственной 
крайней нужды. Надеюсь, что ты на меня не только не будешь сердиться, но 
похвалишь, что я без церемонии взял у тебя, а не у другого кого. Впрочем ты вс°-
таки уведомь меня, когда получишь эти 525 р., а я свой долг тебе возвращу 
аккуратно, как только у меня случатся деньги. С St. Florent  не вижу нужды 
теперь ни в чем условливаться. На будущее время у меня есть другой план, о 
котором скажу в этом же письме. Не сердись, что я подробно извещаю тебя об 
Онегине. Аккуратные отчеты - моя слабая сторона. Да это и тебе забавно от нечего 
делать. Всеволожскому остальные 500 р. Лев давно отдал, а Вяземскому 600 еще 
нет, как он мне сказывал. Может быть, после того - не знаю: он к тебе верно сам 
об этом написал уже или напишет. Винится перед тобой слезно. Поправки твои псе 
получил и отдал Льву, чтобы он непременно поместил их при переписке твоих 
Раз.<ных> Стихотвор.<ений>. У тебя в Элегии: Желание славы, один стих без рифмы:

       Желаю славы я, чтоб именем моим
       Твой слух... и проч.

     Если это с намерением сделал ты, так извини, что я по невежеству не 
догадался; если же просмотрел, то не хочешь ли прислать поправки?
     Умоляю тебя отстать от лени и приняться за приготовление всех поэм к новому 
изданию. Я не могу сделать к ним предисловий и примечаний вместо тебя, во 1) 
потому, что у меня нет совсем свободного времени, 2) я испортил бы вс° дело 
какою-нибудь грубою или глупою ошибкою и проч. Fournier  здесь уже нет: Лев 
сказал мне, что он уехал. Об Онегине заговаривал-было я с книгопродавцами, чтобы 
они взяли остальные экзем. с уступкою им за вс° издание 1000 рублей. Никак не 
соглашаются. Они думают, что эта книга уже остановилась, а забывают, как ее 
расхватят, когда ты напечатаешь еще песнь или две. Мы им тогда посмеемся 
дуракам. Признаюсь, я рад этому. Полно их тешить нам своими деньгами. Милый, 
прими совет мой! Я буду говорить тебе, как опытный человек в деле книготорговли 
и совершенно преданный выгодам твоим, почти столько же, сколько и твоей славе. 
Желаешь ли ты получить денег тысяч до пятидесяти в продолжение пяти месяцев или 
даже четырех с начала сентября до конца декабря?
     Вот единственное и вернейшее средство: I. Пришли мне (как только возможно 
тебе скорее) вторую и третию песни Онегина, чтобы я вместе напечатал их в одной 
книжке в продолжение сентября. Но заметь, что надобно прислать оригинал так, как 
отдавать его следует в цензуру. В противном случав дело затянется, и я уже тогда 
не отвечаю за успех. Главное условие: делать вс° так, как я предлагаю. II. 
Велеть Льву в половине сентября непременно отдать мне Разные Стихотворения, 
чисто в со всеми твоими последними поправками переписанные, чтобы 1-го октября 
взял я их от цензора и снес в типографию. III. Приготовь оригиналы, со всеми 
своими давними и новыми поправками, примечаниями и проч., всех пяти поэм; 
Руслана, Пленника, Фонтана, Разбойников и Цыганов - непременно к 15-му октября, 
чтобы я мог их к 1-му ноября ваять от цензора и снести в типографию. Если это 
вс° ты в состоянии сделать, то я (отвечаю честию), не требуя от тебя ни копейки 
за бумагу и печатание, доставлю тебе к 1-му генваря 1826 года (как хочешь: в 
разные ли сроки, или вдруг к этому одному сроку) не менее 50.000 рублей: в этом

         Меня мой разум уверяет,
         Гласит мое мне сердце то.

     Вот и расчет мой  а peu-prиs:  Я надеюсь непременно после издания 2 и 3 
песень Онегина продать вдруг 1-й песни его 850 экземпляров (за вычетом процентов 
книгопродавцу) на
                         3.400 руб.
Потом: 2000 экз. 2 и 3 песн. Онегина по 4 р. 50 к. за экз. на     9.000 -
Далее: 2000 - Раз. Стих. также по 4 р. 50 к.    -       на     9.000 -
Наконец 2000 - Поэм всех, считая хоть по 13 руб. за экз.       26.000 -
    -------
                                        Итого 47.400 руб.

     Ты уже видишь, что не много недостает до 50.000. Но я надеюсь с помощию 
нового плана продажи выиграть менее уступки книгопродавцам и более сбыть вдруг 
экз. прямо на деньги, чем не только оплатится бумага и печатание всех этих книг, 
но и достанет дополнить сумму до 50.000 рублей. Уверяю тебя, что это вс° 
сбудется: сделай только в точности по моему расписанию. Если же ты не уважишь 
моего усердия и почтешь за шутку то, что я пишу от чистого сердца, тогда бог с 
тобой. Я тебя отдам на съедение книгопродавцам; потому что, презревши мой совет, 
ты конечно либо сам, либо через кого-нибудь другого, опять обратишься с новыми 
условиями к этим варварам, которые этого только и ждут. Но я останусь не без 
грусти; она очень понятна, когда чистейшую жертву отталкивают. Что стоит тебе 
подождать до генваря? Ты будешь Крезом. Я уж не стращаю тебя, что отдам твои 
деньги в ломбард; нет все тебе пришлю преисправно. Делай с ними, что хочешь. 
Понимаешь ли меня? -
     По новому плану моему продажи, я, по отпечатании новой твоей книги, 
рассылаю афиши по всем книжным лавкам, где назначится, какая уступка сделана 
будет, если  на чистые непременно деньги  возьмет у меня купец для продажи 50 
экз.; если 100, если 250, если 300 и т. д. Монополии нет. Они все усердно (91)  
готовы брать вдруг более, потому что больше уступки процентов. В долг ни кому ни 
экземпляра. Сверх того объявляю, что эта книга продается в такой-то квартире 
Плетнева, хоть для близь живущих. На этих экземплярах мы ни копейки не теряем 
процентов. В Москву и другие города также на чистые деньги. Я в восторге от этой 
мысли высокой.
     NB.  Непременно  нашли  мне оффициальное письмо, в котором пропиши, что "во 
избежание-де затруднений в продаже ты не согласен, чтоб я отдавал твои издания в 
одну лавку, но требуешь раздачи их по всем книгопродавцам, да вкупе усердствуют 
они тебе и себе". Это письмо я покажу Сленину, чтоб он не подумал, что меня 
подкупили братия его.
     P. S. Повторяю: блажен будешь, если исполнишь в точности вс°, зде 
предложенное.


210. К. Ф. Рылееву.
Вторая половина июня - август 1825 г. Михайловское.
(Черновое)

     Мне досадно, что Р.<ылеев> меня не понимает - в чем дело. Что у нас не 
покровительствуют литературу, и что слава богу? зачем же об этом говорить? pour 
rйveiller le chat qui dort?  напрасно. Равнодушию правительства и притеснению 
цензуры обязаны мы духом нынешней нашей словесности. Чего ж тебе более? загляни 
в журналы, в течении 6-ти лет посмотри, сколько раз упоминали обо мне, сколько 
раз меня хвалили поделом и понапрасно - а об нашем приятеле ни гугу, как будто 
на свете его не было. Почему это? уж верно не от гордости или радикализма 
такого-то журналиста, нет - а всякой знает, что, хоть он расподличайся, никто 
ему спасибо не скажет и не даст ни 5 рублей - так лучше ж даром быть благородным 
человеком. Ты сердишься за то, что я чванюсь 600 летним дворянством (NB. мое 
дворянство старее). Как же ты не видишь, что дух нашей словесности отчасти 
зависит от состояния писателей? Мы не можем подносить наших сочинений вельможам, 
ибо по своему рождению почитаем себя равными им. Отселе гордость etc. Не должно 
русских писателей судить, как иноземных. Там пишут для денег, а у нас (кроме 
меня) из тщеславия. Там стихами живут, а у нас гр.<аф> Хв<остов> прожился на 
них. Там есть нечего, так пиши книгу, а у нас есть нечего, служи, да не сочиняй. 
Милый мой, ты поэт и я поэт - но я сужу более прозаически и чуть ли от этого не 
прав. Прощай, мой <милый>, что ты пиш<ешь>?


211. А. Н. Вульфу.
Конец августа 1825 г. Михайловское.

Любезный Алексей Николаевич,

     Я не успел благодарить Вас за дружеское старание о проклятых моих 
сочинениях, чорт с ними и с Цензором, и с наборщиком, и с  tutti quanti  - дело 
теперь не о том. Друзья мои и родители вечно со мною проказят. Теперь послали 
мою коляску к Моэру с тем, чтоб он в ней ко мне приехал и опять уехал и опять 
прислал назад эту бедную коляску. Вразумите его. Дайте ему от меня честное 
слово, что я не хочу этой операции, хотя бы и очень рад был с ним познакомиться. 
А об коляске сделайте милость, напишите мне два слова, что она? где она? etc. -
     Vale, mi fili in spirito.  Кланяюсь Языкову. Я написал на днях подражание 
Элегии его  Подите прочь.


212. П. А. Вяземский - Пушкину.
28 августа и 6 сентября 1825 г. Царское Село.

     Спасибо за два твои письма ко мне, но за письмо к сестре деру тебя за уши и 
не шутя, а сериозно и больно. Что за горячка? Что за охота быть пострелом и вс° 
делать на перекор тем, которые тебе доброжелательствуют? Что за охота  chercher 
midi а quatorze heures  в побуждениях самых чистых, в поступках самых открытых и 
простых? Твоя мать узна°т, что у тебя аневризм в ноге, она советуется с людьми, 
явно в твою пользу расположенными: Карамзиным и Жуковским. Определяют, что ей 
должно писать к государю, Жуковский вызывается доставить тебе помощь Мойера, 
известного искусством своим. Как было сказано, так и сделано: только государь, 
который хозяин дома, вместо того, чтобы назначить пребывание твое в Риге или в 
Дерпте, или в Петербурге, назначает тебе Псков. Кто же тут виноват? Каждый делал 
свое дело; один ты не делаешь своего и портишь дела других, а особливо же свои. 
Отказываясь ехать, ты наводишь подозрение на свою мать, что она хотела 
обольстить доверенность царя и вымышленным аневризмом насильно выхватить твою 
волю! Портишь свое положение для будущего времени, ибо этим отказом подаешь 
новый повод к тысяче заключениям о твоих намерениях, видах, надеждах. И для нас, 
тебя знающих, есть какая-то таинственность, несообразимость в упорстве не ехать 
в Псков, - что же должно быть в уме тех, которые ни времени, ни охоты не имеют 
ломать голову себе над разгадыванием твоих своенравных и сумасбродных 
логогрифов. Они удовольствуются первою разгадкою, что ты - человек неугомонный, 
с которым ничто не берет, который из охоты идет на перекор власти, друзей, 
родных и которого вернее и спокойнее держать на привязи подалее. Что значит:  
mais comme on sera bien aise de me savoir hors de  Михайловски,  j'attends qu'on 
m'en signifie l'ordre.  Да и разумеется: все любящие тебя порадуются выпуску 
твоему из Михайловского. Ни сестра твоя, ни брат не поняли смысла этой фразы. 
Бедная сестра твоя только слез, а не толку добилась из твоего письма. Она целый 
день проплакала и в слезах
 поехала в Москву. На всякий случай могу тебе утвердительно сказать, что твой 
отец даже и не знал о письме твоей матушки к государю, и, следовательно, он во 
всем этом деле не причастен. Смотреть на Псков, как на ссылку, то вс° же она не 
хуже деревни, тем более, что деревня вс° еще за тобою остается. Соскучишься в 
городе, никто тебе не запретит возвратиться в Михайловское: вс° и в тюрьме лучше 
иметь две комнаты; а главное то, что выпуск в другую комнату есть уже некоторый 
задаток свободы. Но главнейшее здесь в том: что ты болен, что нужна операция, 
что нужен хороший оператор: вс° это развязывается в Пскове, зачем же затягиваешь 
новый узел и настоящий Гордиановский узел. Не могу понять, да, вероятно, ты и 
сам не понимаешь, а любуешься в суматохе: тебе хочется жаловаться на судьбу, на 
людей, и где они тебе благоприятствуют, там ты исподтишка путаешь вс°, что они 
ни сделают. Будь доволен. Ты не на пуховиках пронежил свою молодость и не в 
оранжереях взрастил свои лавры! Можно войти погреться в избу и поваляться на 
лежанке. Остерегись! Лихорадка бьет, бьет, воспламеняет, да кончит тем, что и 
утомит.
     Уже довольно был ты в раздражительности, и довольно искр вспыхнуло из этих 
электрических потрясений. Отдохни! Попробуй плыть по воде: ты довольно боролся с 
течением. Разумеется не советую плыть по воде к грязному берегу, чтобы 
запачкаться в тине; но в новой стезе, открываемой перед тобою, ничто не заденет 
совести твоей, ничто не запятнает характера. Положим, что ничто на ней в не 
льстит тебе, и что глаза твои разгорелись на другую стезю, более заманчивую, - 
но что же делать? Стоит ли барахтаться, лягаться и упрямиться, стоит ли наделать 
шума в околодке, чтобы поставить на своем и добро бы еще поставить на своем, а 
ничуть, чтобы только не уступить, и кому же? Заботливой деятельности дружбы! 
Перед дружбою не стыдно и поподличать; даже сладостно, в чем можно без нарушения 
чести, и переломить себя в угоду ей. Такие жертвоприношения не унижают души, не 
оставляют на ней смрадных следов, как жертвоприношения личным выгодам и суетной 
корысти, а напротив возвышают ее, окуривают благовонием, которое долго 
отзовется. Душа должна быть тверда, но не хорошо ей и щетиниться при каждой 
встрече. Смотри, чтобы твоя не смотрела в поросята! Без содрогания и без уныния 
не могу думать о тебе, не столько о судьбе твоей, которая вс°-таки уляжется, 
когда-нибудь, но о твоей внутренности, тайности! Ты можешь почерстветь в этой 
недоверчивости к людям, которою ты закалиться хочешь. И какое право имеешь ты на 
недоверчивость? Разве одну неблагодарность свою! Лучшие люди в России за тебя; 
многие из них даже деятельны за тебя; имя твое сделалось народною 
собственностью. Чего тебе не достает? Я знаю чего, но покорись же силе 
обстоятельств и времени. Ты ли один терпишь, и на тебе ли одном обрушилось бремя 
невзгод, сопряженных с настоящим положением не только нашим, но вообще 
европейским. Если приперло тебя потеснее другого, то вини свой пьедестал, 
который выше другого.
Будем беспристрастны: не сам ли ты частью виноват в своем положении? Ты сажал 
цветы, не сообразясь с климатом. Мороз сделал свое, вот и вс°! Я не говорю, что 
тебе хорошо, но говорю, что могло бы быть хуже, и что будет хуже, если не 
станешь домогаться о лучшем и будешь перечить друзей своих. Осекая их попытки в 
твою пользу, кончишь тем, что и их парализуешь. Заключим: отказ твой ехать в 
Псков для посоветования с Мойером есть мера противная и благоразумию, потому что 
она ни на чем путном не основана, и нравственности, потому что ты оказываешь 
неблагодарность друзьям своим и испытываешь их дружбу к тебе до-нельзя, и 
настоящим и будущим выгодам твоим, ибо новою катастрофою запутываешь ход своей 
драмы и углубляешься в нее, как в лес или Кюхельбекер в своих "Аргивянах", 
который чем более писал, тем менее знал, когда кончит. Положим, что поездка в 
Псков не улучшит твоего политического положения, но она улучшит твое здоровье - 
это положительный барыш, а в барышах будет и то, что ты уважил заботы друзей, не 
отвергнул, из упрямства и прихоти, милости царской, и не был снова на ножах с 
общим желанием, с общим мнением. Наклада никакого не вижу: барыш в смете есть. В 
твоем положении пренебрегать ничем не должно, тем более, когда ничего не 
рискуешь. Я подозреваю некоторые недочеты в твоих соображениях. Ты любуешься в 
гонении: у нас оно, как и авторское ремесло, еще не есть почетное звание, ce 
n'est mкme pas du tout un йtat.  Оно - звание только для немногих; для народа 
оно не существует. Гонение придает державную власть гонимому только там, где 
господствуют два раскола общественного мнения. У нас везде царствует одна 
православная церковь. Ты можешь быть силен у нас одною своею славою, тем, что 
тебя читают с удовольствием, с жадностию, но несчастие у нас не имеет силы ни на 
грош. Хоть будь в кандалах, то одни те же друзья, которые теперь о тебе жалеют и 
пекутся, одна сестра, которая и теперь о тебе плачет, понесут на сердце своем 
твои железа, но их звук не разбудит ни одной новой мысли в толпе, в народе, к
оторый у нас мало чуток! Твое место сиротеет у нас в дружеских беседах и в 
родительском доме, но в народе не имеешь ты стула, тебя ожидающего: у нас никому 
нет места почетного. В библиотеках отведена тебе первая полка, но мы еще не 
дожили до поры  личного уважения.  В государственном человеке уважают кресты и 
чины, в авторе его книги, и то еще слава богу; но будь первый без крестов, 
другой без книг, их забывают и не знают. В дубовом лесу мы не друиды, а свиньи: 
дубам не поклоняемся, а жрем одни валяющиеся жолуди. Оппозиция - у нас 
бесплодное и пустое ремесло во всех отношениях: она может быть домашним 
рукоделием про себя и в честь своих пенатов, если набожная душа отречься от нее 
не может, но промыслом ей быть нельзя. Она не в цене у народа. Поверь, что о 
тебе помнят по твоим поэмам, но об опале твоей в год и двух раз не поговорят, 
разумеется, кроме друзей твоих, но ты им не ею дорог. Не ты же один на черной 
доске у судьбы: есть тоже имена честные, но так как они не подписываются в 
журналах, то их давно уже нет в помине. Нет сомнения que la disgrвce ne donne 
pas chez nous de popularitй; elle n'est que le prix des succиs;  какие бы ни 
были удачи, торговые ли, придворные, карточные, стихотворные, государственные, 
но вс° поклоняемся мы одному счастию, а благородное несчастие не имеет еще 
кружка своего в месяцослове народа ребяческого, немного или много дикого и 
воспитанного в одних гостиных и прихожих. Ты судить о своем положении по 
расчислениям ума и сердца, и, может быть, находишь людей, которые подтакивают 
твоим итогам, но и ты и они ошибаются. Пушкин по характеру своему; Пушкин, как 
блестящий пример превратностей различных, ничтожен в русском народе: за выкуп 
его никто не даст алтына, хотя по шести рублей и платится каждая его 
стихотворческая отрыжка. Мне вс° кажется,  que vous comptez sans votre hфte,  и 
что ты служишь чему-то, чего у нас нет. Дон-Кишот нового рода, ты снимаешь 
шляпу, кладешь земные поклоны и набожничаешь перед ветреною мельницею, в
которой не только бога или святого, но и мельника не бывало.

    Молола мельница и что ж молола? - ложь!

     Каково вспомнил я стих Сумарокова!
     От стиха Сумарокова перейдем к моей мельнице, то есть водопаду.
     Называя водопад  властелином влаги,  я его лицетворю, забывая этимологию 
его, и говорю о том незримом  moteur,  побудителе водяной суматохи. И Жуковский 
согласен со мною; впрочем увидим.  Дождь  будет по твоему приказанию брызгать  
от,  а не с - ради твоих прекрасных глаз и матушки-грамматики.  Междоусобные 
воды:  я и сам знал, что это не совсем правильно, и Жуковский тебя подтверждает. 
Но  междоусобие  имеет полный смысл и уже означает смуты; зачем же делать из 
него прилагательное непосредственное и самостоятельное?  Междоусобное  не 
отвечает  mutuel,  a intestin,  которое впрочем на французском языке не имеет 
отдельно смысла, мною приписываемого. Кажется, можно решиться. Смысл ясен;  
доброжелательство, доброжелательный, памятозлобие, памятозлобный  и пр. Главное 
дело, что  междоусобный  не пришивается никогда к иному слову, как брань, 
распри, и что  междоусобие  не приемлется в другом значении, как только в  
ссоре, смуте.  Позвольте, ваше благородие! Оно не правильно, а вс°-таки лучше! 
Конечно, не  питомец,  а как-нибудь  вместитель,  т. е. не словом, а мыслию;  
тайной  тут идет не в смысле тишины, а невидимости. Есть действие бури, но кто 
видит, откуда она берется? Небо ясно и тихо. Эта тайность есть матка - мысль 
всей пиесы. Не хочешь ли:  но ты созданье тайной бури!  Второй стих в том же 
смысле, разве вместо  игралище и глухой,  сказать:  и жертва внутренней войны?  
Но это слишком уже сбивается на Саллустия. Вбей себе в голову, что этот весь 
водопад не что иное, как человек, взбитый внезапною страстию. С этой точки 
зрения, кажется, все части соглашаются, и все выражения получают une arriиre 
pensйe,  которая отзывается везде. После эт
ого и строфа, осужденная тобою к острацизму, не лишняя, но надобно ее 
поаристидить в формах и потушить вечно-бьющий огонь. Но  зародыш  необходим, ибо 
в нем и трепещет вся господствующая мысль, то есть, что бури нет окрест 
водопада, а что вся буря в нем сидит, как блуд в вине по священному писанию, 
которое нам в этом выражении дало прекрасный текст для анакреонтической песни.

         Я пью, когда влюбляюсь;
         Когда я пью, влюбляюсь.

     Воля твоя,  вихорь знойный в степи  есть весьма точное уподобление водопада 
и страсти одинокой, безответной. Он возится сам с собою, терзает колыбель свою, 
потому что по сторонам ничего ему не дается, как бешеный, который себя колотит, 
потому что не кого ему бить.  Двойное сравнение,  как ты говорить,  тут не 
развлекает внимания,  а дает ему сильнейший толчок в стихе  Как страсть в 
святилище души, qui est le mot de l'йnigme  . Я вс° еще сидел на природе, но 
вдруг меня прорвало, и я залез в душу. Кажется, так, впрочем, чорт знает!  
Разразится,  конечно, лучше, чем  разгорится. Поправив,  стихи, я сам отдал их 
барону.
     Я на-днях возвратился из Ревеля морем с эскадрою на адмиральском корабле. 
Мало, только два дня был на море и не успел поверить Байрона, как твой дядя 
поверил Виргилиеву бурю. Первый день я был под гнетом тоски неодолимой и в 
страшном расстройстве нервов. На другой день начал было привыкать, а на третий 
противные ветры уже заставили нас поворотить в Кронштадт, хотя и предполагали 
крейсировать в Балтике дней десять. Впрочем, кажется, с морем хорошо амуриться и 
иметь его любовницею, а дожем не хотел бы я быть. Около 10-го думаю возвратиться 
восвояси и хлопотать по твоей доверенности у Василья Львовича.
     Сделай милость, раскуси, разжуй и развари мое письмо. Оно не только 
вылилось из души, тебе приверженной, но и подсказано размышлением и опытностию.  
Съезди в Псков,  повидайся с Мойером, и ты будешь прав и чист перед нами и 
всеми. Что за охота дать себя ухлопать аневризмом? Смерть незавидная! Жизнь 
может и к тому пригодиться, чтобы норовить умереть во-время и кстати.
     Обнимаю тебя от души. Желаю получить твое первое письмо из Пскова.
     Дай же что-нибудь в Телеграф; ты вс° говоришь, что нужно его поддерживать. 
Кому же как не тебе? Ты можешь придать ему сто процентов дюжиною стихотворений в 
год, а там и мне веселее будет надсматривать за ним. Охота ли лезть в омут 
одному! Ты Сталью отделал моего приятеля, а может быть и своего, Александра 
Муханова, бывшего адъютанта Закревского. Да по делом, хоть мне его и жаль.
    Царское Село, 28-го.

     6-го сентября. После выговора, вот тебе благодарность за письмо последнее к 
Жуковскому, где ты говоришь об осенней поездке в Псков. На здоровье и с богом! 
Карамзин очень доволен твоими трагическими занятиями и хотел отыскать для тебя  
железный колпак.  Он говорит, что ты должен иметь в виду в начертании характера 
Борисова дикую смесь: набожности и преступных страстей. Он бесперестанно 
перечитывал Библию и искал в ней оправдания себе. Эта противоположность 
драматическая! Я советовал бы тебе прислать план трагедии Жуковскому для 
показания Карамзину, который мог бы тебе полезен быть в историческом отношении. 
Житие Василия Блаженного напечатано особо. Да возьми повесть дядюшки твоего 
Василья: разве он не довольно блаженный для тебя. Карамзин говорит, что ты в 
колпаке немного найдешь пищи, то есть, вшей. Все юродивые похожи! Жуковский 
уверяет, что и тебе надобно выехать в лицах юродивого. Что за юродивые журналы 
наши! Я после Ревеля кинулся на них, и мне сделалось тошно. - Вьельгорский 
сделал прекрасную музыку на твой: "Режь меня! Жги меня!" Я ее еще не слыхал.
     Прости, умница. Глажу тебя по головке и в лоб цалую.
     12-го выезжаю. - На днях говорил я о тебе с старою и древнею Голицыною, но 
доброю, безумною попрежнему, хотя безумие ее и переменило направление.


213. П. А. Катенину.
Первая половина (не позднее 14) сентября 1825 г. Михайловское.

     Ты не можешь себе вообразить, милый и почтенный Павел Александрович, как 
обрадовало меня твое письмо, знак неизменившейся твоей дружбы.... Наша связь 
основана не на одинаковом образе мыслей, но на любви к одинаковым занятиям. Ты 
огорчаешь меня уверением, что оставил поэзию - общую нашу любовницу. Если это 
правда, что ж утешает тебя, кто утешит ее?... Я думал, что в своей глуши - ты 
созидаешь; нет - ты хлопочешь и тягаешься - а между тем годы бегут.

     Heu fugant, Posthume, Posthume, labuntur anni.

     А что всего хуже, с ними улетают и страсти и воображение. Послушайся, 
милый, запрись да примись за романтическую трагедию в 18-ти действиях (как 
трагедии Софии Алексеевны). Ты сделаешь переворот в нашей словесности, и никто 
более тебя того не достоин. Прочел в Булг. (92)  твое 3-е действие, прелестное в 
величавой простоте своей. Оно мне живо напомнило один из лучших вечеров моей 
жизни; помнишь?... На чердаке к.<нязя> Шаховского.
     Как ты находишь первый акт Венцеслава? По мне чудно-хорошо. Старика Rotrou, 
признаюсь, я не читал, по-гишпански не знаю, а от Жандра в восхищении; кончена 
ли вся трагедия?
     Что сказать тебе о себе, о своих занятиях? Стихи покаместь я бросил и пишу 
свои mйmoires,  то есть, переписываю на бело скучную, сбивчивую черновую 
тетрадь; 4 песни Онегина у меня готовы, и еще множество отрывков; но мне не до 
них. Радуюсь, что 1-я песнь тебе по нраву - я сам ее люблю; впрочем на все мои 
стихи я гляжу довольно равнодушно, как на старые проказы с К...., с театральным 
маиором и проч.: больше не буду! -  Addio, Poлta, a rivederla, ma quando?....


214. П. А. Вяземскому.
13 и 15 сентября 1825 г. Михайловское.

13 сентября.

     Сам съешь!  - Заметил ли ты, что все наши журнальные анти-критики основаны 
на  сам съешь?  Булгарин говорит Федорову: ты лжешь, Фед.<оров> говорит 
Булг.<арин>у: сам ты лжешь. Пинский говорит Полевому:  ты невежда,  Пол.<евой> 
возражает Пинскому:  ты сам невежда,  один кричит: ты крадешь! другой: сам ты 
крадешь! - и все правы. Итак, сам съешь, мой милый; ты сам ищешь полудня в 
четырнадцать часов. - Очень естественно, что милость царская огорчила меня, ибо 
новой милости не смею надеяться - а Псков для меня хуже деревни, где по крайней 
мере я не под присмотром полиции. Вам легко на досуге укорять меня в 
неблагодарности, а были бы вы (чего боже упаси) на моем месте, так может быть 
пуще моего взбеленились. Друзья обо мне хлопочут, а мне хуже да хуже. Сгоряча их 
проклинаю, одумаюсь, благодарю за намерение, как езуит, но вс° же мне не легче. 
Аневризмом своим дорожил я пять лет, как последним предлогом к избавлению,  
ultima ratio libertatis  - и вдруг последняя моя надежда разрушена проклятым 
дозволением ехать лечиться в ссылку! Душа моя, по неволе голова кругом пойдет. 
Они заботятся о жизни моей; благодарю - но чорт ли в эдакой жизни. Гораздо уж 
лучше от не-лечения умереть в Михайловском. По крайней мере могила моя будет 
живым упреком, и ты бы мог написать на ней приятную и полезную эпитафию. Нет, 
дружба входит в заговор с тиранством, сама берется оправдать его, отвратить 
негодование; выписывают мне Моера, который, конечно, может совершить операцию и 
в сибирском руднике; лишают меня права жаловаться (не в стихах, а в прозе, 
дьявольская разница!), а там не велят и беситься. Как не так! - Я знаю, что 
право жаловаться ничтожно, как и все проччие, но оно есть в природе вещей. 
Погоди. Не демонствуй, Асмодей: мысли твои об общем мнении, о суете гонения и 
страдальчества (положим) справедливы - но помилуй.... это моя религия; я уже не 
фанатик, но вс° еще набожен. Не отнимай у схимника надежду рая (93)  и страх 
ада.
     Зачем не хочу я согласиться на приезд ко мне Моэра? - я не довольно богат, 
чтоб выписывать себе славных докторов и платить им за свое лечение - Моер друг 
Жуков<ском>у - но не Жуковский. Благодеяний от него не хочу. Вот и вс°.
     Ты признаешься, что в своем водопаде ты более писал о страстном человеке, 
чем о воде. Отселе и неточность некоторых выражений. Благодарю от души Карамзина 
за Железный Колпак, что он мне присылает; в замену отошлю ему по почте свой 
цветной, который полно мне таскать. В самом деле не пойти ли мне в юродивые, 
авось буду блаженнее! Сегодня кончил я 2-ую часть моей трагедии - всех, думаю, 
будет 4. Моя Марина славная баба: настоящая Катерина Орлова! знаешь ее? Не 
говори, однакож, этого никому. Благодарю тебя и за замечание Карамзина о 
характере Бориса. Оно мне очень пригодилось. Я смотрел на (94)  его с 
политической точки, не замечая поэтической его стороны; я его засажу за 
евангелие, заставлю читать повесть об Ироде и тому подобное. Ты хочешь  плана?  
возьми конец Х-го и весь одиннадцатый том, вот тебе и план.
     Ах, мой милый, вот тебе каламбур на мой аневризм: друзья хлопочут о моей  
жиле, а я об жилье.  Каково?
    15 сентяб.

    Rйsumй:  Вы находите, что позволение [мне] ехать во Псков есть шаг вперед, а 
я думаю, что шаг назад - но полно об аневризме - он мне надоел, как наши 
журналы.
     Жалею, что о  Staлl  писал Муханов (если адъют.<ант> Раевского), он мой 
приятель, и я бы не тронул его, а вс° же он виноват,  M-d Staлl  наша - не тронь 
ее - впроччем я пощадил его. Как мне жаль, что Полевой пустился без тебя в Анти-
критику! Он длинен и скучен, педант и невежда - ради бога, надень на него 
строгой мунштук и выезжай его - на досуге. Будут и стихи, но погоди немного.
     Горч.<аков> мне живо напомнил Лицей, кажется он не переменился во многом - 
хоть и созрел и следств. подсох. Ты вбил ему в голову, что я объедаюсь гонением. 
Ох, душа моя - меня тошнит.... но предлагаемое да едят.


215. Александру I.
Начало июля - сентябрь (до 22) 1825 г. Михайловское.
(Черновое)

     Des propos inconsidйrйs, des vers satiriques [me firent remarquer dans le 
public], le bruit se rйpandit que pavais йtй traduit et fou а la 
ch. sec.
     Je fus le dernier а apprendre ce bruit qui йtait devenu gйnйral, je me vis 
flйtri dans l'opinion, je suis dйcouragй - je me battais, j'avais 20 ans en 1820 
- je dйlibйrais si je ne ferais pas bien de me suicider ou d'assasin - V 
(95)
     Dans le 1 cas je ne faisais qu'assu un bruit qui me dйshon, en 
autre je ne me veng. pas puisqu'il n'y avait pas d'outrage, je 
commettais un crime, je sacr а l'opinion d'un public que je mйprise un 
homme auquel tenait tout et talent dont j'avais йtй l'admirateur involontaire.
     Telles furent mes rйflexions. Je les com а un ami qui fut 
parf. de mon avis. Il me conseilla des dйmarches de justif. 
envers l'autoritй - j'en sentis l'inutilitй.
     Je rйsolus de mettre tant d'indйcence, de jactance dans mes discours et mes 
йcrits qu'enfin l'autoritйe soit obligй de me traiter en criminel - [j'espйrais] 
la Sibйrie ou la forteresse comme rйhabilitation.
     La conduite magnanime, libйrale de l'autoritй me toucha profondйment, en 
dйracinant entiиrement une ridicule calomnie. Depuis jusqu'а ma disgrвce s'il 
m'est quelquefois йchappй des plaintes contre un ordre de choses reзu, si 
quelquefois je m'abandonnais а de jeunes dйclamations, je suis pourtant bien sыr 
d'avoir toujours respectй soit dans mes йcrits soit dans mes discours la 
Pers de V. M..
     Sire, on m'a accusй d'avoir comptй sur la gйnйrositй de votre caractиre - 
je vous ai dit la vйritй avec une franchise dont il serait impossible d'кtre 
capable envers tout autre souverain du monde.
     Aujourd'hui j'ai recours а cette gйnйrositй. Ma santй a йtй fortement 
altйrйe dans ma jeunesse - un anйvr. de coeur exige une prompte opйration 
ou un traitement prolongй. Le sйjour de P. la ville qui m'a йtй assignйe 
ne peut me procurer aucun secours, je sup V. M. de me 
permettre le sйjour d'une de nos capitales ou bien de m'ordonner un endroit de 
l'Europe oщ je  prendre soin de mon existence.


216. А. П. Керн.
22 сентября 1825 г. Михайловское.

     Au nom du ciel n'envoyez pas а M-d Os. la lettre que vous avez 
trouvйe dans votre paquet. Ne voyez-vous pas qu'elle йtait йcrite uniquement 
pour votre йdification particuliиre? Gardez-la pour vous ou vous allez nous 
brouiller. J'avais entrepris de faire votre paix, mais j'en dйsespиre aprиs vos 
derniиres йtourderies.. ... A propos - vous me jurez vos grands dieux que vous 
ne faites la coquette avec personne, et vous tutoyez votre cousin, vous lui 
dites: je mйprise ta mиre. C'est affreux; il fallait dire:  votre mиre,  et mкme 
il ne fallait dire rien du tout, car la phrase a diablement eu de l'effet. 
Jalousie а part, je vous conseille de rompre cette correspondance, en ami qui 
vous est vйritablement dйvouй sans phrases et sans simagrйes. Je ne conзois pas 
quel est votre but de faire la coquette avec un jeune йtudiant (qui n'est pas 
poлte) а une distance aussi respectable. Quand il йtait prиs de vous, vous savez 
que je trouvais cela tout naturel - car il faut кtre raisonnable. Voilа qui est 
dit. N'est ce pas? point de correspondance - je vous rйponds qu'il n'en sera pas 
moins amoureux. - Parlez-vous sйrieusement en paraissant approuver mon projet? 
Annette en a eu la chair de poule, et moi la tкte m'en a tournй de joie; mais je 
ne crois pas au bonheur et cela est bien pardonnable. Voudrez-vous, ange 
d'amour, persuader une вme incrйdule et flйtrie? - Mais venez du moins а Pskov; 
cela vous sera facile. - Le coeur me bat, ma vue se trouble, je languis а cette 
seule idйe. - Ne serait-elle qu'une vaine espйrance, comme tant d'autres?.. 
Venons au fait: d'abord, il faut un prйtexte: une maladie d'Annette - qu'en 
dites-vous? ou bien, ne ferez-vous pas un voyage а Pйtersbourg?.. Vous me le 
ferez savoir. Oui? - Ne me trompez pas, bel ange! que je vous sois redevable de 
quitter la vie en connaissant le bonheur! - Ne me parlez pas d'admiration; ce 
sentiment n'en est pas un. Parlez-moi d'amour; j'en ai soif. Mais surtout ne me 
parlez pas de vers... Votre conseil d'йcrire а S. M. m'a touchй comme une preuve de ce que vous avez songй а moi - je t'en 
remercie а genoux, mais je ne puis le suivre. Il faut que le sort dйcide de mon 
existence; je ne veux pas m'en mкler... - L'espйrance de vous revoir encore 
belle et jeune est la seule chose qui me soit chиre. - Encore une fois, ne me 
trompez pas.
         22 sept.  Михайловское.

     Demain, c'est la fкte de M-de votre tante; je serai donc а Trigorsky. Votre 
idйe de marier Annette, pour avoir un refuge, est dйlicieuse, mais je ne la (96)  
lui ai pas communiquйe. Rйpondez, je vous en supplie, aux points principaux de 
cette lettre, et je croirai que le monde vaut encore la peine d'кtre habitй. -


207. В. А. Жуковский - Пушкину.
Вторая половина (не позднее 23 сентября 1825 г. Петербург.

     Ты, как я вижу, предал в руце мои только дух свой, любезнейший сын. А мне 
право до духу твоего нет дела: он жив и будет жив, ибо весьма живущ. Подавай-ка 
мне свое грешное тело, то есть свой аневризм. С этим прекрасным аневризмом не 
уцелеет и дух твой. Дух же твой нужен мне для твоего Годунова, для твоих десяти 
будущих поэм, для твоей славы и для исправления светлым будущим всего темного 
прошедшего. Слышишь ли, Бейрон Сергеевич! Но смотри же: Бейрон на лире, а не 
Бейрон на деле: коментарий на эту фразу найдешь в письме Вяземского, в котором 
для тебя многоразительной правды! Этот Вяземский очень умный человек и часто 
говорит дело. Мне лучше его ничего не льзя сказать тебе. Да и не нужно. Я было 
крепко рассердился на тебя за твое письмо к сестре и к Мойеру; но твоя 
библейская фраза меня с тобою помирила. Прошу покорнейше уважать свою жизнь и 
помнить, что можешь сделать в ней много прекрасного, несмотря ни на какие 
обстоятельства. Следовательно вот чего от тебя требую: вспомнив, что  настала 
глубокая осень  (ты обещал ею воспользоваться) [нан<ять>] собраться в дорогу, 
отправиться в Псков и, наняв для себя такую квартиру, в которой мог бы 
поместиться и Мойер, немедленно написать к нему, что ты в Пскове и что ты 
дождешься его в Пскове. Он мигом уничтожит твой аневризм. Ты возвратишься в свою 
Опочку, примешься с новым духом за своего Годунова и напишешь такого Годунова, 
что у нас всех будет душа прыгать: слава победит обстоятельства. В этом я 
уверен. Твое дело теперь одно: не думать несколько времени ни о чем, кроме 
поэзии, и решиться пожить исключительно только для одной высокой поэзии. Создай 
что-нибудь бессмертное, и [беды] самые беды твои (которые сам же состряпал) 
разлетятся в прах. Дай способ друзьям твоим указать на что-нибудь твое 
превосходное, великое; тогда им будет легко поправить судьбу твою; тогда они 
будут иметь на это неотъемлемое право. Ты сам себя не понимаешь; ты только 
бунтуешь, как ребенок, против несчастия, которое само [есть] не иное что, как 
плод твоего ребячества: а у тебя
такие есть способы сладить с своею судьбою, каких нет у простых сынов сего 
света, способы благородные, высокие. Перестань быть эпиграммой, будь поэмой.
    И я ваш покорный слуга
Жуковский.

      Уведомь немедленно, на что ты решишься касательно Пскова, Мойера и 
аневризма.

 Адрес:  Александру Сергеевичу
Пушкину.
В Опочке.


218. П. А. Вяземскому.
Вторая половина (не позднее 24) сентября 1825 г. Михайловское.

    Горчаков доставит тебе мое письмо. Мы встретились и расстались довольно 
холодно - по крайней мере с моей стороны. Он ужасно высох - впроччем, так и 
должно: зрелости нет у нас на севере, мы или сохнем, или гнием; первое вс°-таки 
лучше. От нечего делать я прочел ему несколько сцен из моей комедии, попроси его 
не говорить об них, не то об ней заговорят, а она мне опротивит, как мои Цыганы, 
которых я не мог докончить по сей причине. Радуюсь однако участи моей песни  
Режь меня.  Это очень близкий перевод, посылаю тебе дикий напев подлинника. 
Покажи это Вельгорскому - кажется, мотив - чрезвычайно счастливый. Отдай его 
Полевому и с песней. - Сестра мне пишет из Москвы - видаешься ли ты с нею? Ради 
бога докажи Вас.<илию> Льв.<овичу>, что Элегия на смерть  Ан.<ны> Льв.<овны>  не 
мое произведение, а какого-нибудь другого беззаконника. Он восклицает "а она его 
сестре 15.000 оставила!"... Это напоминает чай, которым он поил Милонова. Дело в 
том, что конечно Дельвиг более виноват, нежели я. Похлопочи обо мне, душа моя, 
как о брате -

         Сатирик и поэт любовный
     Наш Аристип и Асмодей,
     Ты не племянник Анны Львовны,
     Покойной тетушки моей,
     Писатель нежный, тонкий, острый,
     Мой дядюшка - не дядя твой,
     Но, милый, - Музы наши сестры,
     Итак ты вс° же братец мой.

Variante:  Василий Львович тонкий, острый.
     Кланяюсь княгине и сестре - некогда более писать.

<При письме листок с нотами; на обороте его:>
     Не потеряй этих нот, если не будут они гравированы, покажи это 
Верстовскому.

 Адрес:
Его сиятельству
князю Петру Андреевичу
Вяземскому.
В Москве,
в Чернышевском переулке, в собств. доме.


219. П. А. Плетнев - Пушкину.
26 сентября 1825 г. Петербург.

   Стихотворения
Александра Пушкина
   ---------
             Элегии.
   I. Пробуждение. 1816.
  II. Мечтателю. 1818.
 III. (Увы! зачем...). 1819.
  IV. (Мой друг! Забыты мной...). 1821.
   V. Друзьям. 1817. (97)
  VI. Выздоровление. 1818.
 VII. Война. 1821.
VIII. (Я пережил). 1821.
  IX. (Умолкну скоро я). 1821.
   X. Гроб юноши. 1821.
  XI. (Простишь ли мне...). 1823.
 XII. (Ты вянешь и молчишь...) 1824.
XIII. (Я видел смерть...) 1816. (98)
 XIV. К ней. 1817. (99)
  XV. Уныние. 1816. (100)
 XVI. Черное море. 1820. (101)
XVII. Сожженное письмо. 1825.
XVIII. (Ненастный день потух). 1823.
 XIX. Желание славы. 1825.
  XX. Андрей Шенье. 1825.


  Разные Стихотворения.

    I. Воспоминания в Цар.<ском> Селе. 1814.
  II. К Овидию. 1821.
 III. Русалка. 1819.
  IV. Гроб Анакреона. 1815.
   V. Черная шаль. 1821.
  VI. Торжество Вакха. 1817.
 VII. Фонтану Бах.<чисарайского> Дворца. 1820.
VIII. Песнь о Вещем Олеге. 1823. (102)
  IX. Певец. 1816.
   X. Амур и Гименей. 1816.
  XI. Романс. 114.
 ХII. Наездники. 1815.
XIII. Месяц. 1816.
 XIV. Разлука. 1817.
  XV. Адели. 1822.
 XVI. Виноград. 1820.
XVII. Стансы Т-му. 1819.
XVIII. Уединение. 1819.
 XIX. Прозерпина. 1824.
  XX. Домовому. 1819.
 XXI. Вакхическая песнь. 1825.
XXII. Друзьям. 1822.
XXIII. К морю. 1824.
XXIV. Демон. 1823.
XXV. Подраж.<ание> Турец.<кой> Песне 1820.
XXVI. Телега жизни. 1823.
XXVII. Наполеон. 1822.


  Эпиграммы и Надписи.

    I. Приятелям.
   II. (Охотник до журнал.<ьной> драки...)
  III. (У Кларисы денег...)
   IV. Добрый Человек.
    V. История Стихотворца.
   VI. Уединение.
  VII. Лиле.
 VIII. Роза.
   IX. Имянины.
    X. К портрету Жуковского.
   XI. (Судьба свои дары....)
  XII. К. А. Б.
 XIII. Старик.
  XIV. Веселый пир.
   XV. (Хоть впрочем он...)
  XVI. Иностранке.
 XVII. (Как брань тебе...)
XVIII. (Не спрашивай, зачем унылой...)
  XIX. Приятелю.
   XX. Усы.
  XXI. Жив, жив Курилка.
 XXII. На выпуск птички.


 Подражания Древним.

    I. Дориде.
   II. (Редеет облаков...).
  III. Муза.
   IV. Нереида.
    V. Дионея.
   VI. Дорида.
  VII. Дева.
 VIII. Ночь.
   IX. Приметы.
    X. Земля и Море.
   XI. Красавица пред зеркалом.


 Послания.

    I. К Лицинию. 1815.
   II. К Вс-му. 1819.
  III. Отрывок. 1817.
   IV. К H. Я. П. 1818.
    V. К Ш-ву. 1816.
   VI. К Дельвигу. 1817.
  VII. К Кривцову. 1819.
 VIII. К Алексееву. 1821.
   IX. К К**     . 1823.
    X. К Козлову. 1825.
   XI. К Прелестнице. 1818.
  XII. К N. N. 1819.
 XIII. К Ч**     . 1820.
  XIV. К Гречанке. 1821.
   XV. К Дочери Карагеоргия. 1822.
  XVI. К Жуковскому. 1818.
 XVII. К Ч**     . 1821.

 NB Что бы прибавить здесь: К Плетневу!


 Подражания Корану.
           1824.
I. II. III. IV. V. VI. VII. VIII. IX.
       ---------------

     Вот тебе, милый Пушкин, оглавление. Я в таком виде получил твои 
стихотворения от брата Льва, а распоряжение делал сам Жуковский. В этом виде 
послал я их и к Бирукову. Но прежде, нежели начну печатать, ты сделай свои 
перемены, какие почтешь нужными. Кажется, в распоряжении есть странности. 
Отчего, напр.,  К Лицинию  в Посланиях, а к  Овидию  в Раз. Стих., отчего  Усы  
в Эпигр. и Надп., а к  Прелест<ниц>е  в Посланиях? Ты свежими глазами лучше вс° 
пересмотришь и, переправив, как должно, возвратишь мне этот листок или 
перепишешь (103)  его надосуге, как следует. Я страстен аккуратностью: хотел бы, 
чтобы ты выставил годы против каждой уж пиесы, даже самой маленькой. Это будет 
удовлетворительнее для читателя и красивее для оглавления. Лев мне сказывал, что 
у тебя есть прелюбопытные примечания к  Воспом.<инаниям> в Цар.<ском> Селе.  
Пришли их, и также ко всему, к чему тебе захочется; а то теперь замечания только 
у  Андрея Шенье и Подражаний Корану:  этого мало; другим пиесам завидно. Я 
назову всю книгу просто:  Стихотворения Aл. Пуш.<кина>  для того, 
чтобы второй разряд можно было назвать:  Разные Стихотворения.  Если же книгу 
всю назвать:  Разн.<ые> Стихотв.<орения>,  то не обойдешься во втором разряде 
без  Смеси,  которой ты не жалуешь. Мы много ставили годов  наобум;  вс° 
поправь, что нужно. Тебе уж надобно тут похлопотать, когда ты связался со мною. 
Я человек премелочной. Люблю всякую безделицу видеть в исправности. Если хочешь 
приложить предисловие, то пришли его поскорее. Я, как сказывал тебе, не могу 
ничего написать, да и трудное дело говорить за тебя. Под твой язык не 
подделаешься. Виньеты, решительно говорю, не будет. С художниками нашими 
невозможно иметь дела. Они все побочные дети Аполлона: не понимают нас они. Да и 
что придаст твоим стихам какая-нибудь глупая фигура над пустоцвето
м? Придет время: тогда не так издадут. Формат я возьму в небольшую осмушку, 
чтобы не ломать ни одного стиха. По твоему желанию напечатаю 1200 экз. и 
продавать буду по 10 руб. Только сделай милость, не задержи меня своим ответом и 
всем, что нужно для разрешения моих недоумений. Я наверно получу рукопись от 
Бирукова к 1 октября. Тебе стыдно не быть заботливым и деятельным, когда я начал 
хлопотать я, задавленный проклятою своею должностью.

           Ответы Перовского.

     1 Вопр.:  Зачем Финн дожидается Руслана? - Отв. Он предвидел, что Рус. к 
нему приедет.  2 Воп.  Зачем Финн рассказывал Руслану свою историю?  Отв.  
Затем, что он знал, кто Финн; притом старики словоохотны.  3 воп.  Как может 
Рус. в несчастном положении с жадностью внимать старцу?  Отв.  Его положение не 
было несчастно: Финн его с начала ободрил.  4 вопр.  Зачем Русл. присвистывает?  
Отв.  Дурная привычка. Или: свистали вместо того, чтобы погонять лошадь 
английским хлыстиком. 5  вопр.  Зачем трус Фарлаф поехал искать Людмилу?  Отв.  
Трусы часто ездят туда же, куда и храбрые.  6 вопр.  Справедливо сравнение на 
стр. 43? Отв. Точно. 7  вопр.  Зачем Карла приходил к Людмиле?  Отв.  Как 
хозяин, с визитом.  8 вопр.  Как Людмиле вздумалось надеть шапку?  Отв.  С 
испугу, как справедливо заметил и вопрошатель.  9 воп.  Как колдун  это  
позволил?  Отв.  Она без позволения сделала это.  10 вопр.  Как Рус. бросил 
Рогдая в воду, как ребенка?  Отв.  Прочитаете в поэме.  11 вопр.  Зачем Карла не 
вылез из котомки?  Отв.  Руслан прежде смерти крепко затянул котомку ремнем, 
оставив небольшое отверстие, чрез которое Карла мог просовывать только голову.

     Вяземский теперь в Москве. Требуй от него сам войну со Лже-дмитриевым. Он 
верно с большою охотою тебе пришлет ее. Вот отчет, который Лев просил меня 
доставить тебе о деньгах твоих. Всеволожскому отданы все деньга; за коляску 
также; на 200 руб. купится тебе книг и пр. и перешлется на-днях в Михайловское; 
прочие деньги им прожиты, отчего Вяземскому и не достало. Крылова басни не 
выйдут прежде декабря. Дельвиг еще не женат, но скоро будет. О  Mйmoires  
поговорю с St. Florent и доставлю. Гнедич приехал с Кавказа. Новосильцов и 
Чернов умерли оба, если ты слышал об их дуэли. Жуковский теперь в Гатчине. 
Козлов кончил Абидосскую Невесту. Кстати: он, выслушав твоего Шенье, просил тебе 
дать знать, если ты не помнишь, что брату Шенье, после, когда поднята была 
голова Андрея, подали безыменную записку: "Каин! где брат твой Авель?" Если 
цензор что вычеркнет из твоих пиес, я буду печатать с пропусками, прибавив на 
конце, что они сделаны самим автором; без того нельзя. Не знаю, вс° ли я тебе 
пересказал, что хотелось.
         26 сентября
         1825.


220. В. А. Жуковскому.
6 октября 1825 г. Тригорское.

     На днях увидя в окошко осень, сел я в тележку и прискакал во Псков. 
Губернатор принял меня очень мило, я поговорил с ним о своей жиле, посоветовался 
с очень добрым лекарем и приехал обратно в свое Михайловское. Теперь, имея 
обстоятельные сведения о своем аневризме, поговорю об нем толком. П. А. Осипова, 
будучи в Риге, со всею заботливостию дружбы говорила обо мне оператору Руланду; 
операция не штука, сказал он, но следствия могут быть важны: больной должен 
лежать несколько недель неподвижно etc. Воля твоя, мой милый - ни во Пскове, ни 
в Мих.<айловском> я на то не соглашусь; вс° равно умереть со скуки или с 
аневризма; но первая смерть вернее другой. - Я постели не вытерплю, во что бы то 
ни стало. 2-ое, псковской лекарь говорит: можно обойтись и без операции, но 
нужны строгие предосторожности: не ходите много пешком, не ездите верьхом, не 
делайте сильных движений etc. etc. Ссылаюсь на всех; что мне будет делать в 
деревне или во Пскове, если всякое физическое движение будет мне запрещено? 
Губернатор обещался отнестись, что лечиться во Пскове мне невозможно - итак 
погодим, авось ли царь что-нибудь решит в мою пользу.
     Теперь 3-ий ¦ (и самый важный), Мойера не хочу, решительно. Ты пишешь:  
прими его, как меня.  Мудрено. Я не довольно богат, чтоб выписывать себе славных 
операторов - а даром лечиться не намерен - он не ты. Конечно я с радостию и 
благодарностью дал бы тебе срезать не только становую жилу, но и голову; от тебя 
благодеянье мне не тяжело - а от другого не хочу. Будь он тебе расприятель, будь 
он сын Карамзина.
     Милый мой, посидим у моря, подождем погоды; я не умру; это невозможно; бог 
не захочет, чтобы Гудунов со мною уничтожился. Дай срок: жадно принимаю твое 
пророчество; пусть трагедия искупит меня... но до трагедий ли нашему чорствому 
веку? По крайней мере оставь мне надежду. - Чувствую, (104)  что операция 
отнимет ее у меня. Она закабалит меня на 10 лет ссылочной жизни. Мне уже не 
будет ни надежды, ни предлога - страшно подумать, отче! не брани меня и не 
сердись, когда я бешусь; подумай о моем положении; вовсе не завидное, что ни 
толкуют. Хоть кого с ума сведет.
         Тригорское.
         6 окт.


221. А. Н. Вульфу.
10 октября 1825 г. Михайловское.

     Милый Алексей Николаевич, чувствительно благодарю Вас за дружеское 
исполнение моих препоручений и проч. Почтенного Мойера благодарю от сердца, 
вполне чувствую и ценю его благосклонность и намерение мне помочь - но повторяю 
решительно: ни во Пскове, ни в моей глуши лечиться я не намерен. О коляски моей 
осмеливаюсь принести вам нижайшую просьбу. Если (что может случиться) деньги у 
вас есть, то прикажите, наняв лошадей, отправить ее в Опочку, если же (что также 
случается) денег нет - то напишите, сколько их будет нужно. - На всякой случай 
поспешим, пока дороги не испортились... Что скажу вам нового? Вы, конечно, уже 
знаете вс°, что касается до приезда А.<нны> П.<етровны>. Муж ее очень милый 
человек, мы познакомились и подружились. Желал бы я очень исполнить желание ваше 
касательно подражания Языкову - но не нахожу его под рукой. Вот начало:

              Как широко,
              Как глубоко!
              Нет, бога ради,
              Позволь мне сзади - etc. -

     Не написал ли Яз.<ыков> - еще чего-нибудь в том же роде? или в другом? 
перешлите нам - мы будем очень благодарны.
10 окт.

 Адрес:   Его благородию
Алексею Николаевичу  Вульфу
в Дерпт.


222. П. А. Вяземский - Пушкину.
16 и 18 октября 1825 г. Остафьево - Москва.

Остафьево. 16-го октября.

     Ты сам Хвостова подражатель,
     Красот его любостяжатель,
     Вот мой, его, твой, наш навоз!
     Ум хорошо, а два так лучше.
     Зад хорошо, а три так гуще,
     И к славе тянется наш воз.

     На меня коляска имеет действие настоящего судна сухопутного и морского: в 
дороге меня рвет и слабит Хвостовым. - Это уже так заведено. Вот испражнение 
моей последней поездки. Улыбнись, моя красотка, на мое <----->. Я получил твое 
письмо, а Горчакова видел только мельком. На днях еду в Костромскую деревню дней 
на 15-ть. А ты что сделаешь с жилой и жильем? Только не жилься, чтобы не 
лопнуть. Телеграф получил от тебя письмо, уполномочивающее его взять у меня 
твоих стихов мелких. Я вс° боюсь, потому что ты превздорный на этот счет. Того и 
смотри, что рассердишься после, моя капризная рожица! - Не дашь ли мне прочесть 
своего Бориса? брюхом хочется! Муханов анти-стальский не Раевского, а 
Закревского адъютант, не большой рыжик, а маленькой рыжик. Твоя статья о 
Лемонтее очень хороша по слогу зрелому, ясному и по многим мыслям блестящим. Но 
что такое за представительство Крылова? Следовательно и Орловский представитель 
русского народа. Как ни говори, а в уме Крылова есть вс° что-то лакейское: 
лукавство, брань из-за угла, трусость перед господами, вс° это перемешано 
вместе. Может быть и тут есть черты народные, но по крайней мере не нам 
признаваться в них и не нам ими хвастаться перед иностранцами. И <----> есть 
некоторое представительство человеческой природы, но смешно же было бы живописцу 
ее представить, как отличительную принадлежность человека. Назови Державина, 
Потемкина представителями русского народа, это дело другое; в них и золото и 
грязь наши  par excellence,  но  представительство Крылова  и в самом 
литературном отношении есть ошибка, а в нравственном, государственном даже и 
преступление  de lиze-nation,  тобою совершенное.
     Обнимаю тебя сердечно. Приготовь мне что-нибудь к приезду моему из 
Костромы. Подарок эпистолярный и поэтический.
     Здесь Баратынской на четыре месяца. Я очень ему рад. Ты, кажется, меня 
почитаешь каким-то противуположником ему, и не знаю с чего. Вполне уважаю его 
дарование. Только не соглашался с твоим  смирением,  когда ты мне говорил, что 
после него уже не будешь писать элегий. - Здесь есть Погодин, университетский и 
повидимому  хороших правил:  он издает альманах в Москве на будущий год и просит 
у тебя Христа-ради. Дай ему что-нибудь из Онегина или что-нибудь из мелочей. 
Прости, голубчик.

Москва, 18-го. Завтра еду.


223. П. А. Вяземскому.
Около 7 ноября 1825 г. Михайловское.

     В глуши, измучась жизнью постной,
Изнемогая животом,
Я не парю - сижу орлом
И болен праздностью поносной.

     Бумаги берегу запас,
Натугу вдохновенья чуждый,
Хожу я редко на Парнас
И только за большою нуждой.

     Но твой затейливый навоз
Приятно мне щекотит нос:
Хвостова он напоминает,
Отца зубастых голубей,
И дух мой снова позывает
Ко испражненью прежних дней.

     Благодарствую, душа моя - и цалую тебя в твою поэтическую <-----> - с тех 
пор как я в Михайловском, я только два раза хохотал; при разборе новой пиитике 
басен и при посвящении <-----> <-----> твоего. - Как же мне не любить тебя? как 
мне пред тобой не подличить - но подличить готов, а переписывать, воля твоя, не 
стану - смерть моя и только.
     Поздравляю тебя, моя радость, с романтической трагедиею, в ней же первая 
персона Борис - Гудунов! Трагедия моя кончена; я перечел ее в слух, один, и бил 
в ладоши и кричал, ай-да Пушкин, ай-да сукин сын! - Юродивый мой, малой 
презабавный; на Марину у тебя <-------> - ибо она полька, и собою преизрядна - 
(в роде К. Орловой, сказывал это я тебе?). Проччие также очень милы; кроме 
капитана Маржерета, который вс° по-матерну бранится; цензура его не пропустит. 
Жуковский говорит, что царь меня простит за трагедию - навряд, мой милый. Хоть 
она и в хорошем духе писана, да никак не мог упрятать всех моих ушей под колпак 
юродивого. Торчат! Ты уморительно критикуешь Крылова; молчи, то знаю я сама, да 
эта крыса мне кума. Я назвал его представителем  духа  русского народа - не 
ручаюсь, чтоб он отчасти не вонял. - В старину наш народ назывался смерд (см. 
госп.<одина> Кар.<амзина>). Дело в том, что Крылов преоригинальная туша, гр.<аф> 
Орлов дурак, а мы разини и пр. и пр....
     Я из Пскова написал тебе было уморительное письмо - да сжег. Тамошний 
архиерей отец Evгений принял меня как отца Evгения. Губернатор также был весьма 
милостив; дал мне переправить свои стишки-с. Вот каково! Прощай, мой милый.

 Адрес:  Кн. П. А. Вяземскому.


224. А. А. Дельвигу. Октябрь - первая половина ноября 1825 г. Михайловское.

              Брови царь нахмуря,
         Говорил: Вчера
         Повалила буря
         Памятник Петра.
         Тот перепугался.
          "Я не знал!.." Ужель? -
         Царь расхохотался.
         - Первый, брат, апрель!

                         *

              Говорил он с горем
         Фрейлинам дворца:
         Вешают за морем
         За два <---->!....
         То есть разумею,
         Вдруг примолвил он,
         Вешают за шею,
         Но жесток закон. -

     Вот тебе, душа моя, приращение к куплетам Эристова. Поцалуй его от меня в 
лоб. Я помню его отроком, вырвавшимся из-под полоцких езуитов. Благословляю его 
во имя Феба и св.<ятого> Боболия безносого.
     Писал я брату об Андрее Шенье. Впроччем твоя святая воля. Я боюсь, чтоб том  
Разн.<ых> Ст.<ихотворений>  не был слишком тонок. Возьми себе весь портрет 
Татьяны, до  От Ричардсона без ума,  да еще конец от  Своим пенатам 
возвращенный.  Как ты думаешь? отпиши, покаместь еще не женился.
     Кланяйся от меня почтенному, умнейшему Арзамасцу, будущему своему тестю - а 
из жены своей сделай Арзамаску - непременно.
     Жду писем.


225. К. Ф. Рылеев - Пушкину.
Около 20 ноября 1825 г. Петербург.

     Извини, милый Пушкин, (105)  что долго не отвечал тебе; разные неприятные 
обстоятельства, то свои, то чужие были тому причиною. Ты мастерски оправдываешь 
свое чванство шестисотлетним дворянством; но несправедливо. Справедливость 
должна быть основанием и действий и самых желаний наших. Преимуществ гражданских 
не должно существовать, да они для Поэта Пушкина ни чему и не служат ни в зале 
невежды, ни в зале знатного подлеца, неумеющего ценить твоего таланта. Глупая 
фраза журналиста Булгарина также не оправдывает тебя, точно так, как она не в 
состоянии уронить достоинства литератора и поставить его на одну доску с 
камердинером знатного барина. Чванство дворянством непростительно особенно тебе. 
На тебя устремлены глаза России; тебя любят, тебе верят, тебе подражают. Будь 
Поэт и гражданин. - Мы опять собираемся с Полярною. Она будет последняя; так по 
крайней мере мы решились. Желаем распроститься с публикою хорошо и потому просим 
тебя подарить нас чем-нибудь подобным твоему последнему нам подарку. - Тут об 
тебе, бог весть, какие слухи: успокой друзей своих хотя несколькими строчками. 
Прощай, будь здрав и благоденствуй.

Твой Рылеев.

     На днях будет напечатана в С.<ыне> О.<течества> моя статья о Поэзии; желаю 
узнать об ней твои мысли.

 Адрес:  Поэту Пушкину
etc. etc. etc.


226. П. А. Катенин - Пушкину.
24 ноября 1825 г. Петербург.

     Твое письмо, любезнейший Александр Сергеевич, в свою очередь не мало 
постранствовало по белу свету и побывало сперва в Кологриве, а после уже дошло 
до меня в Петербурге. Для отвращения впредь подобных затяжек, уведомляю тебя, 
что надписывать ко мне надобно: в Большую Милионную, в дом Паульсона. Благодарю 
тебя, мой милый, за все приветствия; какой автор не любит похвал? Кому они не 
вдвое лестны покажутся из уст твоих? Но это голос сирены, от которого здравый 
рассудок велит всякому многострадальному Одиссею затыкать уши. Все мне 
советовали отдать наконец на театр мою трагедию, я сам полагал это делом 
толковым и пустился на волю божию; но теперь почти раскаиваться начинаю и 
предвижу тьму новых неудовольствий, ибо нынешний директор Остолопов, едва 
знающий меня в глаза, уже за что-то терпеть не может. В прошедшую пятницу по 
правилам нового театрального постановления собрался в доме гр. Милорадовича 
комитет  словестников  (так написано было в повестках); какими правилами 
руководствуются при этом сборе - мне неизвестно, а знаю только, что к сожалению 
моему не было тут ни Оленина, ни Гнедича, ни Жуковского, ни Жандра, ни Лобанова, 
ни Хмельницкого. Из людей в самом деле известных в словесности находились только 
Шишков, Муравьев-Апостол, Шаховской и Крылов: поверишь ли ты, что тут же с ними 
заседал и Бестужев?! Меня не было, читал мой ученик Каратыгин, как видно, весьма 
хорошо, ибо трагедия понравилась, и ее определили принять; завтра иду в Контору 
толковать об условиях. Предвижу множество хлопот и затруднений, очень слегка 
надеюсь на некоторое вознаграждение в успехе представления; но во всяком случае 
утешаюсь мыслию, что это уже моя последняя глупость, и что, как бы ни приняли 
Андромаху, разница будет для меня в том только, что я с большим или меньшим 
отвращением сойду с поприща, на которое никому пускаться не желаю. Недавно 
играли новую комедию: Аристофан, и приняли ее хорошо. Колосова опять на театре,  
elle enlиve la paille;  Семенова после долгого сна отлично сыграла Медею:
 какое дарование! и как жаль, что она его запускает! Каратыгин к бенефису своему 
перевел стихами трагедию:  Blanche et Guiscard,  и весьма не дурно, так что я 
ему советую на будущий год приняться за что-нибудь лучшее, например  Manlius.
     С нетерпением жду остальных песней твоего Онегина; желал бы также 
познакомиться с Цыганами, о которых чудеса рассказывают: отчего ты их не 
печатаешь? или цензура?.. Я сбираюсь свои стихотворения издать, и как ни уверен 
по совести, что в них нет ни одного слова, ни одной мысли непозволительной, но 
вс° боюсь; ибо никак не могу постичь, что нашим цензорам не по вкусу и как 
писать, чтобы им угодить. Прощай, умница, дай бог тебе здоровье в скорый 
возврат! не забывай, что искренно любит и тебя, и твое дарованье неромантик

Павел Катенин.
Ноя. 24-го. 1825.


227. П. А. Вяземскому.
Вторая половина ноября 1825 г. Михайловское.

     Я думал, что ты давно получил от Льва Сергеича 600 рё. украденные Савеловым 
- узнаю, что Лев их промотал; извини его и жди оброка, что соберу наднях с моего 
сельца С.<анкт> Петербурга.
     Милый, мне надоело тебе писать, потому что не могу являться тебе в халате, 
нараспашку и спустя рукава. Разговор наш похож на предисловие г-на Лемонте. Мы с 
тобою толкуем лишь о Полевом да о Булгарине - а они несносны и в бумажном 
переплете. Ты умен, о чем ни заговори - а я перед тобою дурак дураком. 
Условимся, пиши мне и не жди ответов.
     Твоя статья о Аббатстве Байрона? Что за чудо Д.<он> Ж.<уан>! я знаю только 
5 перв. песен; прочитав первые 2, я сказал тотчас Раевскому, что это  Chef-
d'-uvre  Байрона, и очень обрадовался, после увидя, что W. Scott моего мнения. 
Мне нужен англ. яз. - и вот одна из невыгод моей ссылки: не имею способов 
учиться, пока пора. Грех гонителям моим! И я, как А. Шенье, могу ударить себя в 
голову и сказать:  Il y avait quelque chose lа...  извини эту поэтическую 
похвальбу и прозаическую хандру. Мочи нет сердит: не выспался и не <-------->.
      Зачем жалеешь ты о потере записок Байрона? чорт с ними! слава богу, что 
потеряны. Он исповедался в своих стихах, невольно, увлеченный восторгом поэзии. 
В хладнокровной прозе он бы лгал и хитрил, то стараясь блеснуть искренностию, то 
марая своих врагов. Его бы уличили, как уличили Руссо - а там злоба и клевета 
снова бы торжествовали. Оставь любопытство толпе и будь заодно с Гением. 
Поступок Мура лучше его Лалла-Рук (в его поэтическом отношеньи). Мы знаем 
Байрона довольно. Видели его на троне славы, видели в мучениях великой души, 
видели в гробе посреди воскресающей Греции. - Охота тебе видеть его на судне. 
Толпа жадно читает исповеди, записки etc., потому что в подлости своей радуется 
унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости, она в 
восхищении.  Он мал, как мы, он мерзок, как мы!  Врете, подлецы: он и мал и 
мерзок - не так, как вы - иначе. - Писать свои  Mйmoires  заманчиво и приятно. 
Никого так не любишь, никого так не знаешь, как самого себя. Предмет 
неистощимый. Но трудно. Не лгать - можно; быть искренним - невозможность 
физическая. Перо иногда остановится, как с разбега перед пропастью - на том, что 
посторонний прочел бы равнодушно. Презирать -  braver (106)  - суд людей не 
трудно; презирать [самого себя] суд собственный невозможно.


228. А. А. Бестужеву.
30 ноября 1825 г. Михайловское.

     Я очень обрадовался письму твоему, мой милый, я думал уже, что ты на меня 
дуешься - радуюсь и твоим занятиям. Изучение новейших языков должно в наше время 
заменить латинский и греческий - таков дух века и его требования. Ты - да, 
кажется, Вяземский - одни из наших литераторов - учатся; все проччие разучаются. 
Жаль! высокий пример Карамзина должен был их образумить. Ты едешь в Москву; 
поговори там с Вяземским об журнале; он сам чувствует в нем необходимость - а 
дело было бы чудно-хорошо. Ты пеняешь мне за то, что я не печатаюсь - надоела 
мне печать - опечатками, критиками, защищениями etc... однако поэмы мои скоро 
выдут. И они мне надоели; Руслан молокосос. Пленник зелен - и пред поэзией 
кавказской природы - поэма моя: - Голиковская проза. Кстати: кто писал о горцах 
в Пчеле? вот поэзия! не Якубович ли, герой моего воображенья? Когда я вру с 
женщинами, я их уверяю, что я с ним разбойничал на Кавказе, простреливал 
Грибоедова, хоронил Шереметева etc. - в нем много, в самом деле, романтизма. 
Жаль, что я с ним не встретился в Кабарде - поэма моя была бы лучше. Важная 
вещь! Я написал трагедию и ею очень доволен; но страшно в свет выдать - робкий 
вкус наш не стерпит истинного романтизма. Под романтизмом у нас разумеют 
Ламартина. Сколько я не читал о романтизме, вс° не то; даже Кюхельбекер врет. 
Что такое его Духи? до сих пор я их не читал. Жду твоей новой повести, да 
возьмись-ка за целый роман - и  пиши его со всею свободою разговора или письма, 
иначе вс° будет слог сбиваться на Коцебятину. Кланяюсь планщику Рылееву, к<ак> 
(107)  говаривал покойник Платов - но я право более люблю стихи без плана, чем 
план без стихов. Желаю вам, друзья мои, здравия и вдохновения.

30 ноября.

 Адрес:
Его высокоблагородию
Кондратью Федоровичу
Рылееву
в С.-Петербург.
У Синего мосту в доме Американской компании.
Пр.<ошу> дост.<авить> г-ну Бестужеву.


229. П. А. Вяземскому.
Конец ноября - начало (не позднее 3) декабря 1825 г. Михайловское.

     Ты приказывал, моя радость, прислать тебе стихов для какого-то альманаха 
(чорт его побери), вот тебе несколько эпиграмм, у меня их пропасть, избираю 
невиннейших.

                Совет

 Поверь: когда и мух и комаров
Вокруг тебя летает рой журнальный,
Не рассуждай, не трать учтивых слов,
Не возражай на писк и шум нахальный:
Ни логикой, ни вкусом, милый друг,
Никак не льзя смирить их род упрямый.
Сердиться грех - но замахнись и вдруг
Прихлопни их проворной эпиграммой.


     Соловей и кукушка

 В лесах, во мраке ночи праздной,
Весны певец разнообразный
Урчит и свищет и гремит;
Но бестолковая кукушка,
Самолюбивая болтушка,
Одно ку-ку свое твердит;
И эхо вслед кукует то же.
Накуковали нам тоску!
Хоть убежать. Избавь нас, боже,
От элегических ку-ку!


        Движенье

Движенья нет, сказал мудрец брадатый.
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить,
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
Другой пример на память мне приводит:
Ведь каждый день пред нами солнце ходит,
Однакож прав [какой-то] упрямый Галилей.


        Дружба

Что дружба? легкий пыл похмелья,
Обиды вольный разговор,
Обмен тщеславия, безделья
Иль покровительства позор.


          Мадригал
Нет ни в чем вам благодати,
С счастием у вас разлад:
И прекрасны вы не к стати
И умны вы не в попад.

 Адрес:  Князю Петру Андреевичу
Вяземскому.
В Москве, в Чернышевском переулке, в собств. доме.


239. П. А. Катенину.
4 декабря 1825 г. Михайловское.

     Письмо твое обрадовало меня по многим причинам. 1) что оно писано из 
П.<етер>Б.<урга>, 2) что Андромаха наконец отдана на театр, 3) что ты 
собираешься издать свои стихотворения, 4) (и что должно было бы стоять первым) 
что ты любишь меня по-старому. Может быть нынешняя перемена сблизит меня с моими 
друзьями. Как верный подданный, должен я конечно печалиться о смерти государя; 
но, как поэт, радуюсь восшедствию на престол Константина I. В нем очень много 
романтизма; бурная его молодость, походы с Суворовым, вражда с немцем Барклаем 
напоминают Генриха V. - К тому ж он умен, а с умными людьми вс° как-то лучше; 
словом я надеюсь от него много хорошего. Как бы хорошо было, если нынешней зимой 
я был свидетелем [тв<оего>] и участником твоего торжества! участником, ибо твой 
успех не может быть для меня чуждым; но вспомнят ли обо мне? Бог весть. Мне 
право совестно, что тебе так много наговорили о моих Цыганах. Это годится для 
публики, но тебе надеюсь я представить что-нибудь более достойное твоего 
внимания. Онегин мне надоел и спит; впроччем я его не бросил. Радуюсь успехам 
Каратыгина и поздравляю его с твоим ободрением. Признаюсь - мочи нет хочется к 
Вам. Прощай, милый и почтенный. Вспомни меня во время первого представления 
Андромахи.

 4 декабря.


231. В. К. Кюхельбекеру.
1-6 декабря 1825 г. Михайловское.

     Прежде чем поблагодарю тебя, хочу с тобою побраниться. Получив твою 
комедию, я надеялся найти в ней и письмо. Я трес, трес ее и ждал не выпадет ли 
хоть четвертушка почтовой бумаги; напрасно: ничего не выдрочил и со злости духом 
прочел [оба действия] Духов, (130) сперва про себя, а потом и вслух. Нужна ли 
тебе моя критика? Нет! не правда ли? вс° равно; критикую: ты сознаешься, что 
характер поэта не правдоподобен; сознание похвальное, но надобно бы сию 
неправдоподобность оправдать, извинить в самой комедии, а не в предисловии. Поэт 
мог бы сам совеститься, стыдиться своего суеверия: отселе новые, комические 
черты. Зато Калибан - прелесть. Не понимаю, что у тебя за охота пародировать 
Ж<уковско>го. Это простительно Цертелеву, а не тебе. Ты скажешь, что насмешка 
падает на подражателей, а не на него самого. Милый, вспомни, что ты, если пишешь 
для нас, то печатаешь для черни; она принимает вещи буквально. Видит твое 
неуважение к Ж.<уковскому> и рада.
     Сир слово старое.  Прочтут иные  сыр  etc. - очень мило и дельно. От 
жеманства надобно нас отучать. - Пас стада главы моей (вшей?). Впроччем везде, 
где поэт бредит Шекспиром, его  легкое воздушное творенье,  речь Ариеля и 
последняя тирада - прекрасно. О стихосложении скажу, что оно небрежно, не всегда 
натурально, выражения не всегда точно-русские - на пр. слушать  в оба уха, брось  
вид угрюмый,  взгляд унылый,  молодец ретивый, сдернет чепец  на старухе  etc. 
Вс° это я прощаю для Калибана, который чудо как мил. Ты видишь, мой милый, что я 
с тобою откровенен по прежнему; и уверен, что этим (108)  тебя не рассержу - но 
вот чем тебя рассержу: кн.<язь> Шихматов, несмотря на твой разбор и смотря на 
твой разбор, бездушный, холодный, надутый, скучный пустомеля.... ай ай, больше 
не буду! не бей меня.

Адрес:  Кюх<ельбекеру>.


232. П. А. Плетневу.
4-6 декабря 1825 г. Михайловское.

     Милый, дело не до стихов - слушай  в оба уха:  Если я друзей моих не 
слишком отучил от ходатайства, вероятно они вспомнят обо мне... Если брать, так 
брать - не то, что и совести марать - ради бога, не просить у царя позволения 
мне жить в Опочке или в Риге; чорт ли в них?  а просить или о въезде в столицы, 
или о чужих краях.  В столицу хочется мне для вас, друзья мои, - хочется с вами 
еще перед смертию поврать; но конечно благоразумнее бы отправиться за море. Что 
мне в России делать? Покажи это письмо Ж<уковском>у, который, может быть, на 
меня сердит. Он как-нибудь это сладит. Да нельзя ли дам взбуторажить?... Душа! я 
пророк, ей богу пророк! Я Андрея Ш.<енье> велю напечатать церковными буквами во 
имя от.<ца> и сы<на> etc. - выписывайте меня, красавцы мои, - а не то не я 
прочту вам трагедию свою. К стати: Борька также вывел Юродивого в своем романе. 
И он байроничает, описывает самого себя! - мой Юродивый впроччем гораздо милее 
Борьки - увидишь. Вот тебе письма к двум еще Юродивым. Воейков не напроказил 
(109)  ли чего-нибудь? Я его сент.<ябрьской> книжки не читал. Он что-то со мною 
трусит. Кюхельбекера  Духи  - дрянь; стихов хороших очень мало; вымысла нет 
никакого. Предисловие одно порядочно. - Не говори этого ему - он огорчится.
     Не уж-то  Ил.<ья> Мур<омец>  Загорского? если нет, кто ж псеудоним, если 
да: как жаль, что он умер! (110)


233. Пушкин и Анна Н. Вульф - А. П. Керн.
8 декабря 1825 г. Тригорское.

     Je ne m'attendais guиre, enchanteresse, а votre souvenir, c'est du fond de 
mon вme que je vous en remercie. [D] Byron vient d'acquйril pour moi un nouveau 
charme - toutes ses hйroпnes vont revкtir dans mon imagination des traits qu'on 
ne peut oublier. C'est vous que je verrai dans Guinare et dans Leila - l'idйal 
de Byron lui-mкme ne pouvait кtre plus divin. C'est donc vous, c'est toujours 
vous que le sort envoie pour enchanter ma solitude! Vous кtes l'ange de 
consolation - mais je ne suis qu'un ingrat, puisque je murmure encore.... Vous  
allez  а Pйtersbourg, mon exil me pиse plus que jamais. Peut-кtre que le 
changement qui vient d'arriver me rapprochera de vous, je n'ose l'espйrer. Ne 
croyons pas а l'espйrance, ce n'est qu'une jolie femme, elle nous traite en 
vieux maris. Que fait le vфtre, mon doux gйnie? Savez que c'est sous ses traits 
que je m'imagine les ennemis de Byron, y compris sa femme.

8 dйc.

     Je reprends la plume pour vous dire que je suis а vos genoux, que je vous 
aime toujours, que je vous dйteste quelquefois, qu'avant-hier j'ai dit de vous 
des horreurs, que je vous baise vos belles mains, que je les rebaise encore en 
attendant mieux, que je n'en peux plus, que vous кtes divine etc.

<Анна H. Вульф:>
     Enfin, chиre amie, P. m'a apportй aujourd'hui une lettre de toi. 
Il йtait bien temps que je reзoive de tes nouvelles, car je ne savais plus que 
penser de ton silence, cependant je n'y vois pas ce qui pouvait t'empкcher de 
m'йcrire, et le ne puis voir а quelle lettre tu me rйponds, est-ce а celle que 
je t'ai йcrit par m-lle Nindele ou а une autre, tes lettres me dйroutent 
toujours. Alexis m'avait йcrit que tu avais abandonnй tous tes projets de 
dйpart, et que tu йtais rйsolue de rester, je commenзais donc а devenir 
tranquille sur ton compte quand ta lettre vient me dйtromper si dйsagrйablement! 
- Pourquoi ne me dis tu rien de positif et te plais-tu а me laisser ainsi dans 
l'inquiйtude. Ne crains rien pour tes lettres, tu peux m'йcrire maintenant 
simplement а mon adresse а  Опочка,  on ne lit plus mes lettres, elles traоnent 
toujours par Novorgeff et peuvent mкme se perdre. Ton projet pour Pйtersbourg 
est-il arrкtй pour sыr, l'йvйnement qui vient d'arriver, ne changera-t-il pas ce 
projet?. - Byron t'a reconciliй avec P.., il t'envoie l'argent 125 
roubles, qu'il coыte aujourd'hui mкme, la poste prochaine je tвcherai de 
t'envoyer ce que je te dois, je suis bien fвchйe de t'avoir fait attendre si 
longtemps. Pour le moment je ne puis en parler а ma Mиre qui est trиs malade - 
elle est au lit depuis plusieurs jours, elle a une йrysipиle (111)  а la 
figure... Que te dirai-je encore, je compte absolument partir pour Twer cet 
hiver, en attendant je languis, je souffre et je patiente, йcris-moi plus vite. 
Betcher est depuis longtemps а Ostroff,  но нам от этого не легче. Прощай, мой 
друг,  pour jamais ton amie Annette.


234. А. А. Дельвигу.
Середина декабря 1824 г. - первая половина декабря 1825 г. Михайловское.

     Путешествие по Тавриде  прочел я с чрезвычайным удовольствием. Я был на 
полуострове в тот же год и почти в то же время, как и И. М.<уравьев-Апостол>. 
Очень жалею, что мы не встретились. Оставляю в стороне остроумные его изыскания; 
для поверки оных потребны обширные сведения самого автора. Но знаешь ли, что 
более всего поразило меня в этой книге? различие наших впечатлений. Посуди сам. 
(112)
     Из Азии переехали мы в Европу  (131)  на корабле. Я тотчас отправился на 
так называемую  Митридатову Гробницу  (развалины какой-то башни), там (113)  
сорвал цветок для памяти и на другой день потерял [его] без всякого сожаления. 
Развалины Пантикапеи не сильнее (114)  подействовали на мое воображение. Я видел 
следы улиц, полузаросший ров, старые кирпичи - и только. Из Феодосии до самого 
Юрзуфа ехал я морем. Всю ночь не спал. Луны не было, звезды блистали; передо 
мною, в тумане, тянулись полуденные горы.... "Вот Чатырдаг", сказал мне капитан. 
Я не различил его, да и не любопытствовал. Перед светом я заснул. Между тем 
корабль остановился в виду Юрзуфа. Проснувшись, увидел я картину пленительную: 
разноцветные горы сияли; плоские кровли хижин татарских издали казались ульями, 
прилепленными к горам; тополи, как зеленые колонны, стройно возвышались между 
ими; с права огромный Аю-Даг.... и кругом это синее, чистое небо и светлое море, 
и блеск и воздух полуденный.....
     [На полуденном берегу] В Юрзуфе жил я  сиднем,  купался в море и объедался 
виноградом; я тотчас привык к полуденной природе и наслаждался ею со всем 
равнодушием и беспечностию (115)  неаполитанского Lazzaroni.  Я любил, 
проснувшись ночью, слушать шум моря - и заслушивался целые часы. В двух шагах от 
дома рос молодой кипарис; каждое утро я навещал его и к нему привязался 
чувством, похожим на дружество. Вот вс°, что пребывание мое в Юрзуфе оставило у 
меня в памяти.
     Я объехал полуденный берег, и путешествие М.<уравьева-Апостола> оживило во 
мне много воспоминаний; но страшный переход его по скалам Кикенеиса не оставил 
ни малейшего следа в моей памяти. По горной лестнице взобрались мы пешком, держа 
за хвост татарских лошадей наших. Это забавляло меня чрезвычайно и казалось 
каким-то таинственным, восточным обрядом. Мы переехали горы, и (116)  первый 
предмет, поразивший меня, была бер°за, северная бер°за! сердце мое сжалось. Я 
начал уже (117)  тосковать о милом полудне - хотя вс° еще [я] находился [я] в 
Тавриде, вс° еще видел и тополи и виноградные лозы. Георгиевской монастырь и его 
(118)  крутая лестница к морю оставили во мне сильное впечатление. Тут же видел 
я и (119)  баснословные развалины храма Дианы. Видно мифологические предания 
счастливее для меня воспоминаний исторических; по крайней мере тут посетили меня 
рифмы, я думал стихами [о **]. Вот они

    К чему холодны<е сомненья?>
                   и проч.

     В Бахчисарай приехал я больной. Я прежде слыхал о странном памятнике 
влюбленного Хана. К** поэтически описывала мне его, называя  la fontaine des 
larmes.  Вошед во дворец, увидел я испорченный фонтан; из заржавой железной 
трубки по каплям падала вода. Я обошел дворец с большой досадою на небрежение, в 
котором он истлевает, и на полу-европейские переделки некоторых комнат. NN почти 
насильно повел меня по ветхой лестнице в развалины гарема и на ханское кладбище,
                           но не тем
     В то время сердце полно было -
Лихорадка меня мучила.
     Что касается до памятника ханской любовницы, о котором (120)  говорит 
М.<уравьев-Апостол>, я [его не] об нем не вспомнил, когда писал свою поэму - а 
то бы непременно им воспользовался.
     Растолкуй мне теперь, почему полуденный берег и Бахчисарай имеют для меня 
прелесть неизъяснимую ? Отчего так сильно во мне желание вновь посетить места, 
оставленные мною с таким равнодушием? или воспоминание самая сильная способность 
души нашей, и им очаровано вс°, что подвластно ему? и проч. (121)
     Пожалуйста не показывай этого письма никому, даже и друзьям моим (разве 
переписав уже), а начала в самом деле не нужно. (122)


235. Е. А. Баратынский - Пушкину.
Первая половина декабря 1825 г. Москва.

     Благодарю тебя за письмо, милый Пушкин: оно меня очень обрадовало, ибо я 
очень дорожу твоим воспоминанием. Внимание твое к моим рифмованным безделкам 
заставило бы меня много думать о их достоинстве, ежели б я не знал, что ты 
столько же любезен в своих письмах, сколько высок и трогателен в своих 
стихотворных произведениях.
     Не думай, что бы я до такой степени был маркизом, что б не чувствовать 
красот романтической трагедии! Я люблю героев Шекспировых почти всегда 
естественных, всегда занимательных, в настоящей одежде их времени и с сильно 
означенными лицами. Я предпочитаю их героям Расина; но отдаю справедливость 
великому таланту французского трагика. Скажу более: я почти уверен, что французы 
не могут иметь истинной романтической трагедии. Не правила Аристотеля налагают 
на них оковы - легко от них освободиться - но они лишены важнейшего способа к 
успеху: изящного языка простонародного. Я уважаю французских классиков, они 
знали свой язык, занимались теми родами поэзии, которые ему свойственны, и 
произвели много прекрасного. Мне жалки их новейшие романтики: мне кажется, что 
они садятся в чужие сани.
     Жажду иметь понятие о твоем Годунове. Чудесный наш язык ко всему способен, 
я это чувствую, хотя не могу привести в исполнение. Он создан для Пушкина, а 
Пушкин для него. Я уверен, что трагедия твоя исполнена красот необыкновенных. 
Иди, довершай начатое, ты, в ком поселился гений! Возведи русскую поэзию на ту 
степень между поэзиями всех народов, на которую Петр Великий возвел Россию между 
державами. Соверши один, что он совершил один; а наше дело - признательность и 
удивление.
     Вяземского нет в Москве; но я на-днях еду к нему в Остафьево и исполню твое 
препоручение. Духов Кюхельбекера читал. Не дурно, да и не хорошо. Веселость его 
не весела, а поэзия бедна и косноязычна. Эду [тебе] для тебя не переписываю, 
потому что она на-днях выдет из печати. Дельвиг, который в П<етербур>ге смотрит 
за изданием, тотчас доставит тебе экземпляр и пожалуй два, ежели ты не 
поленишься сделать для меня, что сделал для Рылеева. Посетить тебя живейшее мое 
желание; но бог весть когда мне это удастся. Случая же верно не пропущу. 
Покаместь будем меняться письмами. Пиши, милый Пушкин, а я в долгу не останусь, 
хотя пишу к тебе с тем затруднением, с которым обыкновенно пишут к старшим.
     Прощай, обнимаю тебя. За что ты Левушку называешь Львом Сергеевичем? Он 
тебя искренно любит и ежели по ветренности [в чем] как-нибудь провинился перед 
тобою - твое дело быть снисходительным. Я знаю, что ты давно на него сердишься; 
но долго сердиться не хорошо. Я вмешиваюсь в чужое дело; но ты простишь это моей 
привязанности к тебе и твоему брату.
      Преданный тебе
Баратынский.

Адрес мой: в Москве, у Харитона в Огородниках, дом Мясоедовой.



Примечания

(1) нашу  поверх какого-то другого начатого слова

(2) Василья Львовича  густо замарано

(3) переделано из стережет

(4) переделано из  она достойна

(5)  и  добрый вписано.

(6)  и заботливость о его судьбе  вписано

(7) описка

(8)  не  вписано

(9) в подлиннике:  роожа

(10)  нет  вписано

(11) переделано из  притворная

(12) переделано из  но

(13)  есть  написано два раза

(14) кусок вырван

(15) фразы после даты и приписка А. Н. Вульф - на обороте, близ адреса

(16) переделано из  От

(17)  новых  вписано

(18) переделано из  так

(19) переделано из  занимательные

(20) от слов  или слишком незрелые  вписано

(21) переделано из  Дельвиг

(22) последний абзац приписан сбоку страницы

(23) переделано из  я

(24)  dram.  вписано

(25)  эпиграмму  и пр. вписано

(26) переделано из  толка

(27)  и не читав  вписано

(28) кусок вырван

(29) приписка на обороте, под адресом

(30) переделано из  той

(31) переделано из  которое

(32) переделано из  что

(33) переделано из  полагаюсь

(34)  к  вписано

(35)  поэтом  написано крупными буквами и подчеркнуто тремя чертами.

(36) внутренний край письма на сгибе листов оторван

(37) могут быть переделано из  должны служить  мне

(38)  меня  переделано из  ко мне

(39) от  Но заставила  кончая  Пусть так  приписано сбоку страницы

(40)  Русланов  над зачеркнутым  Цыганов

(41) переделано из  все слова

(42) название местности сперва было написано полностью; затем, видимо допустив 
ошибку, Раевский стал менять его, и, так как получилось неразборчиво, сократил

(43) переделано из  mes

(44) приписано сбоку первой страницы

(45)   да и Старину  вписано

(46) переделано из  первая дума

(47)  и Foscolo  вписано

(48) переделано из  полу-золотой, полу-свинцовый

(49)  в басне  вписано

(50) эта фраза написана на поле второй страницы, начиная от слов:  Кумир 
Державина

(51)  в роскоши  переделано из  роскошию

(52) переделано из  не понимал

(53) переделано из  явно

(54)  разговор плотника с час.  вписано

(55) переделано из  не имеет

(56)  картины  вписано

(57) переделано из  твоего

(58)  его  вписано

(59)  стольку-то  переделано из  столько-то

(60)  из  вписано

(61) в подлиннике  моя

(62) кусок с датой месяца вырван при распечатывании письма

(63)  онанизма  позднее вымарано

(64) переделано из  ней

(65) в копии П. И. Бартенева: ветр

(66)  a  переделано из  he

(67) переделано из  отвечено

(68)  только  вписано

(69) переделано из  осужден

(70)  comme cela et comme cela; c'est si joli  написано поперек письма в разных 
направлениях

(71)  их  вписано

(72) последняя фраза - сбоку первой страницы

(73) половина листа оторвана

(74) переделано из  en

(75) переделано из  qu'y

(76) переделано из  от журналов

(77) прорвано

(78) эта фраза на обороте, под адресом

(79)  вершин  вписано

(80) эта фраза написана на обороте под адресом

(81) переделано из данные

(82) переделано из  томы

(83) в подлиннике:  vaillent

(84) фраза, заключенная в скобки, слегка зачеркнута

(85)  d'Annette  было сперва сокращенно:  d'A;  затем Пушкин приписал 
недостающие буквы

(86) эта фраза написана из угла в угол письма - по диагонали

(87) последний абзац написан сбоку первой страницы

(88) письмо это, обращенное якобы к П. А. Осиповой, на самом деле предназначено 
также для А. П. Керн

(89)  lui  вписано.

(90) последние пять слов густо замараны

(91) сперва было начато:  усердствова<ть>

(92) в альманахе Булгарина "Русская Талия".

(93)  рая  переделано из  на рай

(94)  на  вписано.

(95) слово не дописано: после  V  - волнистая черта. Некоторые исследователи 
рассматривают букву V как начало слов:  Votre Majestй  - Ваше величество.

(96) переделано из  le

(97) Пушкин зачеркнул цифру 7 и поставил 6

(98) строка зачеркнута Пушкиным и им же написано:  Не нужно.

(99) то же, кроме римской цифры; им же написано:  Не нужно.

(100) строка, кроме римской цифры, зачеркнута Пушкиным

(101) слова Черное море заключены Пушкиным в скобки

(102) Пушкиным переправлено на 1822

(103) переделано из  перепиши

(104) переделано из  чувствуя

(105) в подлиннике описка:  Пущин

(106)  braver  надписано над  презирать

(107) прорвано

(108) переделано из  за это

(109) переделано из  напечатал

(110) последний абзац приписан сбоку 1-й страницы

(111) в подлиннике:  hiresipele

(112) весь этот абзац перечеркнут поперечной чертой

(113) сперва было начато:  г<де>

(114)  сильнее  вписано

(115)  и беспечностию  вписано

(116) переделано из  Переехав горы

(117)  уже  вписано

(118)  его  вписано

(119)  и  вписано

(120) переделано из  которой

(121) весь этот абзац также перечеркнут поперечной чертой

(122) последний абзац написан внизу поперек страницы

(123)  замечание Пушкина:  Clйon  Грессетов не умничает с Жеронтом, ни с Хлоей.

(124)  замечание Пушкина: Т. е. заметно.

(125)  замечание Пушкина: Да нет ли у тебя и прозы?

(126)  замечание Пушкина: Виноват! Гораций не подражатель.

(127)  замечание Пушкина: Уважаю в нем великого человека, но конечно не великого 
поэта. Он понял истинный источник русского языка и красоты оного: вот его 
главная услуга.

(128)  замечание Пушкина: Стр. 330.

(129)  замечание Пушкина: впроччем это придирка.

(130)  замечание Пушкина:  Calembour! reconnais-tu le sang?

(131)  замечание Пушкина: Из Тамани в Керчь.



ПЕРЕПИСКА 1826


236. E. А. Баратынский - Пушкину.
5-20 января 1826 г. Москва.

     Посылаю тебе Уранию, милый Пушкин; не велико сокровище; но блажен, кто и 
малым доволен. Нам очень нужна философия. Однакож позволь тебе указать на пиэсу 
под заглавием: Я есмь. Сочинитель мальчик лет осмнадцати и кажется подает 
надежду. Слог не всегда точен, но есть поэзия, особенно сначала. На конце 
метафизика, слишком темная для стихов. Надо тебе сказать, что московская 
молодежь помешана на трансцендентальной философии, не знаю, хорошо ли это, или 
худо, я не читал Канта и признаюсь, не слишком понимаю новейших эстетиков. Галич 
выдал пиэтику на немецкий лад. В ней поновлены откровения Платоновы и с 
некоторыми прибавлениями приведены в систему. Не зная немецкого языка, я очень 
обрадовался случаю познакомиться с немецкой эстетикой. Нравится в ней 
собственная ее поэзия, но начала ее мне кажется можно опровергнуть 
философически. Впрочем, какое о том дело, особливо тебе. Твори прекрасное, и 
пусть другие ломают над ним голову: как ты отделал элегиков в своей эпиграмме! 
Тут и мне достается, да и по делом; я прежде тебя спохватился и в одной 
ненапечатанной пьэсе говорю, что стало очень приторно:

         Вытье жеманное поэтов наших лет. -

     Мне пишут, что ты затеваешь новую поэму Ермака. Предмет истинно 
поэтической, достойный тебя. Говорят, что, когда это известие дошло до Парнасса, 
и Камоэнс вытаращил глаза. Благослови тебя бог и укрепи мышцы твои на великий 
подвиг.
     Я часто вижу Вяземского. На днях, мы вместе читали твои мелкие 
стихотворения, думали пробежать несколько пьэс и прочли всю книгу. Что ты 
думаешь делать с Годуновым? Напечатаешь ли его, иди попробуешь его прежде на 
театре? Смерть хочется его узнать. Прощай, милый Пушкин, не забывай меня.


237. П. А. Плетнев - Пушкину.
21 января 1826 г. Петербург.

     Вот тебе, радость моя, и книги. Письма  de Junius  заплатил я 15 руб., 
Театр de Schiller  40 р., да его мелкие стихотворения особо 8 руб. Итак нынешняя 
посылка собственно для тебя стоит 63 рубля. Сверх того получишь ты наличными 
деньгами (в общий счет издерживаемых мною для тебя денег твоих) от Прасковьи 
Александровны 156 рублей, которые из твоих же издержал я на покупку ей двух 
анкорков вина и двенадцати бутылок рома; потому что человек ее мало получил за 
продажу и ничего не мог мне дать на покупки для своей барыни.
     Прошу тебя сказывать мне, доволен ли ты остаешься моими покупками, как 
съестными, так и питейными, а равно и читательными. Ты мне своим одобрением 
прибавишь куража, а побранкой выучишь. На случай надобности книг посылаю тебе и 
Каталог С.-Флорана.
     Получил ли ты (непременно уведомь) пять экз. твоих Стихотворений? Доволен 
ли изданием? Не принять ли этот формат, буквы и расстановку строк для будущих 
новых изданий твоих поэм, разумеется кроме следующих глав Онегина?
     Мне Карамзины поручили очень благодарить тебя за подарок им твоих 
Стихотворений. Карамзин убедительно просил меня предложить тебе, не согласишься 
ли ты [ему] прислать ему для прочтения Годунова. Он ни кому его не покажет, или 
только тем, кому ты велишь. Жуковский тебя со слезами целует и о том же просит. 
Сделай милость, напиши им всем по письмецу.
     Я продал в разные руки книгопродавцам твоих Стихотворений до 600 экз., с 
уступкою 20 процентов, потому что на <на>личные деньги. У меня теперь твоей 
суммы, за всеми издержками по изданию и по разным к тебе посылкам, с остальными 
деньгами от Онегина, хранится более 4.000 рублей. Из этой суммы Дельвиг выпросил 
на некоторое время 2.000. Что прикажешь делать с твоим богатством? Переслать ли 
тебе вс° в наличности, или в виде какой-нибудь натуры, или приступить к какому-
нибудь новому изданию? Умоляю тебя, напечатай одну или две вдруг главы Онегина. 
Отбоя нет: все жадничают его. Хуже будет, как простынет жар. Уж я и то боюсь: 
стращают меня, что в городе есть списки второй главы. Теперь ты не можешь 
отговариваться, что ждешь Пол.<ярной> Звезды. Она не выйдет. Присылай, душа!
     Скоро выйдут Лиры и Эда; также Северные Цветы. Другие альманахи все дрянь. 
Я думаю, тебе вс°-таки наслали их издатели.
     Пиши ко мне обстоятельнее обо всем, что ты думаешь: не нужно ли также чего 
переменить в моих правилах в рассуждении изданий. Больше всего прошу тебя не 
забывать Карамзина и Жуковского. Они очень могут тебе быть полезными при твоем 
аневризме.  С такою болезнию шутить не надобно.

Весь твой Плетнев.
21 генв. 1826.


238. П. А. Плетневу.
Вторая половина (не позднее 25) января 1826 г. Михайловское.

     Душа моя, спасибо за Стих.<отворения> Ал.<ександра> П.<ушкина>,  издание 
очень мило; кое-где ошибки, это в фальшь не ставится. Еще раз благодарю сердечно 
и обнимаю дружески.
     Что делается у вас в П.<етер>Б.<урге>? я ничего не знаю, все перестали ко 
мне писать. Верно вы полагаете меня в Нерчинске. Напрасно, я туда не намерен - 
но неизвестность о людях, с которыми находился в короткой связи, меня мучит. 
Надеюсь для них на милость царскую. К стати: не может ли Ж.<уковский> узнать, 
могу ли я надеиться на высочайшее снисхождение, я 6 лет нахожусь в опале, а что 
ни говори - мне всего 26. Покойный имп.<ератор> в 1824 году сослал меня в 
деревню за две строчки не-религиозные - других художеств за собою не знаю. Ужели 
молодой наш царь не позволит удалиться куда-нибудь, где бы потеплее? - если уж 
никак нельзя мне показаться в П.<етер>Б.<урге> - а?
     Прости душа, скучно мочи нет.

Адрес:  Его высокоблагородию
Петру Александровичу
Плетневу.
В Пет. Бург.
В Екатерининский Институт.


239. А. А. Дельвигу.
20-е числа января 1826 г. Михайловское.

     Милый барон! вы обо мне беспокоитесь и напрасно. Я человек мирный. Но я 
беспокоюсь - и дай бог, чтобы было понапрасну. Мне сказывали, что А. Раевский 
под арестом. Не сомневаюсь в его политической безвинности. Но он болен ногами, и 
сырость казематов будет для него смертельна. Узнай, где он, и успокой меня. 
Прощай, мой милый друг.

         П.

Адрес: Барону Дельвигу.


240. В. А. Жуковскому.
20-е числа января 1826 г. Михайловское.

     Я не писал к тебе во-первых потому, что мне было не до себя, во-втор. за не 
имением верного случая. Вот в чем дело: мудрено мне требовать твоего заступления 
пред государем; не хочу охмелить тебя в этом пиру. Вероятно правительство 
удостоверилось, что я заговору не принадлежу и с возмутителями 14 декабря связей 
политических не имел - но оно в журналах объявило опалу и тем, которые, имея 
какие-нибудь сведения о заговоре, не объявили о том полиции. Но кто же, кроме 
полиции и правительства, не знал о нем? о заговоре кричали по всем переулкам, и 
это одна из причин моей безвинности. Вс°-таки я от жандарма еще не ушел, легко 
может, уличат меня в политических разговорах с каким-нибудь из обвиненных. А 
между ими друзей моих довольно (NB оба ли Раевские взяты, и в самом ли деле они 
в крепости? напиши, сделай милость). Теперь положим, что правительство и захочет 
прекратить мою опалу, с ним я готов условливаться (буде условия необходимы), но 
вам решительно говорю не отвечать и не ручаться за меня. Мое будущее поведение 
зависит  (1)  от обстоятельств, от обхождения со мною правительства etc.
     Итак остается тебе положиться на мое благоразумие. Ты можешь требовать от 
меня свидетельств об этом новом качестве. Вот они.
     В Кишеневе я был дружен с маиором Раевским, с генералом Пущиным и Орловым.
     Я был массон в Киш.<еневской> ложе, т. е. в той, за которую уничтожены в 
России все ложи.
     Я наконец был в связи с большею частию нынешних заговорщиков.
     Покойный император, сослав меня, (2)  мог только упрекнуть меня в безверии.
     Письмо это не благоразумно конечно, но должно же доверять иногда и счастию. 
Прости, будь счастлив, это покаместь первое мое желание.
     Прежде, чем сожжешь это письмо, (3)  покажи его Кар<амзину> и посоветуйся с 
ним. Кажется, можно сказать царю: В.<аше> в.<еличество>, если Пушкин не замешан, 
то нельзя ли наконец позволить ему возвратиться? -
     Говорят, ты написал стихи на смерть Алекс.<андра> - предмет богатый! - Но в 
теченьи десяти лет его царствования, лира твоя молчала. Это лучший упрек ему. 
Никто более тебя не имел права сказать: глас лиры, глас народа. Следств. я не 
совсем был виноват, подсвистывая ему до самого гроба.


241. П. А. Катенин - Пушкину.
3 февраля 1826 г. Петербург.

     Извини, любезнейший Александр Сергеевич, что я так давно тебе не отвечал: в 
нынешнее смутное время грустна даже беседа с приятелем. Жандр сначала попался в 
беду, но его вскоре выпустили; о других общих наших знакомых отложим разговор до 
свидания; и почему бы ему не быть вскоре? - Стихотворения твои я читал, большая 
часть мне давно известна; но скажи пожалуй, к какому К-ну ты пишешь нечто о 
Колосовой? Многие думают, что ко мне, но я в первый раз прочел эти стихи в 
печатной книге. Ты часто изволишь ставить начальные буквы таинственно: в Невском 
Альманахе (издатель должен быть слишком добрый человек) после Полевого et 
compagnie  стоит какой-то К.. дальный ваш  (чей?) родня;  моя совесть чиста, ибо 
по сию пору я ни в Невском, ни в другом альманахе ничего не печатал, во злые 
люди!... Однако чорт с ними, я хочу поговорить с тобою о человеке очень хорошем, 
умном, образованном и мне коротко знакомом; назвать до времени не могу. Он 
намерен в начале будущего года выдать также альманах, разумеется не такой, как 
нынешние; я для него решаюсь нарушить мой зарок и написать что-нибудь 
порядочное, время есть; сверьх того я вызвался выпросить стихов у тебя, и 
надеюсь, что ты не введешь меня в лгуны; более: я прошу у тебя таких стихов, 
которыми бы ты сам был доволен, вещи дельной. Будь умница и не откажи. Готовое 
теперь ты вероятно еще прежде издашь, но это вс° равно, будет другое, и в твои 
лета и с твоим дарованием вс° должно итти чем далее, тем лучше. Слышал я о 
второй части Онегина, о трагедии: Годунов, любопытен чрезвычайно вс° это видеть, 
но ты решительно не хочешь мне ничего показать ни прислать. Бог тебе судия, а я, 
как истый христианин, прощаю, с уговором только: чтобы ты непременно, без 
отговорок и вполне удовлетворил мою вышеписанную покорнейшую просьбу; за 
человека могу я ручаться, как за себя, следственно и за достоинство 
предполагаемого издания уже вперед несколько отвечаю; но без тебя, баловень муз 
и публики, и праздник не в праздник. Это мне опять напомин
ает твое отсутствие: постарайся, чтобы оно кончилось. Самому тебе не желать 
возврата в Петербург странно! Где же лучше? Запретить тебе на отрез, кажется, 
нет довольно сильных причин. Если б я был на месте Жуковского, я бы давно 
хлопотал, как бы тебя возвратить тем, кто тебя душевно любит; правда, я бы тогда 
хлопотал для себя. Прощай, милый, будь здоров и покуда хоть пиши. Мое почтение 
царю Борису Федоровичу, любезного проказника Евгения прошу быть моим стряпчим и 
ходатаем у его своенравного приятеля. Прощай. Весь твой
              Павел Катенин.
Февр. 3.1826.
С. Петерб.


242. А. А. Дельвигу.
Начало февраля 1826 г. Михайловское.

     Насилу ты мне написал и то без толку, душа моя. Вообрази, что я в глуши 
ровно ничего не знаю, переписка моя отвсюду прекратилась, а ты пишешь мне, как 
будто вчера мы целый день были вместе и наговорились до сыта. Конечно я ни в чем 
не замешан, и если правительству досуг подумать обо мне, то оно в том легко 
удостоверится. Но просить мне как-то совестно особенно ныне; образ мыслей моих 
известен. Гонимый 6 лет сряду, замаранный по службе выключкою, сосланный в 
глухую деревню за две строчки перехваченного письма, я конечно не мог 
доброжелательствовать покойному царю хотя и отдавал полную справедливость 
истинным его достоинствам - но никогда я не проповедовал ни возмущений, ни 
революции - напротив. Класс писателей, как заметил Alfieri,  более склонен к 
умозрению, нежели к деятельности, и если 14 декабря доказало у нас иное, то на 
то есть особая причина. Как бы то ни было, я желал бы вполне  и искренно  
помириться с правительством, и конечно это ни от кого, кроме его, не зависит. В 
этом желании [конечно] более благоразумия, нежели гордости с моей стороны.
     С нетерпением ожидаю решения участи несчастных и обнародование заговора. 
Твердо надеюсь на великодушие молодого нашего царя. Не будем ни суеверны, ни 
односторонни - как фр.<анцузские> трагики; но взглянем на трагедию взглядом 
Шекспира. Прощай, душа моя.

Пушкин.

     Ты взял 2000 у меня и хорошо сделал, но сделай так, чтоб прежде вел.<икого> 
поста они находились опять у Плетнева.

Адрес:
Милостивому государю
барону Антону Антоновичу
Дельвигу
в С. Петербург
в Б. Мильонной, в доме
г-жи Эбелинг.


243. А. А. Дельвиг - Пушкину.
Начало февраля 1826 г. Петербург.

     Милый мой Пушкин, до тебя дошли ложные слухи о Раевском. Правда они оба в 
Петербурге, но на совершенной свободе. Государь говорил с ними, уверился в их 
невинности и, говорят, пожал им руку и поцеловал их. Отец их сделан членом 
Совета. Наш сумашедчий Кюхля нашелся, (4)  как ты знаешь по газетам, в Варшаве. 
Слухи в Петербурге переменились об нем так, как должно было ожидать всем знающим 
его коротко. Говорят, что он совсем не был в числе этих негодных Славян, а 
просто был воспламенен, как длинная ракета. Зная его доброе сердце в притом 
любовь хвастать разными положениями, в которые жизнь бросала его, я почти был в 
этом всегда уверен. [Да] Он бы верно кому-нибудь из товарищей не удержался 
сказал всю свою тайну. Дай бог, чтоб это была правда. Говорят великий князь 
Михайло Павлович с ним более всех ласков; [так] как от сумашедчего, от него 
можно всего ожидать, как от злодея ничего. -
     По письму твоему приметил я, что ты изволишь на меня дуться, быть может, за 
долгое мое молчание. Исправься, душа моя, от такого греха; будь человеком, не 
будь зверем! Пиши ко мне по прежднему, за то я буду отвечать не по прежднему, т. 
е. акуратнее. Северные Цветы давно готовы, один Дашков не совсем выпростался, а 
такого одного ждут с охотою семеро. Твоя 2<-я> песня Онегина везде читается и 
переписывается. Я не только, что никому ее не давал, да и сам не имею. Твой 
экземпляр отдал Вяземскому, и для Цветов тобою назначенные куплеты его жена мне 
и переписала и прислала. Дела поправить нечем другим, как прислать ее с третьей 
к Плетневу и приказать печатать. Поздравление с Борисом Годуновым я было [пр] 
писал на огромном листе, да от радости до сих <пор> не окончил. Царицам гор мое 
почтение. Прощай.

Твой Дельвиг.


244. П. А. Плетнев - Пушкину.
6 февраля 1826 г. Петербург.

6 февр. 1826. С. п. б.

     Посылаю, душа моя, по желанию твоему тысячу рублей. Напрасно ты нападаешь 
на меня за знаки препинания. Может быть, ты сам виноват. Рукопись прислал ты 
очень неисправную, а ее переписывал какой-то писарь; итак еще более испортил. 
После того трудно добиться везде аккуратно до настоящего смысла. Советую тебе 
вперед отдавать кому-нибудь переписывать у себя да после просматривать. А без 
того заочно всегда будут неисправности.
     Ты отказываешься прислать Годунова за тем, что не кому переписать. Это 
странно. Ведь надобно ж будет когда-нибудь об атом похлопотать. Пригласи из 
Опочки дни на три к себе какого-нибудь писаку и заплати ему за труды. Увидишь, 
что он все твои стихи возьмется переписывать тебе.
     Ты вс°-таки не сказал мне и не прислал ничего, что надобно печатать. Не 
далеко уж вел.<икий> пост. Это последнее время. После свят.<ой> недели книжная 
торговля прекращается. Опять принуждены будем ждать зимы. Ужели ты в нынешнюю 
зиму ничего не выдашь более, кроме Стих.<отворений> Ал.<ександра> Пуш.<кина>.  
Сделай милость, выпусти Онегина. Ужели не допрошусь я.
     Скажи Пр.<асковье> Ал.<ександровне>, что я получил от нее 25 р., но <не> 
высылаю книг по тому, что они еще не вышли. Эда и Пиры должны явиться на днях, 
за ними Сев.<ерные> Цветы, а уж после Крылов.
     Карамзин болен. Не худо бы тебе и навестить его письмом. Жуковский не писал 
стихов на смерть государя, а для выпуска в Институте, которые однако ж посвящены 
воспоминанию об императоре покойном. Я их еще но получил. Получу, так и пришлю. 
Гнедич также плох здоровьем. Беда, как мы останемся без конца Илиады.
     Обнимаю тебя и желаю, чтобы ты был у себя с писарем.

Плетнев.
Дельвиг тебе уже писал.


245. П. А. Катенину.
Первая половина февраля 1826 г. Михайловское.

     Отвечаю тебе по порядку. Стихи о Колосовой были написаны в письме, которое 
до тебя не дошло. Я не выставил полного твоего имени, потому что с Катениным 
говорить стихами только о ссоре моей с актрисою показалось бы немного странным.
     Будущий альманах радует меня несказанно, если разбудит он тебя для поэзии. 
Душа просит твоих стихов; но знаешь ли что? Вместо альманаха не затеять ли нам 
журнала в роде Edimburgh Review?  Голос истинной критики необходим у нас; кому 
же, как не тебе, заорать в руки общее мнение и дать нашей словесности новое, 
истинное направление? Покаместь, кроме тебя, нет у нас критика. Многие (в том 
числе и я) много тебе обязаны; ты отъучил меня от односторонности в литературных 
мнениях, а односторонность есть пагуба мысли. Если б согласился ты сложить 
разговоры твои на бумагу, то великую пользу принес бы ты русской словесности: 
как думаешь? Да что Андромаха и собрание твоих стихов?


246. А. А. Дельвигу.
20 февраля 1826 г. Михайловское.

     Мой друг барон, я на тебя не дулся и долгое твое молчание великодушно 
извинял твоим Гименеем

          Io hymen Hymenaee io,
         Io hymen Hymenaee!

т. e. чорт побери вашу свадьбу, свадьбу вашу чорт побери. Когда друзья мои 
женятся, им смех, а мне горе; но так и быть: апостол Павел говорит в одном из 
своих посланий, что лучше взять себе жену, чем идти в геенну и во огнь вечный - 
обнимаю и поздравляю тебя - рекомендуй меня баронессе Дельвиг.
     Очень благодарен за твои известия, радуюсь, что тевтон Кюхля не был 
Славянин - а охмелел в чужом пиру. Поведение вел.<икого> кн.<язя> Михаила в 
[его] отношении к нему очень благородно. Но что Ив.<ан> Пущин? Мне сказывали, 
что 20, т. e. сегодня, участь их должна решиться - сердце не на месте; но крепко 
надеюсь на милость царскую. Меры правительства доказали его решимость и 
могущество. Большего подтверждения, кажется, не нужно. Правительство может 
пренебречь ожесточение некоторых обличенных...
     Я писал Ж<уковскому> - и жду ответа. Покаместь я совершенно один. 
Пр.<асковья> Ал.<ександровна> уехала в Тверь, сей час пишу к ней и отсылаю Эду - 
что за прелесть эта Эда! Оригинальности рассказа наши критики не поймут. Но 
какое разнообразие! Гусар, Эда и сам поэт, всякой говорит по своему. А описания 
лифляндской природы! а утро после первой ночи! а сцена с отцом! - чудо! - Видел 
я и Слепушкина, неужто никто ему не поправил Святки, Масленицу, Избу?  у него 
истинный, свой  талант; пожалуйста пошлите ему от меня экз. Руслана и моих 
Стих.<отворений> - с тем, чтоб он мне не подражал, а продолжал идти своею 
дорогою. Жду Цветов.

Адрес:  Дельвигу.


247. П. А. Осиповой.
20 февраля 1826 г. Михайловское.

     Madame,
     Voici le nouveau poиme de Baratinsky, que Delvig vient de m'envoyer; c'est 
un chef-d'-uvre de grвce, d'йlйgance et de sentiment. Vous en serez enchantйe.
     Je prйsume, Madame, que vous кtes maintenant а Twer, je souhaite que vous y 
passiez votre temps agrйablement, mais pas assez pour oublier totalement 
Trigorsky, oщ aprиs vous avoir regrettйe, nous commenзons dйjа а vous attendre.
     Recevez, Madame, l'assurance de ma haute considйration et de mon parfait 
dйvouement.

     20 fйvr.

     Veuillez, Madame, prйsenter mes hommages а M-lle votre fille ainsi qu'а M-
lle Netty.


248. П. А. Плетнев - Пушкину.
27 февраля 1826 г. Петербург.

27 февр. 1826.

     Стихотворений Александра Пушкина у меня уже нет ни единого экз., с чем его 
и поздравляю. Важнее того, что между книгопродавцами началась война, когда они 
узнали, что нельзя больше от меня ничего получить. Это быстрое расточение твоих 
сочинений вперед заставит их прежде отпечатания скупать их гуртом на наличные 
деньги. При продаже нынешней я руководствовался формою, которая изобретена была 
Гнедичем, по случаю продажи Стихотворений Батюшкова и Жуковского. Вот она: 1) 
Покупщику, требующему менее 50 экз., нет уступки ни одного процента. 2) Кто 
берет на чистые деньги 50 экз., уступается ему 10 проц. 3) Кто 100 экз., 
уступается 15 проц. 4) Кто 300 экз., уступается 20 проц. 5) Кто 500 экз., 
уступается 25 проц. 6) Кто 1000 экз., уступается 30 процентов.
     К нашему благополучию книгопродавцы наши так еще бедны или нерасчетливы, 
что из последних двух статей ни один не явился, и все покупали по 4-ой статье.
     На будущее время я отважусь предложить им одну общую статью: кто бы сколько 
ни брал, деньги должен взносить чистые и уступки больше 10 проц. не получит. 
Меня затруднял способ сохранять отпечатанные книги до продажи всех, особенно при 
большом издании; но теперь и это препятствие уничтожено: следственно ничто меня 
не принудит сдаваться этим вандалам. Только еще прошу тебя обязать меня 
оффициальным письмом (да не причтут мне этой новости в притеснение торговли 
их!), что я не имею права сбавлять или увеличивать число процентов выше или ниже 
10.
     Скажи теперь по совести, прав ли я в своих предсказаниях на счет твоих 
доходов. Воспользуйся же еще нынешней зимой, а летом нет продажи книг. Если ты 
не решился выписывать писаря, пришли мне черновые бумаги; я или сам перепишу, 
или найму; потом вс° переписанное перешлю тебе для сверки или поправок; тогда ты 
обратно мне перешлешь бумаги, и я приступлю к печатанию. В твоей воле, что 
теперь начать: второе ли издание Разн.<ых> Стихот.<ворений> (но в этом случае, 
надобно что-нибудь прибавить; потому что в другой раз некоторых пиес уж не 
пропустят), Бориса ли, Онегина ли, или Цыганов. Только сделай милость, не медли. 
Остается не более двух месяцев, в которые еще можно что-нибудь сделать. 
Жуковский особенно просит прислать Бориса. Он бы желал его прочесть сам, и еще 
(когда позволишь) на лекции его. Другая его к тебе коммисия состоит в том, чтобы 
ты написал к нему письмо серьиозное, в котором бы сказал, что, оставляя при себе 
образ мыслей твоих, на кои никто не имеет никакого права, не думаешь играть (5)  
словами никогда, которые бы противоречили какому-нибудь всеми принятому порядку. 
После этого письма он скоро надеется с тобою свидеться в его квартире.
     Что велишь делать с твоими деньгами? Хоть я не привел в совершенно 
аккуратный счет всю операцию нынешнего издания, но имею в руках (кроме 
издержанных на некоторые к тебе посылки, отосланной по твоему требованию тысячи,  
употребленных на издание и заимообразно отданных Дельвигу двух тысяч) пять  
тысяч еще. Распоряжайся, милый, поскорее. Ты мне давно не писал. Жду нетерпеливо 
твоего ответа. Что скажешь об Эде? Скажи П.<расковье> А.<лександровне>, что 
Крылов еще не вышел, также и Сев.<ерные> Цветы. Вс° пришлю, как скоро появится.
     Б<аратынс>кий вышел в отставку и живет в Москве. Брат твой здоров. 
Карамзину и Гнедичу лучше. Жуковский страдает гимороидами. Я весь к твоим 
услугам. Обнимаю тебя.

Плетнев.


249. П. А. Плетневу.
3 марта 1826 г. Михайловское.

     Карамзин болен! - милый мой, это хуже многого - ради бога успокой меня, не 
то мне страшно вдвое будет распечатывать газеты. Гнедич не умрет прежде  
совершения Илиады - или реку в сердце своем: несть Феб. Ты знаешь, что я пророк. 
Не будет Вам Бориса, прежде чем не выпишите меня в П.<етер>Б.<ург> - что это в 
самом деле? стыдное дело. Сле-Пушкину дают и кафтан, и часы, и полу-медаль, а 
Пушкину полному - шиш. Так и быть: отказываюсь от фрака, штанов и даже от 
академического четвер<та>ка (что мне следует), по крайней мере пускай позволят 
мне бросить проклятое Михайловское. Вопрос: Невинен я или нет? но в обоих 
случаях давно бы надлежало мне быть в П.<етер> Б.<урге>. Вот каково быть 
верноподданным! забудут и квит. Получили ли мои приятели письма мои дельные, т. 
е. деловые? Что ж не отвечают? - А ты хорош! пишешь мне: переписывай да нанимай 
писцов Опоческих, да издавай Онегина. Мне не до Онегина. Чорт возьми Онегина! я 
сам себя хочу издать или выдать в свет. Батюшки, помогите.

          3 марта.
Адрес:  Его высокоблагородию
Петру Александровичу
Плетневу
в С.-Петербург
в Екатерининском институте.


250. В. А. Жуковскому.
7 марта 1826. Михайловское.

     Поручая себя ходатайству Вашего дружества, вкратце излагаю здесь историю 
моей опалы. В 1824 году явное недоброжелательство графа Воронцова принудило меня 
подать в отставку. Давно расстроенное здоровье и род аневризма, требовавшего 
немедленного лечения, служили мне достаточным предлогом. Покойному государю 
императору не угодно было принять оного в уважение. Его величество, исключив 
меня из службы, приказал сослать в деревню за письмо, писанное года три тому 
назад, в котором находилось суждение об афеизме, суждение легкомысленное, 
достойное конечно всякого порицания.
     Вступление на престол государя Николая Павловича подает мне радостную 
надежду. Может быть его величеству угодно будет переменить мою судьбу. Каков бы 
ни был мой образ мыслей, политический и религиозный, я храню его про самого себя 
и не намерен безумно противоречить общепринятому порядку и необходимости.

Александр Пушкин.
7 марта
1826.
С.<ело> Михайловское.

Адрес:  Василию Андреевичу Жуковскому.


251. П. А. Плетневу.
7 (?) марта 1826 г. Михайловское.

     Мой милый, очень благодарен тебе за все известия. - Вместе с твоим получил 
я письмо и от Заикина с уведомлением о продаже Стих.<отворений> А.<лександра> 
П.<ушкина>  и с предложениями. Ты говоришь, мой милый, что некоторых пиэс уже 
цензор не пропустит; каких же? А. Шенье? итак погодим с новым изданием; время не 
уйдет, вс° перемелится - будет мука - тогда напечатаем второе, добавленное, 
исправленное изд. (однако, скажи; разве были какие-нибудь неудовольствия по 
случаю моих Стихотв.<орений>? или это одни твои предположения?) Знаешь ли? уж 
если печатать что, так возьмемся за Цыганов. Надеюсь, что брат по крайней мере 
их перепишет - а ты пришли рукопись ко мне - я доставлю предисловие и м. б. 
примечания - и с рук долой. А то всякой раз, как я об них подумаю или прочту 
слово в журн., у меня кровь портится - в собрании же моих поэм для новинки 
поместим мы другую повесть в роде Верро,  которая у меня в запасе. Жду ответа.
     При сем письмо к Ж.<уковскому> в треугольной шляпе и в башмаках. Не смею 
надеиться, но мне бы (6)  сладко было получить свободу от Ж.<уковского>, а не от 
другого - впроччем держусь стоической пословицы: не радуйся нашед, не плачь 
потеряв.
     Какого вам Бориса, и на какие лекции? в моем Борисе бранятся по-матерну на 
всех языках. Это трагедия не для прекрасного полу.
     Прощай, мой друг; деньги мои держи крепко, никому не давай. Они мне нужны. 
Сдери долг и с Д.<ельвига>. (7)


252. Анна H. Вульф - Пушкину.
Конец февраля - 8 марта 1826 г. Малинники.

     Vous devez кtre maintenant а  Михайловское depuis lontemps - voilа tout ce 
que je puis savoir au juste sur votre compte - longtemps j'ai balancй si je vous 
йcrirai avant de recevoir une lettre de vous; mais comme la rйflexion ne me sert 
jamais de rien, j'ai fini par cйder au dйsir que j'avais de vous йcrire. Mais 
par quoi commencerais-je et que vous dirais-je. Je crains et je ne puis laisser 
aller ma plume; Dieu, pourquoi ne suis-je pas partie avant, pourquoi - mais non, 
mes  (8)  regrets ne servent а rien - ils ne seront peut-кtre [pour vous] qu'un 
triomphe pour votre vanitй, il est trиs probable que vous ne vous rappelez plus 
les derniers jours que nous avons passйs ensemble. Je suis fвchйe de ne vous 
avoir pas йcrit les premiers jours de mon arrivйe, ma lettre aurait йtй 
charmante; mais aujourd'hui cela m'est impossible, je ne puis кtre que tendre et 
je crois que je finirai par dйchirer cette lettre. [Il est presque] Savez vous 
que je pleure en vous йcrivant, cela me compromet, je le sens; mais c'est plus 
fort que moi, je ne puis me vaincre. Il est presque sыr que je reste ici, ma 
chиre Mиre l'a arrangй sans me demander mon avis - elle dit que c'est une grande 
inconsйquence de ma part de ne pas vouloir rester maintenant quand en hiver je 
voulais partir seule mкme! Voyez que vous кtes fautif de tout vous-mкme - dois-
je maudire ou bйnir la providence de vous avoir envoyй [sur mon chemin] а 
Trigorsk? - Si encore vous m'en voudrez d'кtre restйe ici, vous serez un monstre 
aprиs cela, - entendez vous, Monsieur. Je ferai tout mon possible de ne pas 
rester, je vous donne ma parole, et si je ne rйussis pas, croyez que cela ne 
sera pas ma faute. Ne croyez cependant pas que cela soit peut-кtre parce que je 
n'ai personne ici - loin de cela, j'ai trouvй [ici] un Cousin charmant qui 
m'aime passionnйment et ne demande pas mieux que de me le prouver а votre 
maniиre si je le voulais. Ce n'est pas un uland comme vous le supposerez peut-
кtre, mais un officier de la garde, un
charmant jeune homme et qui ne me fait d'infidйlitй pour personne, entendez-
vous? Il ne peut supporter l'idйe que j'ai passй tant de temps avec vous, un 
aussi grand libertin. Mais hйlas! je ne sens rien а son approche - sa prйsense 
ne fait naоtre aucune йmotion en moi. Je crois toujours recevoir une lettre de 
vous, quelle jouissance cela serait pour moi. Cependant je n'ose vous le 
demander je crains mкme que je ne pourrais pas vous йcrire, car je ne sais, si 
je pourrais cacher mes lettres de mes Cousines - et alors que pourrais-je vous 
dire - j'aime mieux ne point recevoir de vos lettres aussi que d'en avoir de 
pareilles а celles de Riga. Pourquoi ne vous ai-je pas quittй а prйsent avec 
l'indiffйrence d'alors - pourquoi Netty n'est-elle pas venue me chercher alors? 
Peut-кtre nous nous serions sйparйs autrement. Cette lettre sous diffйrents 
prйtextes je ne lui ai pas montrйe en disant que c'est а A. K. que 
j'йcrivais. Mais je ne pourrais pas le faire toujours sans donner du soupзon. 
Malgrй toute mon йtourderie et mon inconsйquence vous avez su me rendre 
discrиte. Je parle de vous aussi peu que possible, mais je suis triste et je 
pleure. Je suis bien folle cependant, car je suis sыre que pour vous vous pensez 
а moi avec beaucoup d'indiffйrence dйjа et dites peut-кtre des horreurs de moi, 
tandis que moi! - J'ai oubliй de vous dire que Maman a trouvй que vous йtiez 
triste а notre dйpart. Ему, кажется, нас жаль!  Mon dйsir de retourner lui donne 
du soupзon et je crains de trop presser. Adieu, je vous fais une grimace.
     Le 8 mars. Il y a dйjа quelque temps que je vous ai йcrit cette lettre, je 
ne pouvais me rйsoudre а vous l'envoyer. Dieu! Il est dйcidй que je reste ici: 
hier j'ai eu une scиne trиs vive avec ma mиre pour mon dйpart, elle a dit devant 
tous mes parents qu'elle me laissait dйcidйment ici, que je devais rester, et 
qu'elle ne pouvait pas me prendre, puisqu'en partant elle s'йtait arrangйe de 
maniиre а me laisser ici. Si vous saviez comme je suis triste. Je crois vraiment 
comme A. K. qu'elle veut seule faire votre conquкte et que c'est 
par jalousie qu'elle me laisse ici. J'espиre cependant que cela ne sera que 
jusqu'а l'йtй, ma tante ira alors а Pskoff - et nous reviendrons ensemble avec 
Netty. Mais combien de changements peuvent arriver jusqu'alors, peut-кtre qu'on 
vous pardonnera, [je sais qu'alo] peut-кtre que Netty vous rendra autre. Il 
sera mal avisй de ma part de revenir avec elle, j'en courrais le risque 
cependant - et j'espиre avoir assez d'amour-propre pour ne pas vous regretter. 
A. K. doit venir aussi ici - il n'y aura cependant pas de rivalitй 
entre nous, il paraоt que chacune est contente de son lot. Cela vous fait 
honneur et prouve notre vanitй et crйdulitй. Euphr m'йcrit que vous lui 
avez dit que vous vous кtes amuse а Pskoff - est-ce aprиs moi? - quel homme vous 
seriez alors? - et quelle sotte je serais! - Avez-vous pris la baguette д'Илья 
Ив.<анович>? Quand je reviendrai, je vous la demanderai. Dieu! Si je recevais 
une lettre de vous que je serai contente, ne me trompez pas au nom du Ciel, 
dites que vous ne m'aimez pas du tout, alors je serai plus tranquille peut-кtre. 
Je suis furieuse contre ma Mиre, quelle femme vraiment. Au reste en tout cela il 
y a aussi de votre faute.
     Adieu, que direz-vous aprиs avoir lu cette lettre? Si vous m'йcrirez - 
faites le par Treuer, cela sera plus sыr. Je ne sais pas comment vous adresser 
cette lettre, j'ai peur que par Trigorsk elle ne tombe dans les mains de Maman, 
ou vous йcrirais-je par Euph.  - dites moi ce qui sera mieux.


253. И. E. Великопольскому.
Около (не позднее) 11 марта 1826 г. Михайловское.

Милостивый государь Иван Ермолаевич!
     Сердечно благодарю вас за письмо, приятный знак вашего ко мне 
благорасположения. Стихотворения Слепушкина получил и перечитываю вс° с большим 
и большим удивлением. Ваша прекрасная мысль об улучшении состояния поэта-
крестьянина, надеюсь, не пропадет. Не знаю, соберусь ли я снова к вам во Псков; 
вы не совершенно отнимаете у меня надежду вас увидеть в моей глуши: благодарим 
покамест и за то.
     Кланяюсь князю Цицианову; жалею, что не отнял у него своего портрета. Что 
нового в ваших краях?
     Остаюсь с искренним уважением вашим покорнейшим слугою

Александр Пушкин.


254. П. А. Катенин - Пушкину.
14 марта 1826 г. Петербург.

     Премного благодарю, любезнейший Александр Сергеевич, за готовность твою 
меня одолжить и предваряю тебя, что обещанные дары должны быть доставлены сюда 
отнюдь не позже первого сентября, дабы издатель успел все кончить с цензурою и 
типографиею ранее нового года. От издания журнала вдвоем я отнюдь не прочь, но 
об этом рано говорить, пока тебя здесь нет, что меня очень огорчает. На друзей 
надеяться хорошо, но самому плошать не надо; я бы на твоем месте сделал то же, 
что на своем, написал бы прямо к царю почтительную просьбу в благородном тоне, и 
тогда я уверен, что он тебе не откажет, да и не за что.
     Наконец достал я и прочел вторую песнь Онегина, и вообще весьма доволен ею; 
деревенский быт в ней так же хорошо выведен, как городской в первой; Ленской 
нарисован хорошо, а Татьяна много обещает. Замечу тебе однако (ибо ты меня 
посвятил в критики), что по сие время действие еще не началось; разнообразие 
картин и прелесть стихотворения, при первом чтении, скрадывают этот недостаток, 
но размышление обнаруживает его; впрочем, его уже теперь исправить нельзя, а 
остается тебе другое дело: вознаградить за него вполне в следующих песнях. Буде 
ты не напечатаешь второй до выхода альманаха, ее подари; а буде издашь прежде, 
просим продолжения: вещь премилая. Мои стихотворения вс° еще переписываются в 
Костроме, и оттоле весьма давно ко мне ни слова не пишут, вероятно по той 
причине, что и меня изволят считать в числе заточенных; коль скоро пришлют, 
приступлю к напечатанию, но и тут беда, ибо глупость наших цензоров превосходит 
всякое понятие. Андромаха принята на театр, роли розданы, и дирекция хотела было 
пустить ее в ход во время коронации; но Семенова не захотела играть летом и в 
отсутствии значительной части зрителей, обязанных с двором отправиться в Москву: 
итак, представление отложено до совершенного открытия театров по истечении 
годового срока со дня смерти бывшего государя.
     Что твой Годунов? Как ты его обработал? В строгом ли вкусе историческом, 
или с романтическими затеями? Во всяком случае я уверен, что цензура его не 
пропустит: о, боже! Читал ли ты Крылова басни, изданные в Париже гр.<афом> 
Орловым с переводами, французским и италианским? Из них некоторые хороши, 
особливо басня Ручей, работы Лавиня: прелесть. Помнишь ли, это было твое 
привычное слово, говоря со мной? Полно упрямиться в Опочке, приезжай-ка сюда, 
гораздо будет лучше и для тебя и для нас. До свидания, моя умница, будь здоров; 
к слову, ты что-то хворал: прошло ли? Напиши. Прощай. Весь твой

Павел Катенин.
Марта 14-го 1826.
С.-Петербург.


255. Анна Н. Вульф - Пушкину.
Вторая половина марта 1826 г. Малинники.

     Si vous avez reзu ma lettre, au nom du Ciel dйchirez-la! J'ai honte de ma 
folie, jamais je n'oserai lever les yeux sur vous si je vous revois. Maman part 
demain, et moi je reste ici jusqu'а l'йtй. Du moins je l'espиre ainsi. Si vous 
ne craignez pas de me compromettre auprиs de ma s-ur (comme vous le faites 
d'aprиs sa lettre) je vous prie en grвce de ne pas le faire avec Maman. Aujourd' 
hui elle m'a plaisantй sur nos adieux de Pskow,  qu'elle trouve avoir йtй trиs 
tendres ("они, говорит она, думали, что я ничего не замечаю"),  comment cela 
vous paraоt-il? - Au reste vous n'avez besoin que de paraоtre tel que vous кtes, 
pour la dйtromper et lui prouver que vous ne remarquez mкme pas mon absence. 
Quel prestige enchanteur m'avait sйduit! Comme vous savez feindre le sentiment. 
Je conviens avec mes Cousines que vous кtes un homme bien dangereux, mais je 
tвcherai de (9)  devenir raisonnable. -
     Au nom du ciel dйchirez ma premiиre lettre et brisez ma tasse de Pskoff - 
c'est un mauvais signe d'en donner, je suis trиs superstitieuse, et pour vous 
rйcompenser de cette perte je vous promets quand je reviendrai de vous donner la 
cire cacheter que vous m'avez demandйe а mon dйpart. Je vais apprendre l'italien 
et malgrй que je suis bien fвchйe contre vous, je crois que me premiиre lettre 
sera pour vous mio  delizie . (10)

Адрес:  Пушкину.


256. А. А. Дельвиг - Пушкину.
7 апреля 1826 г. Петербург.

     Милый Пушкин, посылаю тебе и Прасковье Александровне насилу-расцветшие 
Северные Цветы. Желаю, чтоб они тебе показались. Я было, выпросивши у тебя 
позволение напечатать отрывок об Овидии, хотел поместить к нему картинку: да что 
делать с нашими скотами академиками? Ни один не мог сделать что-нибудь сносное. 
С досады наш Дельвиг бросился к Григоровичу, уговорил его написать статью о 
русских художниках и велел гравировать с пяти русских хороших картин. Граверы 
сделали сколько могли, к будущему году [надеюсь] жду от них еще большего. Пора 
им привыкнуть к альманачному вкусу! К будущему году надеюсь на тебя, как на 
каменную стену, надеюсь лично от тебя получить лучшие цветы для моего парника 
или теплицы. От Баратынского тоже. Деньги твои я взял, как хороший министр 
финансов, т. е. назначил Плетневу источник уплаты: я купил у Баратынского Эду и 
его Сочинения, и Эда, продаваясь, в скором времени погасит совершенно мой долг. 
Живи, душа моя, надеждами дальными и высокими, трудись для просвещенных внуков; 
надежды же близкие, земные оставь на старания друзей твоих и доброй матери 
твоей. Они очень исполнимы, но еще не теперь. Дождись коронации, тогда можно 
будет просить царя, тогда можно от него ждать для тебя новой жизни. Дай бог 
только, чтоб она полезна была для твоей поэзии. Прощай, обнимаю тебя.

7-го апреля.

     Жена моя тебе кланяется и благодарит за поздравление.
     Еще прощай.


257. В. А. Жуковский - Пушкину.
12 апреля 1826 г. Петербург.

12 апреля.

     Не сердись на меня, что я к тебе так долго не писал, что так долго не 
отвечал на два последние письма твои. (11)  Я болен и ленив писать. А дельного 
отвечать тебе нечего. Что могу тебе сказать на счет твоего желания покинуть 
деревню? В теперешних обстоятельствах нет никакой возможности ничего сделать 
[для тебя] в твою пользу. Всего благоразумнее для тебя остаться покойно в 
деревне, не напоминать о себе и писать, но писать для славы.  Дай пройти 
несчастному этому времени. Я никак не умею изъяснить, для чего ты написал ко мне 
последнее письмо свое. Есть ли оно только ко мне,  то оно странно. Есть ли ж для 
(12)  того, чтобы его показать,  то безрассудно. Ты ни в чем не замешан - это 
правда. Но в бумагах каждого из действовавших находятся стихи твои. Это худой 
способ подружиться с правительством. Ты знаешь, как я люблю твою музу в как 
дорожу твоею благоприобретенною  славою: ибо умею уважать Поэзию и знаю, что ты 
рожден быть великим поэтом и мог бы быть честью и драгоценностию России. Но я 
ненавижу вс°, что ты написал возмутительного для порядка и нравственности. Наши 
отроки (то есть все зреющее поколение), при плохом воспитании, которое не дает 
им никакой подпоры для жизни, познакомились с твоими буйными, одетыми прелестию 
поэзии мыслями; ты уже многим нанес вред неисцелимый. Это должно заставить тебя 
трепетать. Талант ничто. Главное: величие нравственное. - Извини эти строки из 
катехизиса. Я люблю и тебя и твою музу, и желаю, чтобы Россия вас любила. Кончу 
началом: не просись в Петербург. Еще не время. Пиши Годунова и подобное: они 
отворят дверь свободы.
     Я болен. Еду в Карлсбад; возвращусь не прежде, как в половине сентября. 
Пришли к этому времени то, что сделано будет твоим добрым Гением. То, что 
напроказит твой злой Гений, оставь у себя: я ему не поклонник. Прости. Обнимаю 
тебя.
Жуковский.


258. П. А. Плетнев - Пушкину.
14 апреля 1826 г. Петербург.

14 апр. 1826.

     Не удивляйся, душа моя, что я целый месяц не писал к тебе. Этот месяц был 
для меня черным не только в году, но и во всей жизни. С роду не бывал я болен и 
не пробовал, каковы на свете лекарства: а теперь беспрестанно их глотаю через 
час по две ложки. Это однакож не помешало мне, хоть с резными наворотами, 
исполнить все твои коммиссии, а имянно: 1) Князю Вяземскому отослано 600 руб. 2) 
Слепушкину доставлен экз. твоих Стих.<отворений>. 3) Тебе посланы 2, 3 и 4 части 
Мнемозины. 4) Сверх того посланы тебе новое издание басен Крылова и Северные 
Цв.<еты>. 5) Отдано твое письмо Жуковскому. Ты верно не знаешь, какой у нас 
теперь мор на писателей. Жуковский болен отчаянно и для своего спасения получил 
совет ехать на теплые воды. Карамзин не может здесь выздороветь и потому 
отправляется морем до Бордо, а оттуда по южной части Франции во Флоренцию, где 
проживет два года. Гнедичу говорят доктора, что он может ожидать спасения от 
весны, а не от них. Можешь по этому вообразить, в состоянии ли кто-нибудь в этом 
положении начать какое-нибудь важное дело. Сверх того так много еще хлопот 
посторонних. Мой совет и всех любящих тебя провести нынешнее лето в деревне. К 
осени Жуковский возвратится. Дел важных сбавится. Вс° взойдет в обыкновенное 
течение. Тогда легче начать и Жуковскому. Тебе легко возражать, что за советами 
нужды ни у кого не будет. Но ты хладнокровнее обними стечение этих странных 
обстоятельств, и сам согласишься, что прежде надобно заняться чем-нибудь общим, 
а потом приступить к частному. 6) Послана тебе рукопись Цыганов. Аккуратнее 
исправь да поскорее пришли: так и тиснем. Кстати. Не можешь ли ты решиться 
напечатать второй главы Онегина? Это необходимо нужно. Теперь она ходит в самой 
неисправной рукописи по городу, и от этого скоро к ней потеряют вкус. Сделай 
милость, напечатай: тогда скорее разойдется и первая. Ты от этого тьму получишь 
денег. 7) Не стыдно ли тебе такую старину воспоминать, каково дело твое с 
Ольдекопом. Книги его уж нет ни экземпляра; да я не знаю, существует ли и он в 
каком-нибудь формате. И
из чего ты хлопочешь? Если хочешь денег: согласись только вновь напечатать 
Кавказ.<ского> Плен.<ника>, или Бахч.<исарайский> Фон.<тан>, и деньги посыплются 
к тебе. Если хочешь примером его учить других: этого никто не делал, да и не 
сделает. Оставь во рту у нищего кусок. Если его вырвешь, он, может быть, умрет с 
голода, а ты до сыта не наешься. Я бы очень желал, чтобы ты несколько замечаний 
своих на Тацита пустил в ход с цитатами. Это у многих повернуло бы умы. Не 
поленись, любезный брат. К Баратынскому ты слишком пристрастен. Он любит еще 
играть словами; в слоге есть кокетство; во многом француз, хоть и люблю его до 
смерти. Твое письмо к брату убийственно. У меня бы рука не поднялась так 
отвечать.  На Аладьина плюнь.


259. Анна Н. Вульф - Пушкину.
20 апреля 1825 г. Малинники.

     Dieu! Quelle йmotion j'ai йprouvйe en lisant votre lettre et que j'aurais 
йtй heureuse si la lettre de ma s-ur n'avait mкlй de l'amertume а ma joie. Hier 
matin je prenais le thй quand on m'apporta de la poste les livres, je ne pouvais 
deviner d'oщ ils me venaient; quand en l'ouvrant je vis Lascasas, mon c-ur 
battit et je n'osais les ouvrir d'autant plus qu'il y avait du monde dans la 
chambre. J'aurais йtй contente de votre lettre, si je ne me rappelais que vous 
en avez йcrit de pareilles et mкme de plus tendres encore en ma prйsence а 
A. K. et aussi а Netty. Je ne suis pas jalouse, croyez-moi; si je 
l'йtais vйritablement ma fiertй triompherait bientфt du sentiment et cependant 
je ne puis m'empкcher dй vous dire combien votre conduite me blesse. Comment en 
recevant ma lettre vous vous йcriez: Ax, господа, quelle lettre, comme si 
c'йtait d'une femme! et vous la jetez pour lire les bкtises de Netty; il ne vous 
manquait que de dire que vous la trouviez trop tendre.  Ai-je besoin de vous 
dire combien cela me blesse; outre que c'йtait encore me compromettre beaucoup 
que de dire que la lettre йtait de moi. Ma soeur йtait toute offensйe de cela et 
crainte de m'affliger elle conte cela а Netty. Celle-lа qui ne savait pas mкme 
que je vous avais йcrit, se rйpand en reproches de mon peu d'amitiй et de 
confiance en elle - et vous qui m'accusez d'йtourderie voilа ce que vous faites 
vous-mкme! - Ah! Pouchkine, vous ne mйritez pas l'amour, et je vois que j'aurais 
йtй plus heureuse si j'avais quittй Trigorsk avant, et si le dernier temps que 
j'ai passй [ici] avec vous pouvait s'effacer de mon souvenir. Comment n'avez 
 pas compris pourquoi je ne voulais pas recevoir de vous des lettres comme 
celles de Riga. C'est qu'un style qui ne blessait alors que ma vanitй me 
dйchirerait l'вme а prйsent, le P. d'alors n'йtait pas pour moi le 
mкme que celui auquel j'йcris maintenant. Ne sentez-vous pas cette diffйrence, 
cela serait bien humiliant pour mo
i - je crains que vous ne m'aimez pas comme vous auriez dы le faire - vous 
dйchirez et blessez un coeur dont vous ne connaissez pas le prix, que j'aurais 
йtй heureuse si j'avais йtй aussi froide que vous le supposiez! Jamais de ma vie 
je n'ai passй un temps aussi terrible que celui que l'ai passй jusqu'а prйsent; 
jamais je n'ai senti des souffrances d'вme comme celles que j'ai eprouvйes 
d'autant plus que je devais renfermer dans mon coeur toutes mes peines. Que j'ai 
maudit mon voyage ici! Je vous avoue que ce dernier temps aprиs les lettres 
d'Euph. je voulais faire tout mon possible pour tвcher de vous oublier - 
car j'йtais bien fвchйe contre vous. N'ayez point d'inquiйtude pour le Cousin, 
ma froideur l'a rebutй - et puis il est venu un autre concurrent avec lequel il 
n'ose se mesurer et doit bien cйder la place, c'est [le] Anrep qui a йtй ici ces 
jours ci, il faut convenir qu'il est trиs beau [il est] et trиs original - j'ai 
eu le bonheur et l'honneur de faire sa conquкte - oh pour celui-lа il vous 
surpasse encore, ce que je n'aurais jamais pu croire, il va а son but а pas de 
gйant; jugez, que je crois qu'il vous surpasse mкme en tйmйritй. Nous avons 
beaucoup parlй de vous - il m'a dit aussi plusieurs de vos phrases а ma grande 
surprise, par ex. que j'avais trop d'esprit pour avoir des prйjugйs. Dиs le 
premier jour presque il se saisit de ma main et dit qu'il a tout le droit de la 
baiser puisqu'il me trouvait trиs bien. Remarquez, Monsieur, je vous prie qu'il 
n'a fait ici ni ne fait la cour а personne d'autre, ni ne me rйpиte des phrases 
qu'il dit а une autre, au contraire, il ne se soucie de personne [et me suit 
partout], en partant il m'a dit que cela dйpendait de moi [s'il] qu'il revienne 
ici. Ne craignez rien cependant - je n'йprouve rien pour lui; il ne fait aucun 
effet sur moi, quand votre seul souvenir me donne tant d'йmotion!
     Maman a promis de m'envoyer chercher au mois de Juin si ma Tante ne vient 
pas l'йtй. Dois-je vous prier de faire votre possible pour qu'elle le fasse plus 
vite. J'ai bien peur que vous n'ayez pas du tout d'amour pour moi; mais vous ne 
sentez que des disirs passagers que tant d'autres йprouvent aussi bien. - Nous 
avons beaucoup de monde, а peine j'ai trouvй un moment pour vous йcrire, il nous 
est arrivй encore de Novgorod un aimable jeune homme Mr. Pavlichteff, un grand 
musicien, il m'a dit qu'il vous connaissait. Nous allons aujourd'hui dоner chez 
une de mes Tantes, il faut finir ma lettre car il faut que je m'habille - je 
serai en grande sociйtй mais je ne rкverai qu'а vous. Ecrivez moi en toute 
sыretй par Treuer et par Торжок,  c'est plus sыr, vous n'avez rien а craindre, 
il ne sait pas de qui il me remet les lettres, et ici on connaоt votre main. 
Dйchirez ma lettre aprиs l'avoir lue, je vous conjure, je brыlerai la vфtre; 
savez-vous je crains toujours que vous ne trouviez ma lettre trop tendre et je 
ne vous dis pas tout ce que je sens. Vous dites que votre lettre est plate, 
parce que vous m'aimez, quelle absurditй, surtout pour un poиte, qu'est-ce qui 
rend plus йloquent que le sentiment. Adieu pour le moment [Si vous sentez comme 
moi - je serais contente]. Dieu, aurais-je jamais cru que j'йcrirai jamais une 
phrase pareille а un homme. Non, je l'efface. Adieu encore, je vous fais une 
grimace, puisque vous les aimez. Quand nous verrons-nous. Je ne vivrai pas 
jusqu'а ce moment. -

20 avril.


260. П. А. Вяземскому.
Конец апреля - начало мая 1826 г. Михайловское.

     Милый мой Вяземской, ты молчишь, и я молчу; и хорошо делаем - потолкуем 
когда-нибудь на досуге. Покаместь дело не о том. Письмо это тебе вручит очень 
милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил. 
Полагаюсь на твое человеколюбие и дружбу. Приюти ее в Москве и дай ей денег, 
сколько ей понадобится - а потом отправь в Болдино (в мою вотчину, где водятся 
курицы, петухи и медведи). Ты видишь, что тут есть о чем написать целое послание 
во вкусе Жуковского о попе: но потомству не нужно знать о наших человеколюбивых 
подвигах.
     При сем с отеческою нежностью прошу тебя позаботиться о будущем малютке, 
если то будет мальчик. Отсылать его в Воспитательный дом мне не хочется - а 
нельзя ли его покаместь отдать в какую-нибудь деревню, - хоть в Остафьево. Милый 
мой, мне совестно ей богу... но тут уж не до совести. Прощай, мой ангел, болен 
ли ты, или нет; мы все больны - кто чем. Отвечай же подробно.

Адрес Князю Петру Андреевичу
Вяземскому.
В Чернышевском переулке, в собственном доме.
Нужное


261. А. Н. Вульфу.
7 мая 1826 г. Псков или Остров.

     Вы мне обещали писать из Дерпта и не пишете. Добро. Однако я жду вас, 
любезный филистер, и надеюсь обнять в начале следующего месяца. Не правда ли, 
что вы привезете к нам и вдохновенного? Скажите ему, что этого я требую от него 
именем славы и чести России. Покаместь, скажите мне - не чрез Дерпт ли проедет 
Жуковский в Карлсбат? Языков должен это знать. Получаете ли вы письма от Ан.<ны> 
Ник.<олаевны> (с которой NB мы совершенно помирились перед ее выездом) и что 
делает Вавилонская блудница Ан.<на> Петр.<овна>? Говорят, что Болтин очень 
счастливо метал против почтенного Ерм.<олая> Фед.<оровича>. Мое дело - сторона; 
но что скажете вы? Я писал ей: Vous avez placй vos enfants, c'est trиs bien. 
Mais avez-vous placй votre mari? celui-ci est bien plus embarassant.  Прощайте, 
любезный Алексей Николаевич, привезите же Языкова и с его стихами.

7 мая.

     Видел я в Синске некоторые нескромные гекзаметры (13)  и сердечно им 
позавидовал.

Адрес:
Его благородию
Алексею Николаевичу
Вульфу
в Дерпт.


262. П. А. Вяземский - Пушкину.
10 мая 1826 г. Москва.

     Сей час получил я твое письмо, но живой чреватой грамоты твоей не видал, а 
доставлено мне оно твоим человеком. Твоя грамота едет завтра с отцом своим а 
семейством в Болдино, куда назначен он твоим отцом управляющим. Каков же способ 
остановить дочь здесь и для какой пользы? Без ведома отца ее сделать этого 
нельзя, а с ведома его лучше же ей быть при семействе своем. Мой совет: написать 
тебе полу-любовное, полу-раскаятельное, полу-помещичье письмо блудному твоему 
тестю, во всем ему признаться, поручить ему судьбу дочери и грядущего творения, 
но поручить на его ответственность, напомнив, что некогда, волею божиею, ты 
будешь его барином и тогда сочтешься с ним в хорошем или худом исполнении твоего 
поручения. Другого средства не вижу, как уладить это по совести, благоразумию и 
к общей выгоде. Я рад был бы быть восприемником и незаконного твоего 
Бахчисарайского фонтана, на страх завести новую классикоромантическую распрю 
хотя с Сергеем Львовичем или с певцом Буянова, но оно не исполнительно и не 
удовлетворительно. Другого делать, кажется, нечего, как то, что я сказал, а во 
всяком случае мне остановить девушки (ou peu s'en faut) нет возможности... Ты 
жалуешься на мое молчание: я на твое. Кто прав? Кто виноват? Оба. Было время не 
до писем. Потом мы опять имели несчастие лишиться сына 3-х летнего. Из 5 сыновей 
остается один. Тут замолчишь по неволе. Теперь я был болен недели с две. Вот 
тебе бюджет моего времени не завидный. Скучно, грустно, душно, тяжко. Я рад, что 
ты здоров, и не был растревожен. Сиди смирно, пиши, пиши стихи и отдавай в 
печать! Только истрать чернил и времени на рукописное. Я надеюсь, что дело 
обойдется для тебя хорошо. Ты вероятно знаешь, что Карамзины отправляются в 
чужие краи за болезнию Ник.<олая> Мих.<айловича>, Жуковский также. А Хвостовы и 
Булгарины здравствуют. Что ты давно ничего не печатаешь? А Цыгане? А продолжение 
Евгения? Ты знаешь, что твой Евгений  захотел продолжиться и женится на соседке 
моей Энгельгардт, девушке любезной, умной и доброй, но
не элегической по наружности. Я сердечно полюбил и увалил Баратынского. Чем 
более растираешь его, тем он лучше и сильнее пахнет. В нем, кроме дарования, и 
основа плотная и прекрасная. Прощай, ma chair а beaux vers.  Как Василий Львович 
потеет вековечно, так и от тебя идет испарина хороших стихов. Тебе не нужно для 
того топить бани: ты везде в бане. - В конце месяца думаю съездить в 
Петерб.<ург> проститься с Карамзиными. Жена тебе очень нежно кланяется.

10-го маия.

Адрес (рукою В. Ф. Вяземской):  Милостивому государю
Александру Сергеевичу
Пушкину.


263. П. А. Катенин - Пушкину.
11 мая 1826 г. Петербург.

     Что значит, любезнейший Александр Сергеевич, что ты давно не пишешь ко мне, 
и даже не отвечал на мое последнее письмо? Не сердишься ли за что, сохрани 
господи? Как бы то ни было, я за долгое молчание ожидаю длиннейшего письма, и 
дело будет с концом. Меня недавно насмешил твой (яко-бы) ответ на желание одного 
известного человека прочесть твою трагедию: Годунов:  трагедия эта не для дам, и 
я ее не дам. - Скажи, правда ли это? Меня оно покуда несказанно тешит. Буде ты 
любопытен что знать про меня, вот новость: я в прошедшую пятницу принужден был 
состязаться с Олиным, то есть читали в Комитете, составленном из разных судей-
литераторов, grecs et bulgares, etc.,  два вдруг изготовленные перевода Расинова 
Баязета, один мой, а другой вышеписанного Олина, который видно слишком дурно 
написал, ибо grйcs et bulgares et autres barbares  решительно предпочли мой, и я 
имел все шары белые; Олин же только четыре из двадцати. Авторы не бывают там, 
когда их судят, но, как мне сказывали, много мне сделал пользы А. С. Шишков; мне 
его одобрение тем приятнее, что я с ним не знаком, стало он судил просто по 
своему вкусу, а вкус его не терпит дурного. Вс° это прекрасно, во скоро ли оно 
может показаться в люди? - Послушай, радость моя, ты отвечал в толково и 
забавно, но я право не дама, и нельзя ли мне как-нибудь Годунова показать? Кусок 
должен быть лакомый. К слову о дамах, меня просила Колосова непременно в первом 
к тебе письме сказать за нее пропасть хороших вещей; только где я их возьму? 
Положим, что они сказаны, и твоя очередь отвечать. Что делает мой приятель 
Онегин? Послал бы я ему поклон с почтением, но он на вс° это плевать хотел: 
жаль, а впрочем малой не дурак. Прощай, умница, будь здоров и не молчи ни в 
стихах, ни в прозе. Весь твой
Павел Катенин.
Маия 11-го 1826.
С.-Петербург.


264. В. В. Измайлов - Пушкину.
19 мая 1826 г. Москва.

Милостивый государь мой,
Александр Сергеевич,

     Позвольте ветерану в словесности, но счастливому некогда журналисту, 
передававшему публике первые мастерские опыты ваши в поэзии, напомнить вам о 
себе несколькими строками и в то же время молить вас именем Аполлона 
осчастливить меня новым великим подарком. Я готовлюсь выдать к новому году 
альманах, но без вашего содействия, без ваших стихов, так же не удаются 
альманахи, как растения без росы и солнца; бросьте в него несколько цветков 
вашей музы, милостивый государь мой, чтобы дать моей книге свежесть и 
бессмертие; озарите меня вашею славою, а если возможно, зароните в душу ветхого 
поэта искру юной жизни пиитической; а я обещаю в быть вам вечно благодарным и не 
допускать в альманахе соперников, недостойных стоять рядом с вами.
     Между тем буду иметь смелость скоро представить на суд ваш слабый мой 
перевод в стихах из Казимира Делавиня (его Послания к Наполеону),  как знак моей 
совершенной к вам доверенности: примите его на память и простите великодушно 
пятна и недостатки переводчика.
     Мне приятно будет, естьли вы найдете в сих строках доказательство того 
искреннего к таланту вашему удивления и постоянного к вам уважения, с коим имею 
честь быть,

милостивый государь мой,
ваш покорный слуга
Владимир Измайлов.
1826
мая 19 дня
Москва.

     P. S. Естьли вам угодно будет исполнить мою просьбу, то прошу вас 
адресовать ваш подарок в Москву на имя вашего дядюшки В. Л. Пушкина или на мое 
собственное имя, но в город Верею;   ибо на лето съезжаю в деревню мою, близь 
сего города.

Адрес:
Его высокоблагородию,
милостивому государю моему,
Александру Сергеевичу
Пушкину.
В Псков.
В город Опочку.


265. П. А. Вяземскому.
Вторая половина (не позднее 24) мая 1826 г. Михайловское.

     Судьба не перестает с тобою проказить. Не сердись на нее, не ведает бо, что 
творит. Представь себе ее огромной обезьяной, которой дана полная воля. Кто 
посадит (14)  ее на цепь? не ты, не я, никто. Делать нечего, так и говорить 
нечего.
     Видел ли ты мою Эду? вручила ли она тебе мое письмо? Не правда ли, что она 
очень мила?
     Я не благодарил тебя за стансы Ольге. Как же ты можешь дивиться моему 
упрямству и приверженности к настоящему положению? - Счастливее, чем Андр.<ей> 
Шенье, - я заживо слышу голос вдохновения - [и поэт стоит  для меня наро<да>]
     Твои стихи к Мн.<имой> Красавице (ах извини: Счастливице) слишком умны. - А 
поэзия, прости господи, должна быть глуповата. Характеристика зла. Экой ты 
неуимчивый,  как говорит моя няня. 7 пятниц лучший твой водевиль.
     Напиши же мне что-нибудь, моя радость. Я без твоих писем глупею: это 
нездорово, хоть я и поэт.
     Правда ли, что Баратынский женится? боюсь за его ум. Законная <-----> род 
теплой шапки с ушами. Голова вся в нее уходит. Ты м. б. - исключение. Но и тут я 
уверен, что ты гораздо был бы умнее, если лет еще 10 был холостой. Брак холостит 
душу. Прощай и пиши.

Михайловское
май.

Адрес:
Его сиятельству
кн. Петру Андреевичу
Вяземскому.
В Москве
в Чернышевском переулке в собств. доме.


266. П. А. Вяземскому.
27 мая 1826 г. Псков.

     Ты прав, любимец Муз, - воспользуюсь правами блудного зятя и грядущего 
барина и письмом улажу вс° дело. Должен ли я тебе что-нибудь или нет? отвечай. 
Не взял ли с тебя чего-нибудь мой человек, которого отослал я от себя за дурной 
тон и дурное поведение? Пора бы нам отослать и Булгарина, и Благонамеренного, и 
Полевого, друга нашего. Теперь не до того, а ей богу, когда-нибудь примусь за 
журнал. Жаль мне, что с Катениным ты никак не ладишь. А для журнала - он 
находка. Читал я в газетах что Lancelot  в П.<етер>Б.<урге>, чорт ли в нем? 
читал я также, что 30 словесников давали ему обед. Кто эти бессмертные? Считаю 
по пальцам и не досчитаюсь. Когда приедешь в П.<етер>Б.<ург>, овладей этим 
Lancelot (которого я ни стишка не помню) и не пускай его по кабакам 
отечественной словесности. Мы в сношениях с иностранцами  (15)  не имеем ни 
гордости, ни стыда - при англичанах дурачим Василья Львовича; пред M-de de Staлl  
заставляем Милорадовича отличаться в мазурке. Русской барин кричит: Мальчик! 
забавляй Гекторку (датского кобеля). Мы хохочем и переводим эти барские слова 
любопытному путешественнику. Вс° это попадает в его журнал и печатается в Европе 
- это мерзко. Я конечно презираю отечество мое с головы до ног - но мне досадно, 
если иностранец разделяет со мною это чувство. Ты, который не на привязи, как 
можешь ты оставаться в России? если царь даст мне слободу,  то я месяца не 
останусь. Мы живем в печальном веке, но когда воображаю Лондон, чугунные дороги, 
паровые корабли, англ. журналы или парижские театры и <-------> - то мое глухое 
Михайловское наводит на меня тоску и бешенство. В 4-ой песне Онегина я изобразил 
свою жизнь; когда-нибудь прочтешь его и спросишь с милою улыбкой: где ж мой 
поэт? в нем дарование приметно - услышишь, милая, в ответ: он удрал в Париж и 
никогда в проклятую Русь не воротится - ай-да умница.

27 мая.
Прощай.

     Думаю, что ты уже в П.<етер>Б.<урге>, и это письмо туда отправится. Грустно 
мне, что не прощусь с Карамзиными - бог знает, свидимся ли когда-нибудь. Я 
теперь во Пскове, и молодой доктор спьяна сказал мне, что без операции я не 
дотяну до 30 лет. Незабавно умереть в Опоческом уезде.

Адрес:  Кн. П. А. Вяземскому.


267. Анна Н. Вульф - Пушкину.
2 июня 1826 г. Малинники.

     Enfin j'ai reзu hier votre lettre. Treuer me la apportйe lui-mкme, et je 
n'ai pu m'empкcher de faire une exclamation en la voyant. Comment ne m'avez vous 
pas йcrit si longtemps? Comme si vous ne pouviez pas le faire de Pskow? - Ce 
sont de mauvaises excuses que vous m'allйguez toujours. Tout ce que vous me 
dites d'Anrep me dйplait souverainement et me blesse de deux maniиres, 
premiиrement la supposition qu'il aie fait plus que me baiser la main m'offense 
de votre part - et le mot c'est йgal  est encore pire, il me blesse et me peine 
dans un autre sens - l'espиre que vous avez assez d'esprit pour sentir que vous 
voulez dire par lа, que cela vous [кtes] est indiffйrent а quoi nous en sommes 
avec lui. Ce n'est pas tendre, j'espиre. Ce n'est pas par sa conduite avec moi 
seulement que j'ai remarquй qu'il vous surpassait en tйmйritй et impudence; mais 
par sa maniиre d'кtre avec tout le monde et sa conversation en gйnйral. Il n'y a 
donc pas d'espйrance que Maman m'envoie chercher, c'est dйsolant! Над.<ежда> 
Гавр.<иловна> promet toujours а Maman de venir le mois prochain, mais on ne peut 
pas y compter, c'est elle qui gвte toute l'affaire. Sans cela M-me Treuer va 
venir ici dans deux semaines et j'aurais pu aller avec elle. Si Maman m'envoyait 
un йquipage avec cette femme cela serait dйlicieux, et alors ce mois-ci j'aurais 
йtй а Trigorsk. - Je compte sur mon frиre pour arranger cela; il ne faut que 
persuader а Maman que Н.<адежда> Гавр.<иловна> remettra toujours son voyage de 
mois en mois, и вс° будет откладывать. Je crois qu'il doit dйjа кtre а Trigorsk 
et je lui йcrirai par rapport а cela. Toute cette incertitude me tourmente 
beaucoup - tout ce temps-ci j'ai йtй trиs malade et а prйsent je souffre 
beaucoup encore. Comme j'ai йtй йtonnйe de recevoir l'autre jour [de recevoir] 
un grand paquet de votre s-ur, oщ elle m'йcrivent ensemble avec A. 
K.; elles sont enchantйes l'une de l'autre. Lйon m'йcrit mille tendresses 
dans l
a mкme lettre et а mon grand йtonnement j'y trouve aussi quelques lignes de 
Delvig qui m'ont fait beaucoup de plaisir. - Il me paraоt cependant que vous 
кtes un peu jaloux de Lйon. Il trouve [donc] qu' A. K. est 
charmante malgrй son gros ventre; - c'est l'expression de votre s-ur. Vous savez 
qu'elle est restйe а Pйters. pour faire ses couches et aprиs elle se 
propose de venir ici. Vous voulez vous venger sur la femme de Lйon de ses succиs 
auprиs de ma Cousine. - Cela ne prouve pas de l'indiffйrence pour elle de votre 
part [cependant]. - Encore quelle imprudence de votre part de laisser traоner ma 
lettre et Maman a manquй de la voir!! Ah! quelle idйe lumineuse que celle que je 
prenne des chevaux de poste et que je vienne seule; je voudrais voir l'accueil 
aimable que Maman me ferait - elle serait prкte а ne pas me recevoir, l'effet 
serait trop grand. Dieu sait quand je vous reverrai encore - c'est terrible et 
cela me rend toute triste. Adieu, ti  mando un baccio, mio amore, mio delizie.
           Le 2 Juin.

    Ecrivei-moi plus souvent de grвce, vos lettres sont ma seule consolation, je 
suis bien triste. Savez-vous, que je dйsire et je crains mon retour а Trigorsk. 
Mais j'aime mieux me quereller avec vous que de rester ici. Ces contrйes sont 
trиs insipides et il faut convenir, parmis les ulands  Anrep est ce qu'il y a de 
mieux et en gйnйral tout le rйgiment ne vaut pas grande chose et l'air d'ici ne 
m'est pas salutaire car je suis toujours malade. Dieu, quand vous reverrai-je?..


268. И. E. Великопольскому.
3 июня 1826 г. Преображенское.

С тобой мне вновь считаться довелось,
Певец любви то резвой, то унылой;
Играешь ты на лире очень мило,
Играешь ты довольно плохо в штос.
500 рублей, проигранных тобою,
Наличные свидетели тому.
Судьба моя сходна с твоей судьбою
Сей час, мой друг, увидишь почему.

     Сделайте одолжение, пять сот рублей, которые вы мне должны, возвратить не 
мне, но Гавриилу Петровичу Назимову, чем очень обяжете преданного Вам душевно,
              Александра Пушкина.
3 июня
1826
Преображенское.

         <П. Н. Беклешов:> (16)
Скрепил Беклешов.

         <Ф. И. Цицианов:> (17)
     Иван Ермолаевич! Мое почтение: я воспользовался этим случаем вам напомнить 
о верющем письме, которое вы намеревались [вам] мне прислать для взыска денег с 
Котко: если не пришлете к сроку, что мне делать? - отпишите и не забывайте
         вашего покорного слугу
         к.<нязя> Фед. Цицианова.


269. П. А. Катенин - Пушкину.
6 июня 1826 г. Петербург.

     Поклон твой Александре Михайловне отдан как следует, любезнейший Александр 
Сергеевич; она с охотою возьмется играть в твоей трагедии, но мы оба боимся, что 
почтенная дама цензура ее не пропустит, и оба желаем ошибиться. Ты хочешь при 
свидании здесь прочесть мне Годунова; это еще усиливает мое желание видеть тебя 
возвратившегося в столицу. До тех пор есть у меня к тебе новая просьба. Для 
бенефиса, следующего мне за Андромаху, нужна была маленькая комедия в заключение 
спектакля; я выбрал Minuit,  и некто мой приятель Николай Иванович Бахтин взялся 
мне ее перевести; но вот горе: там есть романс или куплеты, и в роде не 
обыкновенном. Молодой Floridor  (по-русски Владимир) случайно заперт в комнате 
своей кузины, молодой вдовы, ночью на новый год, и не теряет времени с нею; пока 
они разнеживаются, под окном дается серенада, в конце второго куплета бьет 
полночь, 1'heure du berger;  старики входят, застают молодых, и остается только 
послать за попом, ибо все прочее готово. Французские куплеты дурны, но я прошу 
тебя мне сделать и подарить хорошие. Ты видишь по ходу сцены, что они должны 
означать, а на вс° сладострастное ты собаку съел: сделай дружбу, не откажи. 
Музыку сделаем прекрасную, Кавос обещал мне давно, что он всегда готов к моим 
услугам. Пожалуйста, умница, не откажи; тебе же это дело легкое. Еще напоминаю 
тебе о том, что ты обещал для альманаха, в котором я, по дружбе к издателю и 
справедливому уважению к его уму, живое принимаю участие; пора уже ему 
устроивать материалы, а твоих он ждет, как лучшего украшения всей книги: пришли, 
коли можешь, и прикажи как за благо рассудишь, показывать ли их до времени, или 
держать про себя: вс° будет исполнено. Ты спрашиваешь, кто именно одобрял Олина? 
Хуже вышло: его перевода читали тогда два действия, первое и последнее; 
взбешенный на неудачу, он жаловался и выхлопотал прочтение остальных трех; их 
читали вчера после его же Корсера (прозою из Бейрона); по настоянию его многие 
судьи на этот раз не приглашен
ы, а новые, числом 15, пошли на голоса, и на вопрос: одобрена или нет? он имел 9 
шаров белых и 6 черных; Лобанов отличался в пользу Олина, меня не было. Теперь 
вопрос: что будет делать дирекция, и не одурачилась ли она? - Мне почти совестно 
говорить об этих пустяках, когда важнейшее дело судится; но что о нем говорить? 
Надо молчать и ждать. Прощай, милый Александр Сергеевич, будь здоров, пиши и 
возвращайся. Весь твой

Павел Катенин.
     Июня 6-го. 1826.


270. Николаю I.
11 мая - первая половина июня 1826 г. Михайловское - Псков.

Всемилостивейший государь!
     В 1824 году, имев несчастие заслужить гнев покойного императора 
легкомысленным суждением касательно афеизма, изложенным в одном письме, я был 
выключен из службы и сослан в деревню, где и нахожусь под надзором губернского 
начальства.
     Ныне с надеждой на великодушие Вашего императорского величества, с истинным 
раскаянием и с твердым намерением не противуречить моими мнениями общепринятому 
порядку (в чем и готов обязаться подпискою и честным словом) решился я 
прибегнуть к Вашему императорскому величеству со всеподданнейшею моею просьбою.
     Здоровье мое, расстроенное в первой молодости, и род аневризма давно уже 
требуют постоянного лечения, в чем и представляю свидетельство медиков: 
осмеливаюсь всеподданнейше просить позволения ехать для сего или в Москву, или в 
Петербург, или в чужие краи.
     Всемилостивейший государь,
Вашего императорского величества
верноподданный
Александр Пушкин.

     <На отдельном листе:>
     Я нижеподписавшийся обязуюсь впредь ни к каким тайным обществам, под каким 
бы они именем ни существовали, не принадлежать; свидетельствую при сем, что я ни 
к какому тайному обществу таковому не принадлежал и не принадлежу и никогда не 
знал о них.

10-го класса Александр Пушкин.
         11 мая
         1826.

       <Приложение:>
• 426

     По предложению его превосходительства, господина Псковского гражданского 
губернатора и кавалера за • 5497, свидетельствован был во Псковской врачебной 
управе г. коллежской секретарь Александр Сергеев сын Пушкин. При сем оказалось, 
что он действительно имеет на нижних оконечностях, а в особенности на правой 
голени, повсемественное расширение кровевозратных жил (Varicositas totius cruris 
dextri); от чего г. коллежской секретарь Пушкин затруднен в движении вообще. Во 
удостоверение сего и дано сие свидетельство из Псковской врачебной управы за 
надлежащим подписом и с приложением ее печати.
         Июля 19-го дня 1826 года.
         Инспектор врачебной управы В. Всеволодов.

<Печать>


271. П. А. Вяземский и А. А. Дельвиг - Пушкину.
12 июня и вторая половина июня 1826 г. Петербург.

<П. А. Вяземский:>

12-го июня.
     Ты знаешь о печальной причине приезда моего в Петербург. Хотя ты и шалун и 
грешил иногда эпиграммами против Карамзина, чтобы сорвать улыбку с некоторых 
сорванцов и подлецов, но без сомнения ты оплакал его смерть сердцем и умом: ибо 
всякое доброе сердце, каждый русский ум сделали в нем потерю не возвратную, по 
крайней мере для нашего поколения. Говорят, что святое место пусто не будет, но 
его было истинно святое и истинно на долго пустым останется. Завтра едем с 
Карамзиными в Ревель: не знаю, долго ли там останусь с ними, но буду тебе писать 
оттуда, а теперь писатъ нет ни времени, ни мысли, ни духа. - На твоем месте 
написал бы я письмо к государю искреннее, убедительное: сознался бы в шалостях 
языка и пера с указанием однакоже, что поступки твои не были сообщниками твоих 
слов, ибо ты остался цел в невредим в общую бурю; обещал бы держать впредь язык 
в перо на привязи, посвящая вс° время свое на одни занятия, которые могут быть 
признаваемы (а пуще всего сдержал бы свое слово), и просил бы дозволения ехать 
лечиться в Петерб.<ург>, Москву или чужие краи. Вот мой совет! - Обнимаю тебя.

<А. А. Дельвиг:>
     Третьего дни получил от Муханова это письмо и по первой почте тебе посылаю 
его, милый Пушкин. Что ж ты не присылаешь Цыган, мы бы издали их? Плетнев тебе 
кланяется, он живет теперь на Кушелевой даче, верст 7-мь от городу, и я довольно 
редко с ним видаюсь. Его здоровье очень плохо. Теперь кажется начало 
поправляться, но до сих пор мы думали и его проводить к отцу Ломоносову. 
Баратынский другим образом плох, женился в замолчал, вообрази, даже не 
уведомляет о своей свадьбе. Гнедичу лучше, он тоже живет на даче и тебе 
кланяется. В комнатах, (18)  в которых он живет, жил в последнее время Батюшков. 
До сих пор видна его рука на окошках. Между прочим на одном им написано: Есть 
жизнь и за могилой! а на другом: Ombra adorata!  Гнедич в восторге 
меланхолическом по целым часам смотрит на эти строки. - Вяз.<емский> у меня был 
в проезд свой в Ревель. Он сказал мне, что он уверил В.<асилия> Л.<ьвовича>, 
что: Ах тетушка, ах Анна Львовна, написано мною, и тем успокоил его родственную 
досаду. Мы очень смеялись над этим. Отец твой ничего об этом не говорил и не 
говорит. Тебе напрасно его оклеветали. Из Онегина я взял то, что ты мне 
позволил, только у меня и переписано было, проч. у Вяземского. Что ты не издаешь 
его. Ежели тебе понадобятся деньги гуртом, продай его мне и второе издание твоих 
поэм. Только цензура пропустит их, деньги ты получишь. От Эды деньги скоро 
накопятся. Отдам их Плетневу или кому велишь. Прощай, душа (19)  моя, будь 
здоров и вспоминай обо мне.
Весь твой Д.


272. П. А. Вяземскому.
10 июля 1826 г. Михайловское.

     Коротенькое письмо твое огорчило меня по многим причинам. Во-первых, что ты 
называешь моими эпиграммами противу Карамзина? довольно и одной, написанной мною 
в такое время, когда К.<арамзин> меня отстранил от себя, глубоко оскорбив и мое 
честолюбие и сердечную к нему приверженность. До сих пор не могу об этом 
хладнокровно вспомнить. Моя эпиграмма остра и ничуть не обидна, а другие, 
сколько знаю, глупы и бешены: ужели ты мне их приписываешь? Во-вторых. Кого ты 
называешь сорванцами и подлецами? Ах, милый.... слышишь обвинение, не слыша 
оправдания, и решишь: это Шемякин суд. Есть ли уж Вяземский etc., так что же 
прочие? Грустно, брат, так грустно, что хоть сей час в петлю.
     Читая в журналах статьи о смерти Карамзина, бешусь. Как они холодны, глупы 
и низки. Не уж то ни одна русская душа не принесет достойной дани его памяти? 
Отечество в праве от тебя того требовать. Напиши нам его жизнь, это будет 13-й 
том Русской Истории; Карамзин принадлежит истории. Но скажи вс°;  для этого 
должно тебе иногда употребить то красноречие, которое определяет Гальяни в 
письме о цензуре. - Я писал тебе в П.<етер>Б.<ург>, еще не зная о смерти 
К.<арамзина>. Получил ли ты это письмо? отпиши. Твой совет кажется мне хорош - я 
уже писал царю, тотчас по окончанию следствия, заключая прошение точно твоими 
словами. Жду ответа, но плохо надеюсь. Бунт и революция мне никогда не 
нравились, это правда; но я был в связи почти со всеми и в переписке со многими 
из заговорщиков. Все возмутительные рукописи ходили под моим именем, как все 
похабные ходят под именем Баркова. Если б я был потребован коммисией, то я бы 
конечно оправдался, но меня оставили в покое, и кажется это не к добру. 
Впроччем, чорт знает. Прощай, пиши.
         10 июля.

     Что Катерина Андреевна?

Адрес: Князю П. А. Вяземскому.


273. П. А. Вяземский и О. С. Пушкина - Пушкину.
31 июля 1826 г. Ревель.

     <П. А. Вяземский:>
31-го

         МОРЕ
Как стаи гордых лебедей,
На синем море волны блещут,
Лобзаются, ныряют, плещут
По резвой прихоти своей.
Как упивается мой слух
Их говором необычайным,
Как сладко предается дух
Мечтам пленительным и тайным!

   Так, древности постиг теперь
Я баснословную святыню:
О волны, красоты богиню
Я признаю за вашу дщерь!
Так, верю, родилась она
Из вашей колыбели зыбкой
И пробудила мир от сна
Своею свежею улыбкой.

   Где ж, как не здесь, явилась ты,
Очаровательница мира!
В прохладе влажного сапфира,
В стихии светлой чистоты?
Нам чистым сердцем внушены
Прекрасных таинств откровенья:
Из лона чистой глубины
Ты родилась, краса творенья!

   И в наши строгие лета,
Лета существенности лютой,
При вас одних хотя минутой
Вновь забывается мечта!
Не смели изменить века
Ваш образ светлый, вечно юный,
Ни смертных хищная рука,
Ни рока грозного перуны.

   В вас нет следов житейских бурь,
Следов безумства и гордыни,
И вашей девственной святыни
Не опозорена лазурь.
Кровь братьев не дымится в ней!
На почве, смертным непослушной,
Нет мрачных знамений страстей,
Свирепых в злобе малодушной!

   И если смертный возмутит
Ваш мир преступною отвагой,
Вы очистительною влагой
Спешите смыть мгновенный стыд.
Изверженный из чуждых недр,
След поглощаем шумной бездной:
Так пятна облачные ветр
Сметает гневно с сени звездной!

   Людей и времени раба,
Земля состарелась в неволе;
Шутя, ее играют долей
Сыны, столетья и судьба!
Но вы вс° те ж, что в первый день,
Как солнце первое в вас пало,
О вы, незыблемых небес
Ненарушимое зерцало!

   Так и теперь моей мечте
Из лона зеркальной пустыни
Светлеет лик младой богини
В прозрачновлажной красоте.
Вокруг нее, как радуг блеск,
Вершины волн горят игривей,
И звучный ропот <их> и плеск
Еще душе красноречивей.

   Над ней, как звезды, светят сны
Давно померкшие в тумане,
Которые так ярко ране
Горели в небе старины.
Сквозь (20)  волн, цалующих ее,
Мне веют речи чудной девы:
В них слышно прежнее бытье,
Как лет младенческих напевы

   Они чаруют и целят
Тоску сердечного недуга,
Как мировое слово друга,
Они волненье чувств мирят.
В невыразимости своей
Сколь выразителен сей лепет!
Как будит он в душе моей
Восторгов тихих сладкий трепет!

   Как звучно льнет зефир к струнам,
Играя арфою воздушной,
Так и в душе моей послушной
Есть отзыв песням и мечтам.
Волшебно забывает ум
О настоящем, мысль гнетущем,
И в сладострастьи стройных дум
Я весь в протекшем, весь в грядущем!

   Сюда, поэзии жрецы!
Сюда, существенности жертвы!
Еще здесь светит пламень мертвый,
Еще здесь живы мертвецы.
Поэзия про вас хранит
Свои преданья и поверья,
И здесь, где моря вал шумит,
Святыни светлые предверья!

     Вот тебе, моему барину на Парнассе, мой смиренный ревельский оброк. Вторый 
год кланяюсь тебе водою. Ты скажешь, qu'il faut avoir le diable au corps pour 
faire des vers par le temps qui court.  Это и правда! Но я пою или визжу с 
горяча, потому что на сердце тоска и смерть, частное и общее горе. Что ты 
поделываешь? Что твой аневризм и твоя трагедия? Твой Опочек и твой Евгений? 
Желаю тебе скорее и благополучно разделаться с ними со всеми. Получил ли ты мое 
письмо через Дельвига, писанное на кануне отъезда в Ревель, и сделал ли по моему 
совету? Я видел твое письмо в Петербурге: оно показалось мне сухо, холодно и не 
довольно убедительно. На твоем месте написал бы я другое и отправил в Москву. Ты 
имеешь права не сомнительные на внимание, ибо остался неприкосновен в общей 
буре, но должен также и на будущее время дать поручительство в законности жития 
своего, то есть обещание, что будешь писать единственно для печати - и 
разумеется, дав честное слово, хранить его ненарушимо. Другого для тебя спасения 
не вижу. - Сестра твоя сказывала, что ты хотел прислать мне извлечения из 
записок своих относительно до Карамзина. Жду их с нетерпением. Сказывала она 
также, что Дельвиг имеет ко мне письмо от тебя. Боюсь только, чтобы он не 
проспал его. Ты советуешь писать мне о Карамзине: рано! Журнальную статью, так! 
Но в этом случае: поздно! Карамзин со временем может служить центром записок 
современных в роде записок Garat,  но гораздо с большим правом, чем Suard.  Вс° 
русское просвещение начинается, вертится и сосредоточивается в Карамзине. Он 
лучший наш представитель на сейме европейском. (21)  Ты часто хотел писать 
прозою: вот прекрасный предмет! Напиши взгляд на заслуги Карамзина и характер 
его гражданский, авторский и частный. Тут будет место и воспоминаниям твоим о 
нем. Можешь издать их в виде отрывка из твоих записок. - Вчера получили мы 
письмо от Жуковского из Эмса: теперь он должен быть в Эгре, хвалится 
поправлением своего здоровия и надеет
ся на совершенное возобновление сил. Александр Тургенев ускакал в Дрезден к 
брату своему Сергею, который сильно и опасно занемог от беспокойствия по брате 
Николае. Несчастные! - Вероятно, пробуду здесь до 20-го августа, а там поеду 
через Петербург, где остановлюсь только дня на три, в Остафьево к жене. Ты еще 
успеешь написать мне сюда; во всяком случае перешли письмо через сестру, которая 
доставит мне его здесь или в Москву. Обнимаю тебя от всего сердца.
     Пришли каких-нибудь свеженьких стихов. Покажи свою трагедию: она из рук 
моих не выдет. Я ни одного стиха твоего не распустил: мне доверить можно.

31-го августа. (22)

<О. С. Пушкина:>
     Wiasemsky est impatientant avec son grimoire, il m'a envoyй cette lettre 
dйcachetйe m'ayant donnй comme de raison pleine libertй de la lire mais je veux 
mourir si j'ai pu aller au delа du 4-me couplet. Ce qui me contrarie а l'infini 
- pourtant je l'aime presque а l'adoration, ce prince W.. Hier Lйon 
m'a envoyй votre lettre pour moi et il n'est pas question de la lettre que je 
devais recevoir par Delvig - Wias. prйtend qu'elle lui fut rendue encore 
а Pйters.  mais je crois qu'il ne sait ce qu'il dit. Pour revenir а 
Rкval, je vous dirai que je suis toute contente de m'y trouver. Les bains de 
mer, la libertй que j'ai de me promener seule, de voir des personnes qui 
paraissent entiиrement йtrangиres а tout ce qui se presse а Pйtersbourg et qui 
ressemblent si peu а mes chers compatriotes, tout me fait croire quelque fois 
que je me trouve а 35 mille lieues de ma chиre patrie et me donne des moments de 
bonheur. Mais en voilа assez sur cet article, il commence а m'attrister.  
Грустно мне, что я еще только в Ревеле, 300 верст от Петербурга. Si vous saviez 
comme je dйsire aller outre mer, vous en auriez pitiй. Adieu! J'espиre que nous 
nous reverrons bientфt. Portez-vous bien, mйnagez-vous au nom de dieu.
     Si Annette Woulf est de retour, engagez-la de m'йcrire. Sait-elle que je 
suis si fort l'amie de sa cousine Kern, que j'ai tenu sur les fonts son enfant 
auquel elle a donnй mon nom. J'ose me flatter que cela me vaudra un petit retour 
de tendresse.

     Поцелуй няню.      Olga P.

     Карамзины тебе кланяются, они очень все милы. La maman ne m'a jamais paru 
aussi intйressante et je l'ai pourtant toujours aimйe.


274. П. А. Вяземскому.
14 августа 1826 г. Михайловское.

       -----

  Так море, древний душегубец,
Воспламеняет гений твой?
Ты славишь лирой золотой
Нептуна грозного трезубец.
  Не славь его. В наш гнусный век
Седой Нептун Земли союзник.
На всех стихиях человек
Тиран, предатель или узник.

     Сердечно благодарю тебя за стихи. Ныне каждый порыв из вещественности - 
драгоценен для души. Критику отложим до другого раза. Правда ли, что Николая 
Т.<ургенева> привезли (23)  на корабле в П.<етер>Б.<ург>? Вот каково море наше 
хваленое! Еще таки я вс° надеюсь на коронацию: повешенные повешены; но каторга 
120 друзей, братьев, товарищей ужасна. Из моих записок сохранил я только 
несколько листов и перешлю их тебе, только для тебя. Прощай, душа.

     14 августа.

     Ты находишь письмо мое холодным и сухим. [Ему] Иначе и быть невозможно. 
Благо написано. Теперь у меня перо не повернулось бы.

Адрес:  Барону Антону Антоновичу
Дельвигу.
в С.-Петербург.
На Б. Милльонной в доме г-жи Эвелинг.
Пр.<ошу> дост.<авить> князю П. А.
Вяземскому.


275. H. M. Языков - Пушкину.
19 августа 1826 г. Дерпт.

О ты, чья дружба мне дороже
Приветов ласковой молвы,
Милее девицы пригожей,
Святее царской головы!
Огнем стихов ознаменую
Те достохвальные края
И ту годину золотую,
Где и когда мы: ты да я,
Два сына Руси православной,
Два первенца полночных Муз, -
Постановили своенравно
Наш поэтический союз.
Пророк изящного! забуду ль,
Как волновалася во мне,
На самой сердца глубине,
Восторгов пламенная удаль,
Когда могущественный ром,
С плодами сладостной Мессины,
С немного сахара, с вином,
Переработанный огнем, -
Лился в стаканы-исполины? -
И мы, бывало, пьем да пьем,
Творим обеты нашей Гебе,
Зовем свободу в нашу Русь,
И я на вече, я на небе -
И славой прадедов горжусь?
Мне утешительно доселе,
Мне весело воспоминать -
Сию Поэзию во хмеле,
Ума и сердца благодать.
Теперь, - когда Парнаса воды
Хвостовы черпают на оды,
И простодушная Москва,
Полна святого упованья,
Приготовляет торжества
На светлый день царевенчанья, -
С челом возвышенным стою,
Перед скрижалью вдохновений, (44)
И вольность наших наслаждений
И берег Сороти пою.
                -----
Н. Языков.
1826. Дерпт
Августа 19.

     Таково, с моей стороны, начало нашей переписки! Ради бога, в вас живущего, 
поддержите ее; а я верно буду постоянно ревностен в деле, которым могу 
гордиться. У меня есть еще другая до вас прозьба; вот она: один мой приятель, 
увлеченный духом времени, собирается издать на будущий год альманах; в следствие 
сего намерения человека добросовестного  и литтератора, и в следствие надежды на 
вашу ко мне благосклонность - и прошу и молю вас не отказаться способствовать - 
и сему богоугодному предприятию. Аполог:

 Удел гения.

Змея увидела подснежник, ранний цвет,
И ядом облила прелестное растенье.
Так Гений - наглости завистника предмет -
Страдает без вины и терпит угнетенье.

Хорош ли? Прощайте покуда. Засвидетельствуйте мои почтения и поклоны Прасковье 
Александровне и всему миру, в котором я был вполне счастлив.

Prope et longe tuus  H. Языков.


276. Б. А. фон-Адеркас - Пушкину.
3 сентября 1826 г. Псков.

Милостивый государь мой Александр Сергеевич!
     Сей час получил я прямо из Москвы с нарочным фельдъегерем высочайшее 
разрешение по всеподданнейшему прошению вашему, - с коего копию при сем 
прилагаю. - Я не отправляю к вам фельдъегера, который остается здесь до прибытия 
вашего, прошу вас поспешить приехать сюда и прибыть ко мне.
     С совершенным почтением и преданностию пребыть честь имею:
Милостивого государя моего
покорнейший слуга
Борис фон-Адеркас.

3-го сентября 1826.
Псков.

     <Приложение:>

Копия
Секретно.

Главный штаб его императорского величества.
По канцелярии дежурного генерала.
В Москве.
31-го Августа 1826.
• 1432.

     Господину Псковскому гражданскому губернатору.
     По высочайшему государя императора повелению, последовавшему по 
всеподданнейшей просьбе, прошу покорнейше ваше превосходительство: находящемуся 
во вверенной вам губернии чиновнику 10-го класса Александру Пушкину позволить 
отправиться сюда при посылаемом вместе с сим нарочным фельдъегерем. Г. Пушкин 
может ехать в своем экипаже свободно, не в виде арестанта, но в сопровождении 
только фельдъегеря; по прибытии же в Москву имеет явиться прямо к дежурному 
генералу Главного штаба его величества.

(Подписал:) Начальник Главного штаба Дибич
Верно: Гражданской губернатор
Б. ф.<он> Адеркас


277. П. А. Осиповой.
4 сентября 1826 г. Псков.

     Je suppose, Madame, que mon brusque dйpart avec un  Фельд-Егерь  vous a 
surpris autant que moi. Voici le fait: chez nous autres on ne peut rien faire 
sans un Фельд-Егерь; on m'en donne un, pour plus de sыretй. D'aprиs une lettre 
trиs aimable du baron Дибич il ne tient qu'а moi d'en кtre tout fier. Je vais 
tout droit а Moscou, oщ je compte кtre le 8 du mois courant; dиs que je serai 
libre je reviens en toute hвte а Trigorsky oщ dйsormais mon coeur est fixй pour 
toujours.
          Pskov. 4 Sept.


278. Анна H. Вульф - Пушкину.
11 сентября 1826 г. Петербург.

     Que vous dirais-je et comment commencerais-je ma lettre? - Cependant je 
sens un besoin de vous йcrire qui ne me permet d'йcouter ni rйflexion, ni 
raison. Je suis comme une autre par la nouvelle que j'ai appris hier de votre 
dйnonciation. Dieu du Ciel, que vous arrivera-t-il donc? Ha! Si je pouvais vous 
sauver au risque de mes jours avec quel plaisir je les aurais sacrifiйs [pour 
vous] et pour toute grвce j'aurais demandй au Ciel de vous revoir un moment 
avant de mourir. Vous ne sauriez vous imaginer dans quelles angoisses je suis - 
l'incertitude oщ je suis sur votre compte est horrible - jamais je n'ai souffert 
ainsi moralement - et jugez, je dois partir dans deux jours sans avoir rien 
appris de certain sur votre compte. Non je n'ai rien senti de si affreux dans ma 
vie - et je ne sais comment je n'en perds pas l'esprit. Moi qui comptais vous 
revoir enfin ces jours-ci! Jugez [comme] quel coup inattendu a dы кtre pour moi 
la nouvelle de votre dйpart pour Moscou. Mais cette lettre vous parviendra-t-
elle et oщ vous trouvera-t-elle? - voilа des questions aux quelles personne ne 
peut [vous] rйpondre. Vous trouverez peut-кtre que je fais bien mal de vous 
йcrire, et je le trouve aussi, mais cependant je ne puis me priver de cette 
seule consolation qui me reste. C'est par Вяземский que je vous йcris; il ne 
sait pas de qui est la lettre, il a promis de la brыler s'il ne peut vous la 
remettre. Vous fera-t-elle encore plaisir? - vous avez peut-кtre bien changй 
depuis quelques mois - elle peut mкme vous paraоtre dйplacйe - cette idйe, je 
l'avoue, est affreuse pour moi, mais en ce moment je ne puis songer а rien qu'au 
danger oщ vous кtes, et je passe par-dessus toute autre considйration. S'il vous 
est possible, au nom du Ciel, rйpondez moi un mot. Delvig se proposait de vous 
йcrire avec moi une longue lettre oщ il vous priait d'кtre circonspect!! - Je 
crains bien que vous ne l'ayez pas йtй. - Dieu, avec quelle joie j'aurais appris 
que vous кtes pardonnй, dussai-je ne vous revoir jamais, quoique cette conditio
n serait pour moi affreuse comme la mort. Vous ne direz pas cette fois que cette 
lettre est spirituelle, elle n'a pas le sens commun et cependant je vous 
l'envoie telle qu'elle est. Quel malheur vraiment que de donner dans les 
каторжник. Adieu, quel bonheur si tout finissait bien, autrement je ne sais ce 
que je deviendrai. Je me suis bien compromise hier en apprenant l'affreuse 
nouvelle, et quelques heures avant j'ai йtй au thйвtre а lorgner le P. 
Viazemsky pour pouvoir vous en parler en revenant! J'aurais eu beaucoup а vous 
dire, mais aujourd'hui je dis toujours [p] trop ou trop peu et je crois que 
je finirai par dйchirer ma lettre.

le 11 septembre.

     Ma cousine A[nnette] K[ern] prend le plus vif intйrкt а votre sort, nous ne 
parlons que de vous, elle seule me comprend et ce n'est qu'avec elle que je 
pleure. C'est si difficile pour moi de feindre et je dois paraоtre gaie quand 
mon вme est dйchirйe. Netty [aussi] est trиs touchйe de votre sort. Que le Ciel 
veille sur vous et vous protиge. - Imaginez-vous ce que j'йprouverai en arrivant 
а Trigorsk. Quel vide - et quel tourment - tout vous rappellera а mon souvenir. 
- C'est avec un sentiment bien diffйrent que j'ai cru approcher ces lieux, que 
Trigorsk m'йtait devenu cher - je croyais y retrouver l'existence, comme je 
brыlais d'y retourner et maintenant je n'y retrouverai qu'un souvenir dйchirant. 
Pourquoi l'ai-je quittй, hйlas! Mais je vous parle de mes sentiments avec trop 
d'abandon. Il est temps de finir. Adieu, conservez-moi quelque affection, celle 
que je vous porte le mйrite. Dieu, si je vous revoyais content et heureux.


279. А. А. Дельвиг - Пушкину.
15 сентября 1826 г. Петербург.

     Поздравляем тебя, милый Пушкин с переменой судьбы твоей. У нас даже люди 
прыгают от радости. Я с братом Львом развез прекрасную новость по всему 
Петербургу. Плетнев, Козлов, Гнедич, Сл°нин, Керн, Анна Николавна все прыгают и 
поздравляют тебя. Как счастлива семья твоя, ты не можешь представить. Особливо 
мать, она на верьху блаженства. Я знаю твою благородную душу, ты не возмутишь их 
счастия упорным молчанием. Ты напишешь им. Они доказали тебе любовь свою. - Душа 
моя, меня пугает положение твоей няни. Как она перенесла совсем неожиданную 
разлуку с тобою. Что касается до Осиповой, она меня испугала отчаянным письмом. 
Обними Баратынского и Вяземского и подумайте братцы об моих Цветах. Не осрамите 
моих седин перед Федоровым. За канцелярские услуги А. И. Тургенев наградил его 
статьями Карамзина и Батюшкова! Каково это! Уродливый боец выступит в состязание 
с заслуженным атлетом и победит его. Ради бога, собирая фимиам себе, вербуй 
хорошенькие пьески мне, а более всего своего, Вяземского и Евгения. Тебе и 
Дмитриев не откажет, хотя бы страничку из его журнала. Надеюсь на тебя, как на 
каменную стену. Да пиши ко мне подробнее обо всем, а поласковее к отцу, матери, 
роду-племени. Пиши скорее к нам; уведомь, куда посылать к тебе деньги и письма и 
сколько ты останешься в Москве. Прощай, радость моя, оканчиваю письмо это, чтобы 
приняться утешать и обрадовать Прасковью Александровну. -
     Жена моя тебе кланяется очень. Между тем позволь мне завладеть стихами к 
Анне Петровне. Еще прощай! Guten Tag!
Твой
Дельвиг.


280. П. А. Осиповой.
16 сентября 1826 г. Москва.

     Voici 8 jours que je suis а Moscou sans avoir eu encore le temps de vous 
йcrire, cela vous prouve, Madame, combien je suis affairй. L'Empereur m'a reзu 
de la maniиre la plus aimable. Moscou est bruyant et dans les fкtes, а tel point 
que j'en suis dйjа fatiguй et que je commence а soupirer aprиs Михайловское, 
c'est а dire aprиs Trigorsky; je compte partir tout au plus dans deux semaines. 
- Aujourd'hui, 15 (24)  Sept. nous avons la grande fкte (25) populaire; il y 
aura trois verstes de tables dressйes au Девичье поле; les pвtйs ont йtй fournis 
а la сажень comme si c'йtait du bois; comme il y a quelques semaines que ces 
pвtйs sont cuits, on aura de la peine а les avaler et les digйrer, mais le 
respectable public aura des fontaines de vin pour les humecter; voici la 
nouvelle du jour. Demain il y a bal chez la C-tesse Orlof; un immense manиge a 
йtй converti en salle; elle en  empruntй pour 40000 r. de bronze et il y a 
mille personnes d'invitйs. On parle beaucoup de nouveaux rиglements, trиs 
sйvиres, concernant les duels, et d'un nouveau code de censure; comme je ne l'ai 
pas vu, je ne puis rien en dire. - Excusez le dйcousu de ma lettre, elle vous 
peint tout а fait le dйcousu de ma vie actuelle. Je suppose que M-lles Annettes 
sont dйjа а Trigorsky. Je les salue de loin et de tout mon c-ur, ainsi que toute 
votre charmante famille. - Agrйez, Madame, l'assurance de mon profond respect et 
de l'attachement inaltйrable que je vous ai vouй pour la vie.
        Pouchkine.
        Moscou.
        15 Sept. (26)


281. Анна H. Вульф с припиской А. П. Керн - Пушкину.
16 сентября 1826 г. Петербург.

 Pйtersbourg le 16 septembre.
     Je suis assez peu йgoiste pour me rйjouir de votre libйration et vous en 
fйliciter bien vivement quoiqu'un soupir m'йchappe en vous l'йcrivant, et qu'au 
fond du c-ur j'aurais donnй beaucoup pour que vous fussiez encore а 
Михайловское, [et] tous mes efforts de gйnйrositй ne peuvent йtouffer le 
sentiment de peine que j'йprouve en songeant que je ne vous retrouverai plus а 
Trigorsk oщ ma mauvaise йtoile me rappelle en ce moment, que n'aurais-je donnй 
pour ne l'avoir pas quittй du tout et ne pas y retourner maintenant. - Je vous 
ai йcrit une longue lettre avec le Prince Wias - je voudrais que vous ne 
l'ayez pas reзue, j'йtais alors au dйsespoir de vous savoir pris et je ne sais 
quelles imprudences je n'aurai pas faites. J'ai vu le Prince au thйвtre et je 
n'ai fait que le lorgner pendant tout le spectacle, j'espйrais alors vous en 
parler!! - J'ai йtй enchantйe de revoir votre s-ur - elle est dйlicieuse - 
savez-vous, je trouve qu'elle vous ressemble beaucoup. Je ne sais comment je 
n'ai pas fait cette observation avant. Dites-moi, je vous prie, pourquoi avez-
vous cessй de m'йcrire - est-ce par indiffйrence ou oubli. Vilain que vous кtes. 
Vous ne mйritez pas qu'on vous aime, j'ai bien des comptes а rйgler avec vous - 
mais le chagrin que j'ai de ne plus vous revoir me fait tout oublier. Бедному 
богд.<ыхану>  сколько хлопот я думаю в Москве - я ду<маю> он устанет внимать 
<ги>мну  (27)  беспрестанно. - A. Kern  вам велит сказать, что она 
бескорыстно радуется вашему благополучию <Приписано рукою А. П. Керн:>  и любит 
искренно без затей. <Анна Н. Вульф:>  Adieu mes dйlices passйes et uniques. 
Jamais de la vie personne ne me fera йprouver les йmotions et sensations que 
j'ai ressenties prиs de vous. Ma lettre vous prouve la confiance que j'ai en 
vous. - J'espиre donc que vous ne me compromettrez pas et que vous dйchirerez ma 
lettre, en aurai-je une rйponse? -

Адрес:  A Monsieur
Alexandre P-
Frиre postiche  pour ne pas scandaliser le monde.


282. В. В. Измайлов - Пушкину.
29 сентября 1826 г. Подмосковная.

Милостивый государь
Александр Сергеевич,

     Простите ли смелость мою? Едва сведал я о вашем приезде в Москву, и 
повторяю мою нескромную просьбу, и с жадным нетерпением приступаю к вам, занятым 
трудами славы, чтобы вы из сожаления отбросили хотя один из лучей ее на темный 
труд мой в литературе, об котором я писал к вам. В сем дерзком требовании ваших 
стихов в подарок мне и читателям моего альманаха на новый год вините не меня, но 
ваши таланты. Слава, какую вы имеете, едва ли приобретается не на условии 
терпеть скуку от журналистов и нас, их собратий, обступающих великого поэта, как 
неутомимые пчелы осаждают роскошнейшие цветы в природе.
     Как мне прискорбно, что я не могу за слабостию здоровья моего вас видеть и 
слышать, вам лично удивляться и следовать за вашим торжеством в столице. Завидую 
Москве. Она короновала императора, теперь коронует поэта..... Извините: я 
забываюсь. Пушкин достоин триумфов Петрарки и Тасса, но москвитяне не римляне, и 
Кремль не Капитолий.
     Позвольте мне, без условных форм светской учтивости, но с душевным истинным 
к вам уважением именоваться,
милостивый государь,
         вашим усердным почитателем
         Владимир Измайлов.
1826
Сентября 29 дня
Подмосковная.

Адрес:  В Москву.
Его благородию,
милостивому государю,
Александру Сергеевичу
Пушкину.


283. А. X. Бенкендорф - Пушкину.
30 сентября 1826 г. Москва.

Милостивый государь
Александр Сергеевич!

     Я ожидал прихода вашего, чтоб объявить высочайшую волю по просьбе вашей, но 
отправляясь теперь в С. Петербург и не надеясь видеть здесь, честь имею 
уведомить, что государь император не только не запрещает приезда вам в столицу, 
но предоставляет совершенно на вашу волю с тем только, чтобы предварительно 
испрашивали разрешения чрез письмо.
     Его величество совершенно остается уверенным, что вы употребите отличные 
способности ваши на передание потомству славы нашего Отечества, передав вместе 
бессмертию имя ваше. В сей уверенности его императорскому величеству 
благоугодно, чтобы вы занялись предметом о воспитании юношества. Вы можете 
употребить весь досуг, вам предоставляется совершенная и полная свобода, когда и 
как представить ваши мысли и соображения; и предмет сей должен представить вам 
тем обширнейший круг, что на опыте видели совершенно все пагубные последствия 
ложной системы воспитания.
     Сочинений ваших никто рассматривать не будет; на них нет никакой цензуры: 
государь император сам будет и первым ценителем произведений ваших и цензором.
     Объявляя вам сию монаршую волю, честь имею присовокупить, что как сочинения 
ваши, так и письма можете для представления его величеству доставлять ко мне; но 
впрочем от вас зависит и прямо адресовать на высочайшее имя.
     Примите при сем уверение в истинном почтении и преданности, с которыми 
честь имею быть
ваш покорный слуга А. Бенкендорф.

• 205
30-го сентября 1826
Москва.
Его благород.<ию> А. С.
Пушкину.


284. В. В. Измайлову.
9 октября 1826 г. Москва.

Милостивый государь
Владимир Васильевич,

     Извините, что до сих пор я не мог отвечать вам; разные обстоятельства, 
печальные и хлопотливые, мне помешали.
     Радуюсь, что могу чем-нибудь угодить первому почтенному покровителю моей 
Музы. Я непременно доставлю Василью Львовичу стихи для Вашего альманаха.
     Уезжаю из Москвы с искренним сожалением, что не имел случая возобновить 
нашего заочного знакомства.
     Примите искренние уверения в глубочайшем почтении и сердечной моей 
преданности.
                А. Пушкин.
9 октября
1826.
Москва.

Адрес:  Владимиру Васильевичу Измайлову.


285. З. А. Волконская - Пушкину.
29 октября 1826 г. Москва.

Moscou. Ce 29 Octobre
1826.

     Il y a plusieurs jours que j'ai mis de cфtй pour vous ces deux lignes, cher 
Monsieur Pouschkin. Mais j'ai oubliй de vous les remettre; c'est que quand je 
vous vois, je deviens marвtre. Jeanne a йtй faite pour mon thйвtre, j'ai jouй ce 
rфle et voulant en faire un opйra, j'ai dы finir au milieu de la piиce de 
Schiller. Vous aurez une lithographie de ma tкte en Giovanna d'Arco, d'aprиs 
Bruni, vous la mettrez sur la premiиre page, et vous vous souviendrez de moi. 
Revenez-nous. L'air de Moscou est plus lйger. Un grand poлte russe doit йcrire 
ou dans les stepes ou а l'ombre du Kremlin, et l'auteur de Boris Godounoff 
appartient а la citй des Czars. - Quelle est la mиre qui a conзu l'homme dont le 
gйnie est toute force, toute grвce, tout abandon; qui tantфt sauvage, tantфt 
Europйen; tantфt Schakespaer et Byron, tantфt Arioste, Anackrйon, mais toujours 
Russe, passe du lyrique au dramatique, des chants doux, amoureux, simples, 
parfois rudes. Romantiques ou mordants au ton grave et naпf de la sйvиre 
histoire.

Au revoir tantфt j'espиre.
P-sse  Zйnйпde Volkonsky.


285. H. С. Алексеев - Пушкину.
30 октября 1826 г. Кишинев.

     Во время, когда я думал писать к тебе посторонними путями, любезный Пушкин, 
через посредство Крупенской, которая бралась доставить письмо к сестре своей 
Пещуровой, как узнаю, что ты в Москве. Радость овладела мной до такой степени, 
что я не в состоянии изъяснить тебе и предоставляю судить тебе самому, если 
разлука не уменьшила доверенности твоей к моей дружбе. - С какою завистью 
воображаю я московских моих знакомых, имеющих случай часто тебя видеть; с каким 
удовольствием хотел бы я быть на их месте и с какою гордостью сказал бы им: мы 
некогда жили вместе; часто одно думали, одно делали и почти - одно любили; 
иногда ссорились, но расстались друзьями, или по крайней мере, я так льстил 
себе. Как бы желал я позавтракать с тобою в одной из московских ресторациев и за 
стаканом Бургонского пройти трехлетнюю кишеневскую жизнь, весьма занимательную 
для нас разными происшествиями. Я имел многих приятелей, но в обществе с тобою я 
себя лучше чувствовал, и мы кажется оба понимали друг друга; несмотря на 
названии: лукавого соперника  и черного друга  я могу сказать, что мы были 
друзья-соперники, - и жили приятно!
     Теперь сцена кишеневская опустела, и я остался один на месте, чтоб, как 
очевидный свидетель всего былого, мог со временем передать потомству и мысли и 
дела наши. Вс° переменилось здесь со времени нашей разлуки: Сандулаки  вышла 
замуж; Соловкина  умерла; Пулхерия  состарилась и в бедности; Калипсо  в 
чахотке; одна Еврейка  осталась на своем месте; - но прежних дней уж не дождусь: 
их нет, как нет!  Как часто по осушенным берегам Быка, хожу я грустный  и 
туманный  и проч.: вспоминая милого товарища, который умел вместе и сердить и 
смешить меня. Самая Madame Вольф  сильно действует на [меня] мое расположение, - 
и если ты еще не забыл этот предмет, то легко поймешь меня .....!
     Место Катакази занял Тимковской,  ты его верно знаешь: он один своим умом и 
любезностью услаждает скуку. Ты может быть захочешь узнать, почему я живу здесь 
так долго, но я ничего тебе сказать не в состоянии; какая-то тягостная лень 
душою овладела! счастие по службе ко мне было постоянно: за все поручении, мною 
выполненные с усердием, полу-милорд наградил меня благодарностью и несколько раз 
пожатием руки; чины же и кресты зависели от окружающих, коих нужно было просить, 
а я сохранил свою гордость и не подвинулся ни на шаг. - Теперь его чорт взял, он 
отправился в Англию, но я ожидаю способов возвратиться в Москву белокаменную и 
соединиться с друзьями, но:

        "Сколь многих взор наш не найдет
                Меж нашими рядами!"

Меж тем я уверен, что ты меня вспомнишь: удостоенный некогда целого послания от 
тебя, я вправе надеяться получить несколько строк, а также, если можно, и чего-
нибудь нового из твоего произведения. Я имел первую часть Онегина,  но ее кто-то 
зачитал у меня; о второй слышал и жажду ее прочесть. - Если вздумаешь писать ко 
мне, то надписывай прямо в Кишенев, а всего лутче пошли в дом Киселевых, кои ко 
мне доставят и таким образом будут
нашим почтамтом. -
     Я часто говорю о тебе с Яковом Сабуровым, который вместе со мною в комиссии 
по делам Варфоломея, - он тебя очень любит и помнит. -
     Липранди тебе кланяется, живет по прежнему здесь довольно открыто и как 
другой Калиостро, бог знает, откуда берет деньги. -
     Прости, с нетерпением ожидаю удостоверения, что в твоей памяти живет еще

Алексеев.
30 октября.


287. В. А. Муханову.
9 сентября - октябрь 1826 г. Москва.

     Bonjour; venez chez moi demain soir а 8 h. - Nous lirons  Годунов.


283. В. А. Муханову.
9 сентября - 1 ноября 1826 г. Москва.

Будь у меня вечером и привези [Му] Хомяковых.
         А. П.

Адрес:  Муханову.


289. В. П. Зубкову (?).
1-2 ноября 1826 г. (?) Москва.

     J'espйrais vous voir et vous parler encore avant mon dйpart, mais mon 
mauvais sort me poursuit dans tout ce que je veux. Adieu donc, cher ami - je 
vais m'enterrer а la campagne jusqu'au premier janvier - je pars la mort dans le 
coeur.


290. В. Ф. Вяземской.
3 ноября 1826 г. Торжок.

      Je m'empresse, Madame la princesse, de vous envoyer les ceintures. Vous 
voyez que j'ai une belle occasion de vous faire un madrigal а propos de la 
ceinture de Vйnus etc. - mais le madrigal et le sentiment sont devenus йgalement 
ridicules. Que vous dirai-je de mon voyage? il continue sous les plus heureux 
auspices - sauf un chemin dйtestable et des ямщик insupportables. Les cahots, 
les coups de coudes etc. incommodent beaucoup mes deux compagn de voyage - 
je leur demande pardon de la libertй grande, mais quand on fait tant que d'aller 
ensemble, il faut bien se passer quelques choses. S. P.* (45) est mon bon ange; 
mais l'autre  est mon dйmon; cela me trouble dans mes mйditations poлtiques et 
amoureuses le plus mal а propos du monde.
     Adieu, madame la Princesse, - je m'en vais m'enterrer au milieu de mes 
voisins. Priez Dieu pour le repos de mon вme. Si vous daignez m'envoyer а Опочка 
une petite lettre de 4 pages, cela serait de votre part une coquetterie tout а 
fait aimable. Vous qui savez [mieux] tourner un billet mieux que feue ma tante, 
n'aurez-vous pas cette extrкme bontй? (NB. billet  est dйsormais (28) synonyme 
de musique).  Adieu donc. Je suis а vos pieds et vous secoue la main а 
l'Anglaise, puisqu'а toute force vous ne voulez pas que je vous la baise.
Torjok 3 Nov.

     Y a-t-il assez de sous--uvres. Au nom de Dieu n'en donnez pas la clef а M. 
votre йpoux. Je m'y oppose formellement.

Адрес:
Ее сиятельству
княгине Вере Федоровне
Вяземской -
в Москве. В Чернышевском переулке в собств. доме.


291. С. А. Соболевскому.
9 ноября 1826 г. Михайловское.

9 ноябр.
     Мой милый Соболевский - я снова в моей избе. 8 дней был в дороге, сломал 
два колеса и приехал на перекладных. Дорогою бранил тебя немилосердно; но в 
доказательства дружбы (сего священного чувства) посылаю тебе мой Itinйraire  от 
Москвы до Новагорода. Это будет для тебя Инструкция. Во-первых запасись вином, 
ибо порядочного нигде не найдешь. Потом
         На голос: Жил да был петух индейской

У Гальяни иль Кольони
Закажи себе в Твери
С пармазаном макарони
Да яишницу свари.

         *

На досуге отобедай
У Пожарского в Торжке,
Жареных котлет отведай (имянно котлет)
И отправься на легке.

         *

Как до Яжельбиц дотащит
Колымагу мужичок,
То-то друг мой растаращит
Сладострастный свой глазок!

         *

Поднесут тебе форели!
Тотчас их варить вели,
Как увидишь: посинели, -
Влей в уху стакан Шабли.

         *

Чтоб уха была по сердцу,
Можно будет в кипяток
Положить немного перцу,
Луку маленькой кусок.

     Яжельбицы - первая (29)  станция после Валдая. - В Валдае опроси, есть ли 
свежие сельди? если же нет

У податливых крестьянок
(Чем и славится Валдай)
К чаю (30)  накупи баранок
      И скорее поезжай.

     На каждой станции советую из коляски выбрасывать пустую бутылку; таким 
образом ты будешь иметь от скуки какое-нибудь занятие. Прощай, пиши.

Адрес:  Сергею Александровичу
Соболевскому.
В Москве, на Молчановке в доме Ренкевичевой.


292. П. А. Вяземскому.
9 ноября 1826 г. Михайловское.

     Вот я в деревне. Доехал благополучно без всяких замечательных пасажей; 
самый неприятный анекдот было - то, что сломались у меня колесы, растрясенные в 
Москве другом и благоприятелем моим г. Соболевским. Деревня мне пришла как-то по 
сердцу. Есть какое-то поэтическое наслаждение возвратиться вольным в покинутую 
тюрьму. Ты знаешь, что я не корчу чувствительность, но встреча моей дворни, 
хамов и моей няни - ей богу приятнее щекотит сердце, чем слава, наслаждения 
самолюбия, рассеянности и пр. Няня моя уморительна. Вообрази, что 70 лет она 
выучила наизусть новую молитву о умилении сердца владыки и укрощении духа его 
свирепости,  молитвы вероятно сочиненной при ц.<аре> Иване. Теперь у ней попы 
дерут молебен и мешают мне заниматься делом. Получила ли княгиня поясы и письмо 
мое из Торжка? Долго здесь не останусь, в П.<етер>Б.<ург> не поеду; буду у вас к 
1-му.... она велела! Милый мой, Москва оставила во мне неприятное впечатление, 
но вс°-таки лучше с вами видеться - чем переписываться. К тому же журнал... Я 
ничего не говорил тебе о твоем решительном намерении соединиться с Полевым, а ей 
богу - грустно. Итак никогда порядочные литераторы вместе у нас ничего не 
произведут! вс° в одиночку. Полевой, Погодин, Сушков, Завальевский, кто бы ни 
издавал журнал, (31)  вс° равно. Дело в том, что нам надо завладеть одним 
журналом и царствовать самовластно и единовластно. Мы слишком ленивы, чтоб 
переводить, выписывать, объявлять etc. etc. Это черная работа журнала; вот за 
чем и издатель существует; но он должен 1) знать грамматику русскую 2) писать со 
смыслом: т. е. согласовать существ. с прилаг. и связывать (32)  их глаголом. - А 
этого-то Полевой и не умеет. Ради Христа, прочти первый параграф его известия о 
смерти Румянцова и Растопчина. И согласись со мной, что ему невозможно доверить 
издания журнала, освященного нашими имянами. Впроччем ничего не ушло. Может 
быть, не Погодин, а я - буду хозяин нового журнала. Тогда, как ты хочешь, а уж 
Полевого ты пошлешь к матери в гузно.
Прощай князь Вертопрахин, кланяйся княгине Ветроне, которая надеюсь выздоровила. 
Что наши? Что Запретная Роза? что Тимашева? как жаль, что я не успел с нею 
завести благородную интригу! но и это не ушло.

         9 ноября.

     Сей час перечел мои листы о Карамзине - нечего печатать. Соберись с духом и 
пиши. Что ты сделал для Дмитриева (которого NB ты один еще (33)  поддерживаешь), 
то мы требуем от тебя для тени Карамзина - не Дмитриеву чета. - Здесь нашел я 
стихи Языкова. Ты изумишься, как он развернулся, и что из него будет. Если уж 
завидывать, так вот кому я должен бы (34)  завидывать. Аминь, аминь глаголю вам. 
Он всех нас, стариков, за пояс заткнет. - Ах! каламбур! Скажи княгине, что она 
всю прелесть московскую за пояс заткнет, как наденет мои поясы.


293. H. M. Языкову.
9 ноября 1826 г. Михайловское.

     Милый Николай Михайлович - сей час из Москвы, сей час видел ваше  
Тригорское - спешу обнять и поздравить вас. Вы ничего лучше не написали, но 
напишите - много лучшего. Дай бог вам здоровия, осторожности, благоденственного 
и мирного жития! Царь освободил меня от цензуры. Он сам мой цензор. Выгода 
конечно необъятная. Таким образом Годунова тиснем. О ценз.<урном> уставе речь 
впереди. Пишите мне. Обнимаю Вас и Вульфа.

     Получили ли Вы мои стихи? У меня их нет. Пришлите мне их, да к стати и 
первое послание.
     О Москве напишу Вам много.


294. M. П. Погодин - Пушкину.
15 ноября 1826 г. Москва.

     Позволение издавать журнал получено. Подписка открыта. Отрывок на Годунова 
отправлен в с.-петерб.<ургскую> цензуру; но его, может быть, не пропустят (два 
года тому назад запрещено было помещать отрывки из пиес в журналах), а первый • 
непременно должен осветить вами: пришлите что-нибудь поскорее на такой случай. 
Еще - журналист ожидает обещанной инструкции.


295. В. Ф. и П. А. Вяземские - Пушкину.
19 ноября 1826 г. Москва.

<В. Ф. Вяземская:>
     Je prйsume que voici une lettre qui vous occupera beaucoup, ce dont ma 
faiblesse et ma paresse [mettront а] vont profiter, en ne vous disant que 
quelques mots. D'abord, кtes-vous fou, comment convertir si facilement vos 
belles rimes et dйpenser son or si gratuitement; la quantitй des ceintures m'a 
indignйe, il n'y a que la qualitй qui puisse vous faire pardonner, elles sont 
toutes charmantes. Le bon ange et le dйmon vous tiennent-ils encore compagnie, 
je crois que vous les avez renvoyйs depuis longtemps. A propos vous [la] avez si 
souvent changй d'objet,  que je ne sais plus qui est l'autre.  Mon mari m'assure 
que j'espиre  que c'est moi.  Que le Ciel nous (35)  en prйserve tous deux, 
d'abord je ne veux point voyager avec vous, (36)  je suis trop faible et trop 
vieille pour courir les grands chemins; dans toute la force du terme, je serai 
devenue votre mauvais ange, mais je prйtends а de l'amitiй de votre part, il 
paraоt que vous avez secouй ce joug, auquel il vous faut absolument кtre soumis 
pour entendre quelques vйritйs sans vous rйvolter. Ainsi adieu donc, mon grave 
ami, faites nous part de vos projets.

<П. А. Вяземский:>
     Как доехал? Что няня? Что любовь? Когда возвратишься? Пишешь ли? Вдался ли 
в запой стихов, или не можешь еще справиться с московского похмелья? Здесь вс° 
по-старому; один только З<а>вальевский не пишет и не поет, а растянувшись лежит 
больной. Кривцов проездом в свой новый пашалык живет с нами, жалеет, что тебя 
уже не застал и дружески обнимает. А. Тургенев и Жуковский просят из Дрездена 
посылать им с каждою почтою по несколько стихов из Годунова. Пишу им, что твой 
Борис не французский рагу, что можно подавать в разбивную, а добрая штука мяса 
английского, которую должно подать за стол целиком.
     Прощай, батюшка. Не заживайся, а приезжай, или в Питер, или в Белокаменную.
         19-го ноября.


296. A. X. Бенкендорф - Пушкину.
22 ноября 1826 г. Петербург.

Милостивый государь, Александр Сергеевич!
     При отъезде моем из Москвы, не имея времени лично с вами переговорить, 
обратился я к вам письменно с объявлением высочайшего соизволения, дабы вы, в 
случае каких-либо новых литературных произведений ваших, до напечатания или 
распространения оных в рукописях, представляли бы предварительно о рассмотрении 
оных, или через посредство мое, или даже и прямо, его императорскому величеству.
     Не имея от вас извещения о получении сего моего отзыва, я должен однакоже 
заключить, что оный к вам дошел; ибо вы сообщали о содержании оного некоторым 
особам.
     Ныне доходят до меня сведения, что вы изволили читать в некоторых обществах 
сочиненную вами вновь трагедию.
     Сие меня побуждают вас покорнейше просить об уведомлении меня, справедливо 
ли таковое известие, или нет. Я уверен, впрочем, что вы слишком благомыслящи, 
чтобы (37)  не чувствовать в полной мере столь великодушного к вам монаршего 
снисхождения и не стремиться учинить себя достойным оного.
     С совершенным почтением имею честь быть
ваш покорный слуга
А. Бенкендорф.

•111.
22-го ноября 1826.
Его высокобл<агороди>ю А. С.
Пушкину.


297. M. П. Погодину.
29 ноября 1826 г. Псков.

     Милый и почтенный, ради бога, как можно скорее остановите в моск.<овской> 
цензуре (38)  вс°, что носит мое имя - такова воля высшего начальства;  
покаместь не могу участвовать и в вашем журнале - но вс° перемелится и будет 
мука, а нам хлеб да соль. Некогда пояснять; до свидания скорого. Жалею, что 
договор наш не состоялся.

Александр Пушкин.
Ноября 29.
Псков.

Адрес: В Москву.
В Университетскую книжную
лавку г-ну Ширяеву
для доставления как можно скорее господину Погодину.


298. A. X. Бенкендорфу.
29 ноября 1826 г. Псков.

Милостивый государь
Александр Христофорович,

     Будучи совершенно чужд ходу деловых бумаг, я не знал, должно ли мне было 
отвечать на письмо, которое удостоился получить от Вашего превосходительства и 
которым был я тронут до глубины сердца. Конечно никто живее меня не чувствует 
милость и великодушие государя императора, также как снисходительную 
благосклонность Вашего превосходительства.
     Так как я действительно в Москве читал свою трагедию некоторым особам 
(конечно не из ослушания, но только потому, что худо понял высочайшую волю 
государя), то поставляю за долг препроводить ее Вашему превосходительству, в том 
самом виде, как она была мною читана, дабы вы сами изволили видеть дух, в 
котором она сочинена; я не осмелился прежде сего представить ее глазам 
императора, намереваясь сперва выбросить некоторые непристойные выражения. Так 
как другого списка у меня не находится, то приемлю смелость просить Ваше 
превосходительство оный мне возвратить.
     Мне было совестно беспокоить ничтожными литературными занятиями моими 
человека государственного, среди огромных его забот; я роздал несколько мелких 
моих сочинений в разные журналы и альманахи по просьбе издателей; прошу от 
Вашего превосходительства разрешения сей неумышленной вины, если не успею 
остановить их в цензуре.
     С глубочайшим чувством уважения, благодарности и преданности, честь имею 
быть
милостивый государь
Вашего превосходительства
всепокорнейший слуга
Александр Пушкин.

Псков.
1826 г. Ноября 29.


299. H. С. Алексееву.
1 декабря 1826 г. Псков.

         Приди, о друг, дай прежних вдохновений,
         Минувшею мне жизнию повей!..

     Не могу изъяснить тебе моего чувства при получении твоего письма. Твой 
почерк опрятный и чопорный, кишеневские звуки, берег Быка, Еврейка, Соловкина, 
Калипсо. Милый мой: ты возвратил меня Бессарабии! я опять в своих развалинах - в 
моей темной комнате, перед решетчатым окном или у тебя, мой милый, в светлой, 
чистой избушке, смазанной из молдавского <----->. Опять рейн-вейн, опять 
Champan, и Пущин, и Варфоломей, и вс°..... Как ты умен, что написал ко мне 
первый! мне бы эта счастливая мысль никогда в голову не пришла, хоть и часто о 
тебе вспоминаю и жалею, что не могу ни бесить тебя, ни наблюдать твои маневры 
вокруг острога.  (39)  Был я в Москве и думал: авось, бог милостив, увижу где-
нибудь чинно сидящего моего черного друга, или в креслах театральных или в 
ресторации за бутылкой. Нет - так и уехал во Псков - так и теперь опять еду в 
белокаменную. Надежды нет иль очень мало. По крайней мере пиши же мне почаще, а 
я за новости кишенев<ские> стану тебя подчивать новостями московскими. Буду тебе 
сводничать старых твоих любовниц - я чай дьявольски состарелись. Напиши кто? Я 
готов доныне идти по твоим следам, утешаясь мыслию - что орогачу друга.
     Липранди обнимаю дружески, жалею, что в разные времена съездили мы на счет 
казенный и не соткнулись где-нибудь.

         Прощай, отшельник бессарабской,
         Лукавый друг души моей -
Порадуй же меня не сказочкой арабской,
         Но русской правдою (40) твоей.

         А. П.
        1 дек.

Адрес: Николаю Степановичу
Алексееву
в Кишенев.


300. П. А. Вяземскому.
1 декабря 1826 г. Псков.

     Ангел мой Вяземской или пряник мой Вяземской, получил я письмо твоей жены и 
твою приписку, обоих Вас благодарю и еду к Вам и не доеду. Какой! меня 
доезжают!... изъясню после. В деревне я писал презренную прозу, а вдохновение не 
лезет. Во Пскове вместо того, чтобы писать 7-ую гл. Онегина, я проигрываю в штос 
четвертую: не забавно. Отовсюду получил письмы и всюду отвечаю. Adieu, couple si 
йtourdi en apparence, adieu,  князь Вертопрахин и княгиня Вертопрахина. Ты 
видишь, что у меня не достает уж и собственной простоты для переписки.
      1 дек. Псков.

     При сем письмо к Алексееву (род моего Сушкова), отдай для дост. Киселеву - 
вой - вым, как хошь.

Адрес:
Его сиятельству
князю Петру Андреевичу Вяземскому.
В Москву,
в Чернышевском переулке.
В собственном доме.


301. В. П. Зубкову.
1 декабря 1826 г. Псков

     Cher Zoubkof vous n'avez pas reзu de lettre de moi et en voici la raison: 
je voulais vous arriver comme une bombe le l dйc. c. а d. aujourd'hui, il y a 
donc 5 а 6 jours que je suis parti de mon maudit village en перекладная - vu les 
(41) chemins dйtestables. Les ямщик  de Pskov n'ont eu rien de plus pressй que 
de me verser, j'ai le cфte foulй, la poitrine malade, je ne puis respirer, de 
rage je joue et je perds. En voilа assez: j'attends que je sois tant soit peu 
mieux pour reprendre la poste.
     Vos deux lettres sont charmantes; mon arrivйe eut йtй la meilleure rйponse 
aux rйflexions, objections etc. Mais puisque me voilа dans une auberge de Pskov 
au lieu d'кtre aux pieds de Sophie, jasons, c. а d. raisonnons.
     J'ai 27 ans, cher ami. Il est temps de vivre, c. а d. de connaоtre le 
bonheur. Vous me dites qu'il ne peut кtre йternel: belle nouvelle! Ce n'est pas 
mon bonheur а moi qui m'inquiиte, pourrais-je n'кtre pas le plus heureux des 
hommes auprиs d'elle - je tremble seulement en songeant au sort qui, peut-кtre, 
l'attend - je tremble de ne pouvoir la rendre aussi heureuse que je le dйsire. 
Ma vie jusqu'а prйsent si errante, si orageuse, mon caractиre inйgal, jaloux, 
susceptible, violent et faible tout а la fois - voilа ce qui me donne des 
moments de rйflexions pйnibles. Dois-je attacher а un sort aussi triste, а un 
caractиre aussi malheureux, le sort d'un кtre si doux, si beau?.. Mon dieu 
qu'elle est jolie! et que ma conduite avec elle a йtй ridicule. Cher ami, tвchez 
d'effacer les mauvaises impressions qu'elle a pu lui donner - dites lui que je 
suis plus raisonnable que je n'en ai la mine et la preuve  - что тебе в голову 
придет. Мерзкой этот Панин, два года влюблен, а свататься собирается на Фоминой 
неделе - а я вижу раз ее в ложе, в другой на бале, а в третий сватаюсь! Si elle 
trouve que Панин a raison, elle doit croire que je suis fou, n'est-ce pas? - 
expliquez lui donc que c'est moi qui ai raison, que quand on l'a vue il n'y a 
pas а balancer, que je ne puis avoir des prйtentions а la sйduction, que j'ai 
donc trиs bien fait d'en venir tout droit au dйnouement, qu'une fois qu'on 
l'aime il est impossible de l'aimer d'avantage, comme il est impossible de la 
trouver plus belle encore avec le temps, car il est impossible d'кtre plus 
belle.  Ангел мой, уговори ее, упроси ее, настращай ее Паниным скверным и жени 
меня.
         А. П.

      A Moscou, je vous dirai quelque chose. Je tiens а ma turquoise toute 
infвme qu'elle est. Je fйlicite le C-te Somoilof.


302. С. А. Соболевскому.
1 декабря 1826 г. Псков.

     Вот в чем дело: Освобожденный от цензуры я должен однакож, прежде чем что-
нибудь напечатать, представить оное Выше; хотя бы безделицу. Мне уже (очень 
мило, очень учтиво) вымыли голову. Конечно я в точности исполню высшую волю и 
для того писал Погодину дать знать в цензуру, чтоб моего ничего, нигде не 
пропускали. Из этого вижу для себя большую пользу: освобождение от 
альманашников, журнальщиков и прочих щепетильных литературщиков. С Погодиным 
уговоримся снова.
     Перешли письмо Зубкову, без задержания малейшего. (42) Твои догадки - 
гадки; виды мои гладки. На днях буду у вас, покаместь сижку или лежу во Пскове. 
Мне пишут, что ты болен: чем ты объелся? Остановлюсь у тебя.

Первая
<<<<<: >>>>>:

---

новости мира::Поисковичёк:: Магазин рунета:: Базар в рунете:: Софт Ру:: Блог ЖЖ:: Анекдоты:: Миничат

сайт построен на хостинге Агава - лучшие цены, лучшее качество

Хостинг от uCoz